Беззаконные края - Страница 12

Словом, мы, амеры да французы из «лежион этранже», в смысле, из Иностранного легиона, больше тут никому до застрявших в курортных зонах туристов дела нет. Вернее, есть – боевикам и мародерам из местных, но у тех интересы другие. По поводу легиона – тоже не удивлен, он у Франции давно вместо палочки-выручалочки во всех внутренних и внешних заварухах… Измельчали потомки старой гвардии Наполеона и героев Вердена. Впрочем, они уже к началу Второй мировой измельчали, а сейчас так просто в снетка выродились.

Больше, как оказалось, вытаскивать своих граждан, посреди чужой гражданской войны оказавшихся, никто даже не попытался. Видимо, заранее списали в «неизбежные потери». И смотреть в глаза этим людям – старикам, женщинам, детишкам – мне больше совершенно не хочется. Я знаю, что там увижу: страх, который пока еще не успел превратиться в безумный ужас, время ужаса придет позже, вместе с террористами, и дикую надежду на чудо сначала, а потом, когда становится понятно, что эти увешанные оружием здоровенные лбы – не за ними… Это описать словами нельзя. Но видеть я такое больше не хочу. У меня в груди не булыжник. И чем там эти, в Европе, думают? Впрочем, они уже на улицах собственных городов коренное население от «мирных мигрантов» защитить не могут, что говорить про Египет, который вообще по другую сторону Средиземного моря?

– Выдвигаемся! – командую я в микрофон рации.

– Принял… Принял… Принял, – эхом звучит в наушниках многоголосая перекличка водителей.

– Я на «трофее» опять головным? – это уже Игорь.

В Душанбе прапорщика погранвойск ФСБ Боровкова неслабо помяло обломками сложившейся буквально на его голову казармы. Хорошо, он в тот момент на третьем, самом верхнем этаже находился. А кровля была практически снесена продолжавшимся несколько дней артиллерийским обстрелом. Откопали мы его тогда вовремя, но про первую группу предназначения8 пришлось парню забыть. Что автоматически подразумевало перевод из подразделения охраны посольств «на кабинетную». Узнав о таких «радужных» перспективах, Игорь еще в госпитале развил кипучую деятельность, но получил от своего командования жесткий отлуп, мол, раз медики сказали – на бумаги, значит – на бумаги. Без вариантов. Но Боровков и тут вариант нашел: когда я к нему в очередной раз с пакетом фруктов в палату заявился, насел изо всех сил… Буквально в осаду взял, измором. Знаете, кто такой зануда? Это человек, которому проще уступить, чем объяснить, почему нельзя. Дал я ему рекомендацию в «Стрижи», у нас по здоровью требования чуть мягче, все ж таки мы официально – ЧОП. А когда его кандидатуру утвердили, забрал в свою группу. Воевать лучше плечом к плечу с теми, кого знаешь и кому доверяешь. А с Игорем мы за несколько дней в окопах «двести первой базы» спелись крепко.

Что же до «трофея»… Тут все сложно и не шибко законно, если уж на чистоту. Еще ранним утром обнаружили мы у отеля «Дезерт Роуз» брошенный внедорожный пикап «Форд Ф‐150» радикально черного цвета, наглухо затонированный и с эмблемами египетской туристической полиции на капоте и дверях. Не новый, их вроде еще в восьмом году производить перестали, но мощный и здоровенный. Долго искали владельцев – не нашли. Зато нашли запасные ключи под козырьком. Вернее, Боровков нашел. Как он внутрь попал? Ну, давайте так: вы не будете расспрашивать, а я не буду вам врать. Попал. И нашел. Подумали мы малость и решили, что если перед колонной автобусов пойдет внедорожник местной полиции, то вопросы у местных жителей к нам возникать будут куда реже. Понятно, что это строго до того момента, как джихадисты в город войдут, но мы этого «светлого мига» дожидаться совершенно не планируем. За руль, на правах вступившего во владение, уселся, разумеется, Игорь. И теперь он у нас вместо головной походной заставы и, если понадобится, тарана. Автобусами баррикады двигать чревато, а у «Форда» и «кенгурятник» явно не декоративный, из толстого швеллера, и движок – пять с половиной литров на три сотни «кобыл». Если на пути не вражеский БТР или танк встанет – справится.

– Да, – коротко отвечаю я. – И давай внимательнее.

– Принял.

Рыкнув могучим движком и плюнув облаком выхлопа, «Форд» рванул вперед, врубив проблесковые маяки и периодически «крякая» непривычного звучания сиреной, заранее разгоняя с дороги возможных случайных прохожих. Впрочем, какие сейчас на улице «случайные прохожие»? В такое время мирные граждане по подвалам сидят и своим богам молятся, по улицам одни мародеры шныряют. Автобусы колонной, держа минимальные интервалы и стараясь сильно не отстать от внедорожника, двинулись за ним следом по пустынным улицам Хургады, где лишь ветер гонял по асфальту мелкий мусор и пыль. И снова вспомнился Душанбе. Та же настороженная тишина и пустота. То же испуганное ожидание будущего, от которого точно не стоит ждать ничего хорошего и которое вот-вот наступит. И поделать с этим ничего нельзя.

Из бокового проулка метрах в двухстах впереди внезапно выскакивает размалеванная арабской вязью «шайтан-арба» с крупнокалиберным пулеметом в кузове. Очень плохо: похоже, где-то «бармалеи» прорвались в город. Видимо, для них эта встреча такая же неожиданность, как и для нас. По крайней мере, первая длинная очередь «крупняка» пришлась не по тонким, не дающим ни малейшей защиты бортам и огромным стеклам автобусов, а «поверх голов», только куски бетона и обломки кирпича по крыше забарабанили. Но второго шанса они нам не дадут…

– Игорь!!! – рявкаю я.

Боровков не отозвался, зато управляемый им пикап резко ускорился примерно до ста тридцати и принял «тачанку» исламистов лоб в лоб. Сила удара была страшной: двигатель джипа террористов вбило им же в кабину, и только сморщившаяся гармошкой крышка капота мешала в подробностях разглядеть куски мяса, которые только что были сидящими там людьми. Пулеметчик акробатом цирка «Дю Солей» вылетел из кузова и, совершив умопомрачительный кульбит, сначала со всего размаха приложился о стену на уровне второго этажа, а потом рухнул головой вниз на тротуар, где и остался лежать изломанной куклой-марионеткой. «Форду», несмотря на таранный бампер, тоже досталось неслабо. И что самое поганое, в кабине – ни малейшего шевеления. И на связь Игорь не выходит. Твою мать! Стоило выжить в той мясорубке в Таджикистане, чтобы остаться в Египте?

– Стоп колонне! Головные и замыкающие – на прикрытии, второй и третий «борта» – за мной! Нужно забрать тело!

Подхватив из зажима рядом с водителем маленький автомобильный огнетушитель (мало ли, после такого «краша» и полыхнуть может запросто), я выпрыгиваю из автобуса и бросаюсь к месту столкновения. И уже на бегу слышу в эфире знакомый голос:

– Чье тело? Не дождетесь… Только это, парни, живее. Тут уже горелым воняет, а я застрял…

Живой! Вот ведь чертяка везучий! Ну и отлично, значит, подбираем Игоря – и в аэропорт. Благо тут всего ничего осталось.

Уже в зале ожидания аэропорта, забитом до отказа людьми, становлюсь свидетелем семейной драмы. Миловидная женщина лет примерно сорока и две девочки-подростки со слезами что-то втолковывали упрямо нахмурившему брови толстому мужику.

– Ни, – рычит тот им в ответ, – в москальский литак не сяду. Вони нас зараз в Сибир видправлять.

– Гриць, дурко скаженный, – чуть не кричала на него жена, – про диток подумай, про мене. Тикати треба, як можна швидче!

– Цыть, жинка! – зло гавкает в ответ тот. – Зараз американци свий литак пришлють, туди и сядемо. И видразу в Америку, а там притулку просити будемо. Чого я у москалив не бачил? А Америка – це Америка…

– Не будет тут американского самолета, – останавливаюсь я возле них. – Не валяй дурака, топай на посадку. Какая, в баню, Сибирь, сейчас все «борты» или в Сочи, или в Ростов-на-Дону, чтоб вернуться быстрей. Кому ты в Сибири, дурак, сдался?

– Шов бы ты, москалику… куда шов. И без тебе разберемось. Американци нас не кинуть, ми з ними перши союзники…

Понятно, упоротый. Но не настолько же? Неужели ненависть к русским совсем межушный ганглий пережала? Да и черт с ним! Я поворачиваюсь к его жене: