Библейский греческий язык в писаниях Ветхого и Нового завета - Страница 11
Сверхъ того, много словъ, обычно бывшихъ прежде переходными, получили возвратный или средній смыслъ; напр., ἀπέχω (Лк. XV, 20), ἀπορίπτω (Дѣян. XXVII, 43), αὐξάνω, αὕξω (Мѳ. VI. 28. Еф. II, 21), ἐνυσχύω (Дѣян. IX, 19), ἐπιβάλλω (Мрк. IV, 37), κλίνω (Лк. IX, 12), παραδίδωμι (м. б. Мрк. IV, 29), στρέφω (Дѣян. VII, 42) и ихъ сложныя. Съ другой стороны, нѣкоторые средніе глаголы стали употребляться переходно или причинно: напр., βλαστάνω (Іак. V, 18), βλασφημέω (Мѳ. XXVII, 39), γονυπετέω (Mѳ. XVII, 14), διψάω и πεινάω (Mѳ. V, 6), ἑμπορεύομαι (2 Петр. II, 3), εὐδοκέω (Мѳ. XII, 18), μαθητεύω (Мѳ. XXVIII, 19). Интереснымъ случаемъ распространенія такого употребленія является фраза: ὃ γὰρ ἀπέθανεν… ὃ δὲ ζῇ (Рим. VI, 10).
Б. Эти факты направляютъ наше вниманіе къ грамматическимъ особенностямъ, какія представляетъ языкъ Новаго Завѣта на ряду съ позднѣйшимъ греческимъ вообще. Особенности этого класса—для формы ли то, или для конструкціи—менѣе многочисленны, чѣмъ тѣ, которыя—согласно общему закону возрастанія языка—затрагиваютъ его вокабуляръ.
а) Изъ особенностей формы нѣкоторыя встрѣчались въ разныхъ діалектахъ раннѣйшаго греческаго языка; таковы: βούλει, ὅψει, διδόασι, τιθέασι, ἑδαφιοῦσιν, ἠδυνάμην, ἥμελλε, ἡβουλήθην въ аттистическомъ; дат. п. γήρει, род. и дат. п. на -ης, -ῃ отъ именъ на -ρα (напр. μάχαιρα, πρῴρα, πλήμμυρα, σπεῖρα), наст. вр. γίνομαι, γινώσκω, также εἵτεν (εῖτα) по-iонійски; ἁφέωνται (вм. ἁφεῖνται)‚ ἥτω (вм. ἕστω)‚ ὅρνιξ (вм. ὅρνις) употреблены по-дорійски; ἑδυνάσθην—другая форма для ἡδυνήθην, ἑκάμμυσα (καμμύω), ῥήσσω (ῥάσσω)—эпическія; αποκτέννω (—κτείςω) по-эолійски. Корни другихъ особенностей могутъ бытъ въ народномъ предрасположеніи къ регулярности въ окончаніяхъ; напр., измѣненіе глаголовъ на -μι въ глаголы на -ω; окончаніе -σαι во 2-мъ лидѣ ед. ч., въ родѣ δύνασαι, καυχᾶσαι; спряженіе οῖδα,—δας,—δατε и пр., форма аориста ἕδωσα, ἕζησα, ἡμάρτησα, ῆξα отъ ἅγω и ῆξα (?) отъ ἥκω и под. Здѣсь есть наклонность къ опущенію приращенія въ давнопрош. вр., а особенно къ тому, чтобы давать 2-му аористу окончанія 1-го аориста, напр., εἵδαμεν, –αν, εἰπαν, ἕπεσα, –αν, ῆλθαν, ἐλθἅτω и пр., равно и въ прош. несоверш. отъ ἕχω мы находимъ εῖχαν и εἵχοσαν (такъ и ἑδίδοσαν, ἐδολιοῦσαν), обязанныя, безъ сомнѣнія, любви къ ассимиляціи по формѣ. Нѣкоторыя существительныя имѣютъ разные роды, напр. ὁ и ἡ—βάτος, ληνόχ, λιμος; ό τὸ—ἕλεος, ζῆλος, ῆχος (?), θεμέλιος—λιον, πλοῦτος, σκότος; ὴ νίκη и τὸ νῖκος, и даже двоякое склоненіе, напр., отъ δεσμός мн. ч.—μοί и μά, отъ ἕλεος –ου и –ους, σκότος –ου и –ους, равно и существительныя съ окончаніемъ на –ἀρχος, –αρχης (напр., ἑκατόνταρχος и ἑκατοντάρχης); другія обнаруживаютъ расположеніе къ формамъ несокращеннымъ, напр. ο̇στέα, ο̇στέων. Вѣроятно, тою же тенденціей къ ассимиляціи объясняется пристрастіе къ конечному -ν и въ существительныхъ, напр., άρσεναν, μῆναν, ἁσεβήν, ἁσφαλήν, συγγενῆν, χεῖραν—и въ глаголахъ, напр., 3-е л. мн. ч. прош. совр. вр. γεγοναν, ἕγνωκαν, εἵρηκαν, ἑώρακαν (ἑόρακαν), πέπτωκαν (πέπωκαν). Сему благопріятствовало и постепенное потемнѣніе разности между прош. совр. вр. и аористомъ (см. ниже подъ б), при чемъ, можетъ быть, этой именно причинѣ обязано появленіе окончанія –κες и –κας во 2-мъ лицѣ ед. ч. прош. сов. вр. Двойственное число исчезло, и самое слово δύο тяготѣетъ къ тому, чтобы сдѣлаться несклоняемымъ. Частицы покоя (ποῦ, ὅπου и пр.) вытѣсняли и замѣняли частицы движенія (ποῖ, ὅποι и пр.); εῖς широко употреблялось вмѣсто и въ значеніи τις, а πότερος (–ρον) исчезло (кромѣ Ін. VII, 17).
Неотчетливость или варіаціи произношенія сказываются въ неправильностяхъ написанія, — въ такихъ случаяхъ, какъ удержаніе μ въ разныхъ формахъ и производныхъ отъ λαμβάνω (напр., λήμψεσθαι, ἁνάλημφις и пр.); пренебреженіе къ ассимиляціи при сложеніяхъ съ ἐν и σύν, удвоеніе или неудвоеніе ν, ρ и нѣкоторыхъ другихъ буквъ (звуковъ), напр., γένημα; непостоянство касательно подвижного ν, элизіи и конечнаго ς въ ἅχρις, μέχρις, οὕτως. Смѣна разныхъ буквъ (звуковъ), напр., μαστός и μασθός, ζβέννυμι и σβέννυμι, σφυρίς и σπυρίς, αὐθείς и αὐδείς, ποταπός и ποδαπός, особенно же для гласныхъ εʹ, ε, η, ι, равно αι, ει усматривается тенденція къ такому сглаженію различій, которое увѣнчивается въ „итацизмѣ“ и новогреческомъ произношеніи.
Многія изъ этихъ неправильностей—и въ формѣ и въ произношеніи—усвоены издателями новозавѣтнаго текста въ согласіи съ употребленіемъ древнѣйшихъ существующихъ манускриптовъ, но насколько онѣ,—въ каждомъ данномъ случаѣ,—принадлежатъ собственно авторамъ или позднѣйшимъ писцамъ,—этотъ вопросъ можетъ быть рѣшенъ лишь послѣ того, когда другія почти современныя писанія будутъ изданы съ равною тщательностію въ такихъ деталяхъ, а равно при свѣтѣ накопляющихся свидѣтельствъ изъ надписей, папирусовъ и другихъ памятниковъ.
б) Синтаксическія особенности, которыя у Новаго Завѣта общи съ позднѣйшимъ и разговорнымъ греческимъ языкомъ, не менѣе достопримѣчательны, хотя ихъ меньше, чѣмъ касательно формы. Онѣ особенно сказываются въ конструкціяхъ глагола. Кромѣ намѣченныхъ во вводномъ параграфѣ этого трактата, можно упомянуть еще слѣдующія: общее исчезновеніе желат. наклоненія въ зависимыхъ (подчиненныхъ) предложеніяхъ; ослабленіе конструкцій съ ινα (каковое почти вытѣснило частицу ὅπως), получающихъ часто силу прежняго неопредѣл. наклоненія классическихъ писателей; смѣна ἐάν и ἅν; употребленіе ὅταν съ изъявит. наклоненіемъ (Апок. VIII, 1) и въ зависимыхъ предложеніяхъ для означенія неопредѣленной частоты; распространенное употребленіе ὅτι, а также неопредѣл. накл. цѣли, формы родит. пад. отъ неопред. накл. и неопредѣл. накл. съ ἑς и εἰς; рѣдкое употребленіе вопросительныхъ частицъ и примѣненіе εἰ въ прямыхъ вопросахъ (можетъ быть, евраизмъ); обычное поставленіе причастія наст. вр. вм. будущ. и вообще расположенность къ настоящему времени (спеціально λέγει, ἕρχεται и пр.) по любви къ живости и непосредственности; невыдержанное употребленіе причастія аориста, при фактической тенденціи къ изглажденію различія между аорист. и прош. сов. вр.; употребленіе ὅφελον въ качествѣ частицы желанія; предвареніе чрезъ ἅφες увѣщательнаго сослагат. накл. и плеонастическое употребленіе повелит. накл. отъ ὁρᾶν, βλέπειν (напр., ὁρᾶτε βλέπετε ἁπό и пр. у Μрκ. VIII, 15); тенденція μή къ захвату области οὐ, особенно съ неопредѣл. и причастіями, и стремленіе къ предотвращенію зіянія (hiatus); употребленіе сложнаго отрицательнаго οὐ μή; εἰμί съ причастіями описательно вмѣсто простого глагола; частое опущеніе εἰμί, какъ связки; небрежность въ поставленіи частицъ (напр., ἅρα Лк. XI, 20. 48, γε Лк. XI, 8, τοίνυν Евр. XIII, 13, ὅμως Гал. III, 15).
Народное стремленіе къ выразительности (эмфазису), обнаруживающееся во многихъ изъ отмѣченныхъ особенностей, сказывается—далѣе—въ употребленіи дѣйств. глагола съ возвратнымъ мѣстоименіемъ вм. средняго,—ἵδιος вмѣсто простого притяжательнаго мѣстоименія,—εῖς въ замѣну неопредѣленнаго τις и, вообще, ненужное нагроможденіе мѣстоименій;—ухищренія къ усиленію формъ сравненія, напр., ἐλαχιστότερος, μειζότεροτ, μᾶλλον περισσότερον, и употребленіе παρά и ὑπέρ со сравнит. или вмѣсто ἤ (однако одно ἤ по временамъ употребляется съ энергіею сравнительности, напр., Мѳ. XVIII, 9. Лк. XV, 7. 1 Кор. XIV, 19).—прибавленіе предлоговъ для усиленія простыхъ падежей. Употребленіе средн. рода ед. ч. прилагательнаго съ членомъ въ качествѣ существительнаго для абстрактныхъ существительныхъ, хотя встрѣчается и у классиковъ, однако же болѣе обычно у Апостола Павла и въ посланіи къ Евреямъ, а у позднѣйшихъ греч. писателей это становится бьющею въ глаза литературною манерой.
Обычно евраизмы Новаго Завѣта раздѣляются на два класса: а) „совершенные“ или чистые евраизмы, которые составляются изъ такихъ словъ, фразъ и конструкцій, для коихъ нѣтъ прецедентовъ или аналогій въ наличномъ греческомъ языкѣ, почему ихъ считаютъ перенесенными въ Н. 3. прямо изъ природнаго языка евреевъ, и б) „несовершенные“ евраизмы, состоящіе изъ евраистическихъ выраженій, которыя въ существенномъ находятся и въ греч. языкѣ, но употребленіе ихъ у новозавѣтныхъ писателей всего естественнѣе объясняется вліяніемъ ихъ природнаго языка. Однако при нашемъ скудномъ познаніи исторіи позднѣйшаго греческаго языка трудно установить границы второго класса, а для нашей настоящей цѣли гораздо удобнѣе слѣдовать усвоенной нами прежде классификаціи. При томъ и для точности впечатлѣнія касательно этого элемента въ Новомъ Завѣтѣ требуется скорѣе свободное и широкое представленіе фактовъ, чѣмъ слишкомъ ограничительное. Напр., слово σπέρμα со значеніемъ потомство можетъ быть прослѣжено до Эсхила и Пиндара, но болѣе чѣмъ тридцать случаевъ его употребленія съ такимъ смысломъ въ Новомъ Завѣтѣ вполнѣ уполномочиваютъ зачислять его въ категорію евраизмовъ.