Безымянный (СИ) - Страница 55

— Прошу, кормилица, не поднимай шум, это всего лишь я.

Львица попыталась было сопротивляться, но тут же стихла. Мио решился убрать свою лапу, и в следующее мгновение та буквально затащила его в свои покои, после чего тут же захлопнула дверь и опустила засов. Затем обернулась к с трудом переводящему дыхание после бега Мио и тут же едва не задушила его в своих горячих объятиях.

— Мио, о Мио! — только и повторяла она снова и снова, а из ее глаз нескончаемым потоком лились слезы. Мио попытался ее успокоить.

— Да это я, живой. По крайней, мере пока!

Какое-то время она все никак не могла успокоиться, но вот наконец ей это удалось. Проведя Мио вглубь комнаты, она усадила его на мягкие подушки и какое-то время молча продолжала во все глаза смотреть на него, словно боясь, что стоит ей только отвести взгляд, как тот исчезнет. Мио же, продолжая попытки успокоить ее, в какой-то момент прижался своим носом к ее и нежно потерся, как делал это не раз в далеком детстве. Похоже, это нехитрое действие окончательно успокоило ее.

— Что случилось? Как ты тут оказался? Это из-за тебя весь этот шум?

— О, прошу помедленнее, я не в силах ответить на все разом, — шутливо произнес он, играючи подняв лапы, словно молил о пощаде. Какое-то время он кратко пересказал кормилице все свои приключения, после чего протянул ей взятый им порошок.

— Кормилица, ты ведь была когда-то врачевателем. Может, ты скажешь, что это такое? Мне кажется, в этом порошке особенно знакомым запах, а главное мне также кажется, что он неспроста оказался в покоях отца.

Она взяла порошок и какое-то время внимательно его изучала, пересыпая из лапы в лапу, и наконец произнесла:

— Очень похоже, что это смесь дурманящих трав. Нечто подобное иногда используют самки, чтобы поумерить любовный пыл слишком настойчивых самцов. Но использовать его нужно крайне осторожно, иначе последствия могут быть весьма плачевным.

От этих слов с памяти Мио вдруг всплыло воспоминание о его посещении логова песчаных фенеков и о том, как он внезапно уснул так и не удовлетворив свое желание обладать юной самочкой тушканчика. Именно тогда он и почувствовал подобный запах, вот только в тот раз он не был таким невероятно сильным.

— Выходит, та самочка именно для этого его зажгла, но похоже, она зашла уж очень слишком далеко. Отец точно не выглядит как пылающий страстью самец, скорее, он напоминает дряхлого старика, готового вот-вот испустить свой последний вздох.

— Самочка, говоришь…

Раста задумчиво поднялась со своего места и, приоткрыв ближайшее к себе окно, швырнула порошок в него, после чего, подойдя к небольшому изящно вырезанному из розоватого камня умывальнику, тщательно вымыла свои лапы.

— Да, именно она принесла курильницу и зажгла, хотя к тому времени отец и так уже спал сном ушедшего в мир Древних. А что, ты что-то знаешь об этом?!

— Разве только то, что уже много полных лун он не призывал к себе ни одной самки, ни своих продолжательниц рода, ни кого-то из кап, уж я-то об этом точно знаю. Да он вообще прекратил с кем-либо встречаться, да и с некоторых пор и к нему никого не пускают. Единственные, кто к нему могут прийти в любое время, это господин Лан и этот проклятый предводитель химер. Даже поползли слухи, что он стал пленником. И, честно говоря, это выглядит именно так.

Она замолчала и Мио не спешил прерывать молчание. И вдруг из-за двери послышался шум, походивший на топот множества бегущих лап. Мгновенно Мио вспомнил, что его вообще-то преследуют. Он было попытался уйти, но его решительно остановила Раста.

— Останься здесь, сейчас тебе не удастся покинуть пределы прайда тайком, а сюда никто не посмеет войти, да и искать тебя здесь точно будут в самую последнюю очередь.

Мио несколько секунд поколебался, но в конце концов пришел к выводу, что она права. Опустившись снова на пол, он замер, тревожно прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за закрытой двери. Но они постепенно становились все тише и тише, а вскоре и вовсе полностью стихли. Это позволило Мио расслабиться, и вскоре после этого на него накатила усталость, перешедшая в дремоту. Незаметно он погрузился в глубокий сон. Проснулся же он от того, что к нему кто-то осторожно прикоснулся, ласково проведя по гриве лапой. Слегка вздрогнув, он открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Ниоту.

— Мама, — сонно произнес он, приподнимаясь и откидывая край покрывала, которым был заботливо укрыт.

В то же мгновение он почувствовал жаркие объятия, ничем не уступавшие по крепости тем, какими встретила его накануне его кормилица. Наконец, когда волна эмоций понемногу отхлынула, она смогла отпустить его, уступив место кормилице, к тому времени принесшей ему еду. Обе они не отрываясь молча смотрели на него, пока он с жадностью поглощал кусок за куском, принесенного ему тушеного мяса. Наконец, когда с едой было покончено, они стали обдумывать план предстоящих действий, и речь шла не только о том, как Мио незаметно уйти из прайда, но главное, как Мио вернуть свое имя. Ведь только его отцу это было под силу, но оставаясь в таком состоянии, в каком его застал Мио, он едва ли был способен на это. Нужно было во что бы то ни стало привести его в чувства. Однако если все останется как есть, это точно было невозможно. Необходимо оградить его от тех, кто стремился к тому, чтобы правитель оставался в таком состоянии, кем бы он ни был, но добиться этого можно, лишь забрав его из прайда.

— Вот только как это сделать? Хоть сейчас отец и походит скорее на вещь, чем живое существо. Просто сунуть его за пазуху и забрать отсюда точно не получится, — сокрушенно подытожил Мио упавшим голосом, чувствуя, как отчаянье заползает в душу, заставляя его буквально цепенеть.

И тут подала голос Раста:

— Забрать его — это еще полбеды, его еще нужно будет где-то укрыть. Где-то, где он сможет спокойно прийти в себя, а на это, похоже, уйдет немало времени. Стоит только правителю исчезнуть, как те, кому было нужно довести его до такого состояния, перевернут небеса и земную твердь в его поисках, и они точно не перед чем не остановятся, — произнеся это, она ввергла всех в еще большее уныние.

На какое-то время в комнате повисла тягостная тишина, но вот мать Мио, словно что-то внезапно вспомнив, произнесла:

— А что если провести его через тайный проход?

— Что?! Ты это о чем?

— Ну как же, вспомни, есть внутренняя купальня на нашей половине прайда. Туда обычно приводят самок, которых правитель хочет сделать своими продолжательницами рода или капами. В эту купальню ведет проход из его покоев, чтобы он мог незаметно осмотреть претендентку, пока она купается, и принять решение, а стало быть, по нему можно проникнуть к нему и при этом совершенно тайно.

— А ну да, точно, я и позабыла о нем совсем. Допустим, мы сможем его вывести из покоев, но привести мы его сможем только сюда, а спрятать в пределах самого прайда — это точно вряд ли выйдет. Прайд, впрочем как и все логово, это первое, что перевернут кверху дном в поисках пропавшего, и тогда всем нашим усилиям конец. Да и нас всех тогда точно вряд ли помилуют.

Снова все замолчали, усиленно стараясь придумать хоть что-нибудь. Между тем за пределами прайда стали сгущаться сумерки, и вот Раста, тяжело вздохнув, поднялась со своего места:

— Ладно, все это так быстро не решить, а Мио пора выбираться отсюда. Стража как раз уже должна начать сменяться.

Все с ней согласились. Попрощавшись с кормилицей и своей матерью, Мио отправился к выходу, но прежде он протянул Ниоте с таким трудом добытый им именной кристалл:

— Пусть побудет пока у тебя. Думаю, так будет надежнее, не хочу, чтобы с ним что-то случилось. И еще, я буду в доме господина Фелта, так что в случае чего, вы сможете связаться со мной через него, — тихо прошептал он, передавая ей кристалл, после чего он тенью скользнул за дверь.

Пройдя несколько поворотов извилистого коридора, он вышел позади нескольких стражей внутренней охраны и как ни в чем не бывало поприветствовав их и присоединился к ним. Вскоре уже вместе с группой стражей, закончивших свою службу, он благополучно покинул пределы прайда, после чего отправился в дом господина Фелта, который уже и не ожидал снова увидеть Мио живым. Несколько солнцеходов Мио прожил у него, почти не покидая его дом и стараясь придумать план по спасению отца, но раз за разом натыкался на почти одни и те же неразрешимые вопросы. Лишь несколько раз он выходил в основном в самом начале солнцехода и на его исходе. Бесцельно бродя по логову и слушая, что творилось среди его обитателей, старался не столкнуться с химерами.