"Библиотечка военных приключений-2". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Страница 720

— Жалею…

— Что-о?

— Жалею, что оказал вам помощь!

— И я жалею, — сказал Джавадов. — Тогда слепой был. Сейчас глаза открыты: фашиста видят!

— Молчать! — Гаррис оглянулся. Солдаты придвинулись к нему. — Я ухожу. Собирайтесь, Кент. Вам нечего делать в этой компании. Здесь слишком пахнет красными.

Кент пожал плечами и не тронулся с места.

— Жаль, но мы решили выбираться отсюда вместе. Мы так свыклись друг с другом. И потом, это не такой уж плохой запах, сэр!

Гаррис в бешенстве зашагал по подвалу. Он оказался у могилы и поставил на нее ногу.

— Тогда, — сказал генерал, — пеняйте на себя, Кент. Боюсь, что вы плохо кончите. И вы все берегитесь. Мы не прощаем подобных вещей.

Пономаренко подошел к Гаррису.

— Уберите ногу, генерал, — с угрозой сказал он. — Здесь похоронен сержант Советской Армии. Он спас вам жизнь!

Стэнхоп, стоя за спиной сидевшего в кресле Гарриса, хохотал, держась за бока, и голос его проникал далеко за пределы кабинета военного коменданта.

— Как, — восклицал он, — как вы сказали? Повторите!… Нет, это было здорово! Держу пари, что вы выглядели там не менее глупо, чем сейчас здесь!

— Почему вам так весело? — проговорил Гаррис. — Лично я не вижу в этом ничего смешного.

Комендант был мрачен и сидел насупившись, не поднимая головы.

— Почему мне весело? — переспросил Стэнхоп. Он оборвал смех, обошел столик и уселся против генерала. — Вы хотите это знать, да? Что ж, извольте! Мне смешно, что наш доверенный и уважаемый человек оказался в положении щенка, которого больно отстегали и пинком вышвырнули за порог. Поджав хвост, щенок убрался восвояси, а теперь, повизгивая от обиды и боли, рассказывает, как дурно с ним обошлись!… Разве это не смешно, Гаррис? Видимо, вы забыли, кого представляете. Забыли о великой стране, призванной диктовать свою волю всему живому на земле.

— Я до последнего волоса предан своей стране!

— Э, мы плюем на слова и требуем дел. А вы, вместо того чтобы действовать, и действовать решительно, струсили и позволили красным в том лагере орать о своих взглядах. Ох, любопытно будет взглянуть на этот район, если военный комендант Гаррис разведет в нем такие же порядки. Или вы думаете, что мы пришли сюда для того, чтобы помогать немецким коммунистам и Советам?… Поймите же, Гаррис, я разглагольствую обо всем этом так горячо не из-за полдюжины каких-то каторжников. Дело вовсе не в них.

— В чем же оно? — спросил Гаррис.

— Я не теряю надежды вдолбить в голову военного коменданта, что он действовал как идиот. Дело в вас, Гаррис!

Комендант испуганно посмотрел на собеседника.

— Во мне?…

— Именно. Вы начинаете походить на тех простаков, которые хотят побороть коммунизм при помощи деклараций и речей, тогда как для этого есть только одно средство — сила!… А вы вступили зачем-то в нелепую дискуссию с русскими. И они переиграли вас… Что касается этого Кента…

— Он-то и заварил всю кашу. Он и тот русский — Пономаренко.

— Что касается Кента, то о нем мы решим ночью.

— Но что делать с другими?

— Наградить за спасение американского полковника!… Впрочем, не время шутить. Позаботьтесь о них, ведь вы не давали еще информации об этом лагере?

— Нет, он обнаружен только недавно.

— И отлично. Моя мысль вам ясна?

— Да…

На столе коротко звякнул междугородний телефон. Из штаба командующего сообщили, что высылают нарочного с пакетом особой важности. Говоривший хотел передать еще что-то, но в трубке щелкнуло и все смолкло. Гаррис с досадой швырнул ее на рычаг. Сегодня связь со штабом прерывалась уже третий раз.

— Я должен покинуть вас на некоторое время, — сказал генерал вставая.

— Отправляйтесь. Я бы все равно попросил вас оставить меня одного. На час мне нужен этот кабинет. Идите и пришлите мне капрала.

Вошедшему Динкеру Стэнхоп сказал:

— Скоро сюда придет мистер Кей и еще один человек. Вы знаете его — это майор Хилд из ОСС. Они будут сопровождать людей в штатском. Больше сюда никого не впускать.

Динкер ушел. А через полчаса дверь отворилась, и Кей ввел в кабинет четырех немцев. Пятый человек — майор Хилд — остался у дверей.

Немцы поклонились. Майор козырнул. Кей откашлялся и заговорил. Голос его звучал робко, почтительно. Можно было подумать, что перед Кеем не партнер по бизнесу Стэнхоп, а какое-то очень высокое начальство.

— Сэр, — сказал Кей, — это те люди, о которых я позволил себе просить вас. Отличные люди, сэр…

— Пусть они сядут, — сказал Стэнхоп, нисколько не удивляясь странному поведению Кея.

Немцы сели, но тотчас же поднялись, ибо Кей, наморщив лоб, провозгласил:

— Это, мистер Стэнхоп, джентльмены!

Не глядя на немцев, Стэнхоп несколько раз прошелся по кабинету. Остановившись перед Кеем, он спросил:

— Как имена этих людей?

— Адольф Шраде — горючее для реактивных двигателей, — доложил Кей, — Фриц Никербрунер — искусственный каучук и волокно, Гуго Бот и Эбергардт Шлихтинг — ядерная физика.

Стэнхоп выслушал это с непроницаемым видом.

— Знают ли эти люди, что как военные преступники — а именно такими являются ведущие инженеры нацистской индустрии — они подлежат суду военного трибунала?

— Нет, сэр, я не говорил им еще об этом.

— Напрасно, — строго сказал Стэнхоп. — Впрочем, я не могу особенно винить вас, Кей. До последней минуты мы надеялись…

Он не договорил и сокрушенно развел руками. Наступила пауза. Немцы, вытянув шеи, следили за американцем. Но тот словно не замечал их.

От имени инженеров заговорил Гуго Бот — мужчина лет шестидесяти, тучный, по-видимому, астматик.

— Герр Стэнхоп, — начал он, делая неожиданные остановки между словами, — спасаясь от армий русских, мы проделали путь, преисполненный горести и печали. Теперь все позади. Мы надеялись… и после этого — суд, военные преступники!… Вы шутили, конечно. Письма, которые мы получали от наших американских друзей…

— Суд — не инициатива американцев, — сухо сказал Стэнхоп. — Его потребовали русские. И мы тут бессильны. Вот почему я ничем не могу порадовать вас. Боюсь, что вам предстоит обратный путь — на восток.

— Боже мой! — воскликнул Кей. — Но ведь там тюрьма, Сибирь!

— Нет, нет, только не это! — простонал Бот. — О, будь проклят этот обманщик Гитлер!

На лице Кея было написано огорчение и глубокое сострадание.

— Сэр, — робко сказал он, — неужели нет никакой возможности спасти этих людей?

Стэнхоп пожал плечами.

— Вы же знаете, Кей: союзнический долг перед русскими…

Встал Шлихтинг — молодой худощавый человек с гладко обритым черепом.

— Хорошо, — резко проговорил он, — я еду на восток, к русским. Но не с пустыми руками, а со своими записями, которые кое-что значат для тех, кто интересуется физикой атома!

— Вы не сделаете этого, Эбергардт! — воскликнул Гуго Бот.

— Сделаю! И они, уверяю вас, не станут резать курицу с золотыми яйцами.

— Сэр, — тихо сказал Кей, — а что, если они исчезнут?

Стэнхоп изобразил на своем лице удивление.

— Исчезнут, — повторил Кей. — На время этих людей в Германии не окажется. Ведь могут же они несколько лет прожить и работать в другой стране!

Наступила пауза. Казалось, Стэнхоп обдумывал предложение. Немцы, не отрываясь, глядели в его лицо.

— Исчезнут, исчезнут… — Стэнхоп оживился. — А ведь это идея, Кей!… Впрочем, нет. Нет такой страны, куда за ними не дотянулась бы рука Москвы!

— Есть такая страна, — воскликнул Кей.

— Чепуха.

— Это Америка, сэр!

Шлихтинг заявил, что не сделает и шага за пределы Германии. Никто не обратил внимания на его слова. Все наблюдали за Стэнхопом, а он медлил с ответом.

— Нет, — наконец сказал Стэнхоп. — Официальным путем это невозможно.

— То, что невозможно для других, не всегда препятствие для вас, сэр, — льстиво проговорил Кей.

Стэнхоп покачал головой. Завтра или послезавтра передача военных преступников русским военным властям должна состояться. И единственно, что еще можно сделать для этих джентльменов, это позаботиться об их семьях. Он всегда ценил деловые связи с германскими коммерсантами и учеными…