Безвыходное пособие для демиурга (СИ) - Страница 4

В общем, если хорошо подумать, то любому событию всегда найдется объяснение.

Вскоре мы без приключений добрались до Лериного дома.

Я посмотрел время в телефоне:

– Рановастенько.

– И что ты предлагаешь? Сходить в кино, съесть по мороженому?

Я пожал плечами:

– Почему нет?

И тут заиграла Лерина «раскладушка». Это ее мама увидела нас в окошко и звала подняться.

– Пошли, романтик.

В дверях подъезда мы столкнулись со странной пожилой женщиной. У нее нос свисал спелою сливой, прямо как в русских народных сказках у бабы-Яги.

Я вздрогнул и посторонился, пропуская ее.

В глазах незнакомки заплясали искорки веселья. Она, видимо, привыкла к такой реакции на нее маленьких детей, а вот легкий испуг у взрослых, это, и вправду, смешно.

Мало ли у кого какие недостатки? Только не все умеют превращать их в достоинства. Она явно не расстраивалась из-за своего внешнего вида, более того, она еще и веселилась, глядя на нас, глупых.

Когда за женщиной хлопнула подъездная дверь, я остановился и вытер со лба предательскую испарину. Ну да: немного испугался. Сначала старичок с козлиной бородой. Потом: клон бабы-Яги. Что дальше?

– Чего ты там, застрял? – Лера посмотрела на меня в лестничный пролет.

– Ты бы от перилл отошла подальше, – буркнул я. – А то вот у меня голова закружилась.

– Меньше нужно рассказы по ночам писать, – хихикнула Лера, но от пролета отошла.

Я нагнал подружку, и в дверях мы были уже вместе.

– Заходите, заходите, гости дорогие. Ну и ты, Герман, проходи, – похоже, у мамы Леры с чувством юмора все было в порядке. – Зовут меня Светлана Аркадьевна.

Мама Леры была женщиной эффектной и очень красивой. Честно говоря, я даже слегка опешил. Открыл рот и стоял, точно рыба, выброшенная на берег.

Стройная, подтянутая, ни грамма жира. Лицо без морщинок, точно она не мама вовсе, а старшая сестра Леры. Пышная копна волос, минимум косметики, строгий брючный костюм – вроде ничего особенного, но эффект просто ошеломительный.

– А чего мы стоим? – Светлана Аркадьевна подмигнула. – Хочешь узнать, как будет выглядеть твоя невеста через двадцать лет, посмотри на ее мать. Что, юноша, моя дочь прошла этот тест?

– Типа того, – ко мне медленно возвращался дар речи.

– Ну, мама! – вздохнула Лера.

– Нет, все в порядке. Если Лера будет такой через двадцать лет, то больше и мечтать не о чем.

– Напросилась, все-таки, на комплимент, – прошипела Лера.

– Почему бы и нет? – подмигнула Светлана Аркадьевна.

Да, нравится мне эта семья, похоже, я вольюсь в нее легко и органично!

– Посмотрим еще, что скажет совет стаи, – это уже пробасил папа Леры, сидящий в зале за круглым столом и откладывающий в сторону газету.

Папа был слегка полноват, лысоват и в очках. Его добродушное, начинающее расплываться лицо выдавало в нем интеллигента. И, вообще, он очень был похож на типичного профессора.

– М-да. – сказал папа. – Человеческий детеныш. Я не против человека в нашем доме, но какой-то он слишком уж хорошенький. Не с кем будет вечером выпить банку пива.

– Это еще почему? – я искренне удивился. – Это потому, что Лерина подружка меня оболванила?

И вдруг все захохотали, даже Лера.

– Владислав Петрович, – сказал Лерин папа, протягивая мне руку. – Прямо как писатель Крапивин. Только фамилия у меня другая. А ты, надо полагать, Герман? И как тебе с таким именем живется?

– Нормально, – я пожал плечами. – А что?

Ладони у отца Леры были мягкими, теплыми и сухими, но пожатие сильное. Похоже, за маской добродушного увальня скрывалась властная натура.

– И не картежник? – Владислав Петрович продолжал подтрунивать.

– Нет, Пушкин ошибся. Не каждый Герман мечтает сорвать миллион в карты. Я деньги по-другому получу.

– Банк что ли ограбишь? Так это не ново.

– Хуже. Я заработаю.

Владислав Петрович запрокинул голову и захохотал:

– Ой, не могу: заработает он! В нашей стране такие деньги можно только украсть. Кроме того, подоходный налог на честно заработанный миллион, – это два миллиона. И попробуй не заплатить.

М-да, от знакомства с Лериными родителями я ожидал чего угодно, только не этого.

– А не пора ли нам подкрепиться, а то до пятницы я совершенно свободен, – я попытался сменить тему.

– Ой, чего это мы, в самом деле! – Светлана Аркадьевна театрально всплеснула руками. – Извольте с нами откушать, Герман.

– Тебе чего, Вини? Меда или сгущенки, или того и другого и желательно без хлеба? – Лера все это произнесла с таким умным видом, что я не понял: оплошал ли сейчас или нет.

– А тащите, все, что есть! – махнул я рукой.

Пока женщины накрывали на стол, Владислав Петрович разлил водку по стопкам:

– За знакомство!

Мы выпили.

– Стало быть, ты студент. – отец Леры поставил свою стопку, снова налил и вопросительно посмотрел на меня.

Я пожал плечами: мол, все равно, что страдать, что наслаждаться.

– Не уважаешь это дело? – Владислав Петрович даже слегка мной заинтересовался. – По идейным соображениям или по велению печени?

– Просто равнодушен. Могу пить, могу не пить.

– Серьезно? А я вот не пить уже не могу. Но не злоупотребляю. Еще пару рюмашек – и все.

– Думаете, не смогу остановиться? – я усмехнулся. – А даже если и так, что вам даст этот тест?

– Нет, это не экзамен, Герман.

– Ладно, давайте.

Мы намахнули еще по стопке.

Вошла Светлана Аркадьевна:

– А ты уже приступил к идеологической обработке будущего зятя. Молодец, нечего сказать.

– Да это я сам попросил, у меня просто в горле пересохло, – я попытался свести дело к шутке.

– Ну конечно, у Владислава Петровича водка течет из водопроводного крана, он же у нас открыл вечный источник блаженства. – Светлана Аркадьевна поставила салат на стол. – Харе харе Кришна!

– Вот, Герман. Учти: женишься на моей дочери, итог твоей жизни будет таким же печальным, как и мой.

Появилась Лера с тарелками:

– Гера, да ты их не слушай. Это у них такая любовь. А папа у нас, между прочим, физик-ядерщик с мировым именем. Просто сейчас время такое, когда фундаментальная наука переживает глубокий кризис.

Мы сели за стол.

Владислав Петрович разлил водку уже всем:

– За встречу.

Выпили молча.

– Вот вы, Лера, и оказались на пороге новой, взрослой жизни, – вздохнула Светлана Аркадьевна. – Мы с отцом даже не заметили, как ты выросла. Все это слегка грустно.

«На пороге? – подумал я. – А что, в этом что-то есть. Я тоже оказался перед распахнутыми дверями в мир неведомого. Я решил, что смогу написать мистический роман, и вот чертовщина надвинулась на меня. А ведь я ничего еще не продумал: ни героев, ни сюжетных ходов. У меня даже фабулы нет! Вот я – точно на пороге».

И беседа потекла о милых пустяках, когда родители исподволь пытаются выудить всю подноготную, манеру думать и жить, чтобы позднее вынести свой окончательный и безоговорочный вердикт.

Часа через полтора мы с Лерой под благовидным предлогом оставили предков спорить о ценообразовании на нефть и выскользнули из квартиры.

– Ну, и как тебе они? – спросила Лера, защелкивая дверь своей квартиры.

– Ну что: с вами, точно, не соскучишься, – я обнял Леру. – Мировые у тебя предки. Со своими тараканами в голове, но кто в этом мире свободен от комплексов?

Снизу раздались шаркающие шаги. Мы с Лерой, точно школьники, отскочили друг от друга, делая вид, что просто разговариваем на лестничной площадке.

Шаги приближались. Через пару минут мимо нас проковыляла все та же старуха с нависающим надо ртом носом, та самая, которая встретилась нам, когда мы входили в подъезд.

Ничего особенного в этом не было. Ну, прошвырнулась старушка по магазинам, выгадывая, где что подешевле, так что с того?

Но в голове засело нехорошее подозрение, что раз все началось со старухи, и ей же закончилось, то хорошего – не жди.

И что им всем от меня надо, с чего это странные типы начали не просто попадать в поле моего зрения, а уже глаза мозолят? Мир магии услышал настрой моих мыслей и вошел в мою жизнь? Но как это может быть?