Беззвёздная дорога (СИ) - Страница 16

— Амрас… — сказал Маэдрос.

— Что — Амрас? — сказал Амрас. — Я хотел бы умереть, но я надеюсь, что я сначала увижу, как умрёшь ты. Зачем мы вообще сюда пришли?

— Это было наше общее решение, — сказал Маэдрос!

— Общее!.. Да, общее, — сказал Амрас. — Так мы решили. Я сказал своему отцу, что отомщу за него Морготу; но кто отомстит за меня отцу?

— Амрас!.. — воскликнули Маэдрос и Маглор в один голос.

Амрас презрительно ухмыльнулся.

— А ты думаешь, он не знал? — сказал он. — Он сам бросил первый факел; ты действительно думаешь, что он не знал?

— Он не знал! — воскликнул Маглор.

— Они умерли — последние жертвы Феанора. У Амрода будут хоть какие-то спутники во Тьме Вечной, — сказал Амрас. — И их будет всё больше и больше! Вот им и конец. — Он посмотрел на Маэдроса. — Сильмарилл уже давно покинул Дориат вместе с дочерью короля. Кое-кто из моих лучших людей отправился в погоню — они почти так же хороши, как и я; но мы не знаем этих лесов, а синдар жили тут долго. Они ушли тайными путями. Мы их не догоним.

— У нас будет другой шанс, — сказал Маэдрос. Он снова взглянул на своих погибших братьев. Кажется, он так и не мог отвести от них глаз. Потом он остановился и обернулся. — Подожди… дочь?

— Дочь Диора и Нимлот: она совсем ещё маленькая.

— А что с её братьями? — сказал Маэдрос. — Их же двое, правда? Мы можем их забрать и обменяться. — Сказал он это вполне спокойно; Фингон взглянул на него, и ему стало дурно.

— Люди Келегорма выгнали их в леса, — сказал Амрас. — Они были очень злы! Это было много часов назад.

Тогда Маэдрос внезапно замер.

— В леса! — сказал он. — Но они же ещё дети. Мы же недалеко от Аглонского перевала… если там окажется отряд орков…

Он замолчал. В этой тишине Маглор посмотрел на него и сказал:

— К северу от Дориата есть и кое-что похуже орков!

— Куда они пошли? — поспешно спросил Маэдрос. — Амрас, ты знаешь, куда они пошли?

— На север, — сказал Амрас. — Они пошли на север.

Маэдрос и Маглор обменялись взглядами, полными ужаса.

Земли к северу от Дориата! Фингон тоже был в ужасе. К северу от Дориата лежит Нан Дунгортеб, место, где живёт отродье Унголианты. Сестра Фингона Аредэль однажды едва ускользнула от них, спасая свою жизнь; и ведь она была дочерью Финголфина, яростной, отважной — и взрослой эльфийкой; в ней была вся сила духа, что подарил ей Свет, в котором она была рождена, и она скакала на коне, рождённом от лошадей Оромэ. Фингон представил себе двух весёлых мальчишек, которых он встретил на лесной дороге, которые так легкомысленно позволили ему пройти, да ещё и пожелали удачи. К северу от Дориата.

— Помоги мне! — сказал Маэдрос.

Но Амрас ответил:

— Уже слишком поздно! Прошло много часов.

А Маглор совсем ничего не сказал.

Маэдрос быстро зашагал к огромным дверям и здесь остановился. Он был на серой дороге — Фингон увидел, как она завивается и снова сужается, свиваясь петлёй. Тёмные тени двигались вокруг неё. Маэдрос оглянулся через пелчо.

— Как их зовут? — спросил он.

— Элуред, — сказал Маглор, — и Элурин!

Маэдрос кивнул и вышел один.

Фингон очень глубоко вздохнул. Тронный зал Менегрота уже начал таять, обращаясь в жадное, многоногое ничто. Вокруг них снова выросли деревья, теперь уже тяжело нагруженные паутиной. Амрас и Маглор исчезли. Никого не было видно. Где-то в незримой дали он слышал голос Маэдроса.

— Элуред! — кричал он. — Элурин!

Фингон скрипнул зубами и пошёл по дороге дальше.

Теперь чудесные леса Дориата были полны не-Света и толстые верёвки паутины превратили тропу в клетку. Снова и снова слышал Фингон голос Маэдроса, выкликавшего имена близнецов: Элуред! — разносилось меж тёмных деревьев, — Элурин! Фингон, помня, что мальчики могли видеть и слышать его, тоже стал кричать. Эхо не было. Все звуки падали в этот покрытый паутиной лес, как будто бы он уже был мёртв, и он поглощал их. Крики Маэдроса становились всё более и более отчаянными, и то тут, то там вместе с именами близнецов звучало — пожалуйста! — но никто не отвечал ему.

Тогда Фингон услышал другой звук впереди —, но это был не стрекот пауков, а тихий плач. В темноте почти ничего не было видно, но он бежал по дороге и звук становился всё ближе. Наверное, это были они. «Элуред, Элурин!» — ласково позвал Фингон.

Дорога огибала кусочек не-Света и входила в рощу; здесь, наконец, и были близнецы. Теперь, после того, как Фингон увидел их родителей, стало понятно, что сыновья очень похожи на отца, но у обоих были глаза Нимлот. Они сидели, прижавшись друг к другу под деревом, так густо увешанном паутиной, что оно склонилось и погнулось под этим весом. Один брат испуганно оглядывался, а другой рыдал у него на плече.

— Так вот вы где! — с облегчением воскликнул Фингон.

Оба с ужасом взглянули на него.

— Это ты! — сказал один из них. Его брат плакал слишком отчаянно, чтобы говорить. – Ты! Не обижай нас! — Он вскочил на ноги и потащил за собой брата, хотя мальчик едва мог держаться на ногах.

— Я вас не обижу! — воскликнул Фингон. — Уходите отсюда, тут опасно!

Но близнецы только отступали назад, в тень покрытого паутиной дерева, и в ужасе смотрели на его кинжал и лук.

— Они убили всех, — всхлипнул плакавший близнец, — они всех убили; а это наши леса!

— Я вам ничего плохого не сделаю, клянусь, — сказал Фингон. — Пожалуйста, давайте уйдём отсюда!

— Ты был тут раньше; ты искал своего друга — но ты ведь его друг, — обвиняюще сказал близнец, который не плакал. Фингон так и не знал, Элуред это или Элурин. — Разве нет? Ты ведь его друг! Как же ты можешь с ним дружить!

Фингон протянул к ним руки.

— Пожалуйста! — сказал он.

Но в тот момент где-то у него за спиной зазвучал голос. Он громко звал: Элуред, Элурин! Оба мальчика застыли и стали смотреть туда, откуда доносился звук.

— Это он! — прошептал один из них.

— Нам надо идти дальше, — сказал другой.

— Я не могу!

— А то он найдёт нас; разве ты этого хочешь? Сюда!

— Не надо! — сказал Фингон.

Но близнецы смотрели на него со страхом и отвращением, и не слушали его. Рука об руку они побежали единственным путём, которым могли войти — по серой дороге; ибо во всех других направлениях огромные комки паутины душили деревья. Фингон попытался схватить их, когда они пробегали мимо, но они уклонились и убежали.

Фингон тут же побежал за ними. Он мог видеть две их маленькие тени далеко впереди, когда они неслись по дороге. Элуред, Элурин! — всё ещё звучало у них за спиной, и Фингон подумал, что когда они слышали это, то начинали бежать быстрее; они то падали и спотыкались, то карабкались дальше, но они так и не останавливались и не могли свернуть с дороги. Пауки Нан Дунгортеб, которые выползли из своих отвратительных логовищ в те места, куда Мелиан никогда не позволяла им заходить, сделали из своих паутин туннель, который вёл только одним путём. Он обещал спасение лишь чуть-чуть впереди; он гнал близнецов на север, на север, на север — пока, наконец, они не пришли в долину; и здесь, на краю её, Фингон остановился и в ужасе смотрел в переполненную пауками тьму — мальчиков не было видно и следа.

Всё таяло вокруг него, кроме серой дороги. Деревья Дориата исчезли, исчезла и Нан Дунгортеб; однако Фингон подумал, что пауки всё ещё там, ибо их вонь никуда не исчезла. И в последний раз во тьме у него за спиной он услышал, как Маэдрос кричит — Элуред, Элурин!

Потом воцарилось молчание.

Фингон подумал, что знает, почему близнецы могут его видеть. Это были не видения: это не были призраки Пустоты. Их выгнали прочь, одних — и они встретили нечто, что не щадило невинности. Их схватило потомство Унголианты и их превратили в ничто. Их духи никогда не пришли в Мандос. Они были тут.

Он смотрел в ничто.

Что-то задало ему вопрос. Оно спрашивало очень яростно.

На сей раз ответа у Фингона не было.

***

Теперь его окутал туман. В первый раз он едва видел дорогу. Фингон едва мог разглядеть то, что было на пять футов впереди. Но он знал, что в этом зловещем тумане впереди должны быть пауки. Он чувствовал их запах.