Безжалостность твоей любви (СИ) - Страница 239

Вспышка. Мои глаза загорелись болью, а губы тут же сложились в испуганном сжатии.

Что он сказал? Он... он хочет это сделать сам?

Моё сердце пустило трещину. Ещё одну. И ещё. Казалось, боль безграничная и мне уже не может стать хуже. Я перестала чувствовать окружающее пространство. Я просто смотрела вперёд и не видела ничего.

Больно. Мне так адски было больно, что остальное уже не стало иметь значение. Даже последняя надежда безжалостно обманула меня и обошла кругом. Всё закончилось. Все сказки и прошлая счастливая жизнь окончательно бросили меня в тонущий и отвратительный кошмар.

Ничего нет. Совсем ничего.

- Конечно, Луи, – мужчину улыбнулся шире и почти тут же протянул своему подчинённому ручной инструмент. – Сделаешь всё сам или с подкреплением?

Несколько секунд молчания. Видимо, парень о чём-то задумался, а я в это время с усердием пыталась забыть о жгучем биении собственного сердца. Скоро всё закончится. Этот ужас обязательно прекратится.

- Пусть эти двое помогут удержать её, – равнодушно ответил Томлинсон, взглянув в сторону стоящих неподалёку мужчин. А затем его взгляд жёстко встретился со взглядом своего начальника. – Всё делать на живую?

Тишина. Очередная. Уже слишком привычная.

Дэвидсон внезапно перевёл взгляд в мою сторону и его тёмные глаза пристально впились в мои. Он будто выталкивал из меня всю сущность, и от этого ощущения мне чрезвычайно захотелось избавиться. Губы свело, боль пронзительным потоком отдала по всем участкам тела.

Не падай духом, Стеф. Просто держись.

- На живую, – голос мужчины отдался по всей территории и он отвернулся, отходя в другую сторону.

Я осталась наедине со своей предстоящей судьбой. Некуда бежать. Нет сил спастись.

Ко мне подошли двое мускулистых мужчин и, даже не церемонясь, они грубым движением перевернули моё тело на живот. Недовольно сопротивляясь, я вновь ощутила всю мощность своей слабости и это ввело в окончательно отчаяние. Я не могу больше. Я просто ломаюсь здесь в каждую секунду.

Шаги Томлинсона издаются всё громче. Его походка уверенная, его движения спокойные и по-настоящему пугающие до самого дна души.

Пытаюсь вырываться. Кричу о каком-то бессмысленном спасении и понимаю, что всем вокруг лишь смешно от моих глупых попыток выбраться. Всё уже было заранее решено.

- Мне жаль, – вдруг слышится тихий шёпот, а затем моё тело пронзают огнём. Пламя проходится прямо по поверхности моей спины и я ору.

Как никогда. Громко, отчаянно, слишком сильно.

Меня вытаскивают из самой себя. Меня жгут, меня... убивают.

Ткань футболки разрывают совсем мгновенно, а затем кожу тут же опаляет жгучий огонь. Слёзы текут градом. Я дрожу, вырываюсь, молю о чём-угодно, но тут же заливаюсь слезами от невероятной боли. Почти не чувствуется кожа. На мне её нет. На мне одно прерывистое пламя, которое врывает меня всю наизнанку.

Боль. Страх. Самоуничтожение.

Пару прикосновений паяльника к моему телу — и я просто теряюсь в ужасе этого истязания. Глаза заливают едкие слёзы, а сознание покидает мой уставший рассудок.

Всё закончилось. Также внезапно, как и началось.

Включаем и ставим на повтор: Lex Dumitru – Rupture

Время слишком долго тянется. Вокруг ничего не было видно и я лишь сжалась всем телом сильнее в этой пустынной камере, посредине которой мне предстояло находиться. Глаза пекло от болезненных чувств, а кожа на спине стала уже чем-то искусственным и не тем, что раньше мне принадлежало. Я сделала несколько вздохов. Дыхание постепенно успокаивалось и я уже была безумно рада такому неожиданному прогрессу. Если я дышу, значит во мне ещё течет жизнь.

Я жива. Они... они не убили меня. И значит всё было не таким плохим?

Внезапно моё сердце дрогнуло, а через минуту дверь в эту одинокую комнату приоткрылась. Не имея возможности обернуться и взглянуть на своего посетителя, я так и осталась сидеть на холодном полу и при этом равнодушно глядеть в неизвестную даль. Я ничего не видела перед собой. Только воспоминание об ужасе и об адских воспоминаниях ожогов на своём теле.

- Мне нужно промыть твою рану, Стефани, – прозвучал знакомый голос и от этих интонаций меня стало тошнить.

Я не отреагировала.

Молчание казалось мне единственной защитой, поэтому всю меня лишь сильнее кинуло в бездну тишины и полного оцепенения. Главное дышать. Пытаться помнить что-то о жажде жизни и о том, что я страдаю не за просто так. Это ведь не пройдёт мне даром, правда?

- Стеф... – мужской голос стал издаваться ближе.

Я ощутила, как рядом возле меня присел парень и как его тело стало отдавать неприятным напряжением. Луи Томлинсон. Это он решил меня навестить. Это он заставил меня пережить ад, а затем слишком яростно вернуться на землю.

Не хочу его видеть. Не хочу смотреть на его лицо и вспоминать, что он сделал с моей душой и телом. Этого нет. Меня больше не существует.

Спустя минуту на моей спине стала ощущаться вода, придающая неприятную прохладу и ещё большую боль. Губы приходилось сжимать от неудобства, а глаза стали печь с большей силой от такого резкого понимания всей сложившейся ситуации. Я в ловушке и теперь со мной буду делать всё, что захочется этим людям.

Луи не произносил больше ни слова. Его руки аккуратно проходили по нижней части моей спины, промывая недавнюю рану и очищая её поверхность. Парень не торопился, его действия были нежны, но в каждом прикосновения я будто ощущала большее, чем просто попытку очистить мой ожог.

Может... Так он хотел добыть моего прощения?

Слишком глупо. Слишком безнадёжно.

Молчание продолжалось и Томлинсон быстро закончил со всей запланированной процедурой. Отводя тазик с водой в сторону, он тяжело вздохнул и стал торопливо подниматься на ноги. А я, внезапно почувствовав, что совсем скоро этот человек исчезнет с данного места, не выдержала и развернулась прямо лицом к нему.

Глаза встретились с его взглядом. Мой профиль невольно наткнулся на его и эти секунды неловкой встречи нас двоих ввели в чёткое прояснение происходящего.

- Так это правда? – вдруг тихо произнесла я. Голос казался таким изнеможённым и уставшим, что я даже не стала пытаться сдерживать очередной поток слёз. – Я дочь Джордана Уолтера?

Он не сразу одарил меня ответом. Томлинсон смотрел сквозь мою боль и его лицо нахмурилось в неприятном проявлении эмоций. Но затем это всё его отпустило. Складки на лице разгладились. Губы разомкнулись, а глаза уже перестали отдавать такой чёрствостью и грубостью в мою сторону.

Он вновь прежний. Вновь именно тот человек, кому я могла решиться доверить большую часть своей жизни.

- Да, – уверенно ответил Луи. В этом голосе уже чувствовалось грусть. В этом голосе уже находилось понимание. – Ты его дочь.

Подтверждение стало очередной порцией боли в этом неосязаемом кошмаре. Какое-то неприятное мне осознание больно ударило по грудной клетке, отчего тело едва нашло способность удержать себя в равновесии. Лишь глухой выдох. Какое-то смятение, а затем быстрое обращение внимание на человека, стоящего рядом.

Я посмотрела на Томлинсона и мои глаза полностью озарились надеждой. Очередной. Я хотела его помощи. Поддержки, от которой теперь зависела вся моя жизнь.

И окончательно задыхаясь в омуте собственной безысходности, я прильнула к Луи ещё ближе и замерла. Дыхание ровное, глаза на уровне его.

Губы так близко, надежда так сильна.

Помоги мне, Луи. Ты единственный, кто может хоть что-то сейчас исправить.

- Могу ли я... – я неуверенно вздрогнула, когда голос сорвался прежде, чем я всё высказала. Но желание спастись оказалось велико и с улыбкой на губах я вновь посмотрела на лицо недоумевающего Луи. – Могу ли я попросить тебя кое о чём?

Он лишь удивлённо моргнул. Видимо, его растерянность оказалась сильна, но и попытка трезвого осознания также окутала его с ног до головы. Он смотрел на меня достаточно долго и за всё это время мне захотелось поверить в то, что я могла полагаться на его помощь.