Беззвёздная дорога (СИ) - Страница 5

— Ну где же мне её найти? — спросил он куда-то в ночь, и никто не ответил ему.

Но ведь у него есть желание — напомнил он себе. Он найдёт дорогу. Фингон сел под деревом, которое находилось чуть в стороне от пустого дома, и посмотрел вверх, на небесные светила. Через некоторое время в голову ему пришла песня, и он стал её петь. Это была простая мелодия с простыми словами на вестроне, на котором в последнее время ему пришлось много говорить. Это была песня во славу Солнца и звёзд. Только допев, Фингон осознал, что это была та самая песня, которую Сэм пел в башне Кирит Унгол, и что последний раз он слышал её, когда Фродо рассказывал эту историю на своём дне рождения.

— Путь ведь должен быть, — сказал он тогда, и бросился на траву под деревом, и стал молиться об этом, поскольку он не знал, как ещё его можно обрести.

Он проснулся – или, по крайней мере, так ему показалось — в саду Лориэна. Фингон заморгал, поскольку был совершенно уверен, что это было не то место, где ему уже приходилось бывать раньше. С собой у него были его лук, кинжал и арфа, и, кроме того, моток тонкой верёвки, обвязанной несколько раз вокруг его талии и закинутой через плечо. Он порылся во внутреннем кармане — фиал звёздного света всё ещё был там.

Тогда он оглянулся и увидел, что сад совершенно пуст. Это было странно. Под кущей деревьев на низком холме стояли врата из слоновой кости; раньше их он там никогда не видел. Фингон поднялся, и пошёл к ним.

Постой! — сказал голос, очень нежный и глубокий — сказал совсем беззвучно.

Фингон оглянулся и увидел над собой серьёзное и доброе лицо Повелителя Снов.

Твоё сердце приняло поспешное решение, — сказал вала. — Ты можешь найти покой и исцеление у меня — или же, может быть, у моего брата. Своё горе ты также можешь оплакать в пределах сфер этого мира. Отчего бы тебе не повернуть обратно?

— Прости меня! — сказал Фингон. — Если дорога есть, я должен пойти по ней.

Не говори «должен», — сказал Ирмо. – Да, дорога существует. Двое врат ведут за пределы Существующего. Одни хранит мой брат; другие принадлежат мне. Сами мы через них пройти не можем, и мы не знаем, что за ними; некогда мы пришли оттуда, но теперь мы живём в пределах Времени, и наше зрение не простирается так далеко. Там мы тебе помочь на сможем. Ни одна произнесённая там молитва не сможет достичь нас. Ты пойдёшь этим путём один, и путь этот гораздо темнее, чем ты можешь себе представить.

— Всё равно я по нему пойду, — сказал Фингон.

Тогда не сходи с дороги, — сказал Ирмо. — Больше я ничего сказать тебе не могу!

Фингон низко поклонился ему. Затем он пошёл вверх, по холму к вратам из слоновой кости, и прошёл через них, и вышел за пределы Памяти и Времени.

Комментарий к Глава 1

Читатели, может быть, разбивать главы надвое при публикации? Они все большие, страниц по 10-12.

========== Глава 2 ==========

Фингон прошёл врата из слоновой кости, которые вели из Лориэна, без всяких сомнений, но в последнее мгновение он закрыл глаза — потому что испугался. Кто знает, что находится в Пустоте? Он мог вспомнить только одно существо, которое пришло оттуда с начала Мира: и это была Унголианта, убийца Деревьев.

И он закрыл глаза и прижал руку к груди – там, где лежал звёздный фиал. Он не достал лук или кинжал — ведь если сразу за вратами затаилась ещё одна Унголианта, они всё равно не помогут. Не поможет и звёздный свет — ведь и в сказании о Кольце он мог лишь немногим помочь в борьбе против одной-единственной твари из выводка Унголианты, и свет этот был только эхом того света, который это страшное чудище давным-давно уничтожило. Может быть, подумал Фингон в то краткое мгновение, когда он ступал через врата, монстр немедленно прыгнет на него, разорвёт на куски и он перестанет существовать. Может быть давным-давно Маэдроса постигла та же судьба. Может быть, Тургон был прав, и всё бесполезно, и теперь у брата Фингона будет ещё одна причина горевать — и никакой надежды на то, что горю этому когда-либо придёт конец.

На мгновение он остановился на той стороне ворот; его глаза были всё ещё крепко зажмурены: он ждал немедленной гибели, которая была бы не такой уж неожиданной. Но смерть не пришла, так что Фингон открыл глаза.

Его глаза расширились в изумлении.

Он не мог бы сказать, сколько он так простоял, удивлённо глядя перед собой; по обе руки от него вздымались столпы из слоновой кости. Может быть, время здесь ничего не значило. Наконец, он уже не смог молчать: он протянул обе руки, будто собираясь обнять всё кругом, и с радостью воскликнул:

- Кулуриэн, Малиналда, Лаурелин; Нинквелотэ, Силпион, Телперион!

Свет, свет незабвенный, но утраченный — свет Двух Дерев Валинора! Фингон всё ещё стоял на холме Лориэна, за небольшой рощицей, как будто бы врата на самом деле никуда не вели и были всего лишь садовым украшением —, но всё изменилось. Был час завершения дня, когда Тельперион разгорался, а Лаурелин бледнела, и мягкое золото таяло, а серебро раскидывало свой мерцающий плащ над благословенной землёй. За три долгие Эпохи мира Фингон не видел такого зрелища, — и вон оно, перед ним, точно как тогда, когда он сам был не старше Фродо или Сэма; золото всё ещё трепетало на небосводе, а серебро уже разливалось под деревьями. Зачем был нужен звёздный фиал, когда с такой славой сияли Деревья?

Но его крик, его хвала остались без ответа — и он замолк. Фингон оглянулся и его руки медленно опустились. Сад был пуст. Ирмо не было видно, не было и никакого намёка на это мягкое давление в воздухе, которое выдавало незримое присутствие Повелителя Снов. Не пела ни одна птица, ни один дикий зверь не шуршал в траве, ни одно дуновение ветерка не заставляло содрогаться листья деревьев. Лишь свет и тишина.

— Но как же это может быть Пустотой? — спросил он у пустого сада.

Он-то думал, что здесь будет царить тьма.

Тогда Фингон посмотрел перед собой, и, наконец, увидел дорогу. Он на ней стоял. Она началась у врат из слоновой кости и вилась вниз по холму, прочь из сада. Это была узкая серая лента, которая состояла… трудно было сказать, из чего она состояла: не камень, не кирпич, не дерево или металл, не утоптанная почва, не исхоженная трава: просто серая. Фингон наклонился и коснулся её кончиками пальцев: ему было любопытно, но он так и не мог понять, что это такое. Наверное, это было ближе всего к какой-то ткани.

Дорога не выглядела такой уж страшной. Она не была широкой, но её было очень ясно видно, и Фингон усомнился в том, что ему будет так уж трудно не сойти с неё. И он пришёл сюда по делу, а Маэдроса нигде не было видно. Оставалось только идти по дороге и посмотреть, куда она ведёт.

И он отправился в путь. Он подумал, что идти по такой странной дороге можно было и в местах похуже. Серебряный свет всё ещё разливался вокруг него — совсем как сияние Луны в том мире, откуда он пришёл, — но бесконечно более лучистый. По сравнению с ним Луна была тусклой свечкой. За пределами Лориэна серая дорога повернула в сторону и потянулась по лугам под купами деревьев: это был как раз тот путь, который Фингон и сам бы выбрал. Идя по этому пути, он почти смеялся, и тихие ветви деревьев смыкались низко над его головой, подобные отлитым из мифрила скульптурам. За пределами леса дорога вела вниз, в маленькую речку глубиной не больше, чем до лодыжки. Он ясно видел путь даже под ярко сияющей водой — словно бы пересеклись две ленты, серая и серебряная. Речка журчала, напевая весёлую, тихую песенку, пробегая по камням; это был первый звук, который Фингон услышал за несколько… часов? Дней? Было трудно осознавать течение времени; однако свет всё ещё был серебром цветов Тельпериона, так что вряд ли времени прошло так уж много. Он перешёл реку вброд и увидел, что серая дорога теперь снова повернула и идёт среди камышей вдоль берега. Но идти по ней было по-прежнему легко, и он чувствовал себя менее одиноко, слыша звук текущей воды. Он по-прежнему не видел ни одного зверя, и не слышал птиц. Ничто не двигалось с места, кроме самого Фингона, и ничто не говорило, кроме голоса реки. Свет был прекрасен, но земля, которую он освещал, была совершенно пуста.