Безвременье. Империя Невидимых (СИ) - Страница 106

«Что за ерунда?», — подумалось парню. Почему-то, он и сам не мог разобраться, что с ним.

Он мрачно посмотрел на Диану и придавил её спиной к стеклу. Сам склонился к ней и зашептал на ухо:

— Не знаю отчего, но сердце аж на части рвётся, — хмуро признался он, заглядывая в бездонные тёмно-серые глаза возлюбленной. Но в них он не увидел ни тревоги, ни страха. Они искрились счастьем и любовью.

— Это оттого, что мы расстаёмся с Гобеленией, — попыталась развеять его тревогу Диана, но на всякий случай прислушалась к внутреннему голосу. Тот молчал. То ли спал, лентяй, то ли сказать ему было нечего.

— Возможно, я накручиваю себя, — прохрипел Ланимер. Но всё же тоска продолжала сжимать его сердце. — Диана, тебе это, наверное, покажется сентиментальной чушью, но я бы с удовольствием не возвращался в Безвременье, а остался бы в Гобелении вместе с тобой.

Девушка понимающе кивнула и промолчала. Ей и самой стало тоскливо. То ли разлука с Гобеленией так действовала на неё, то ли неизвестность, которая ждала по возвращению в Безвременье. А, может, настроение Ланимера передавалось.

— Диана, как же много сейчас изменится, — прошептал он, и, взяв девушку за подбородок, поднял её лицо, чтобы ещё раз посмотреть в любимые глаза. — Скажи мне, ты согласна уйти со мной в общину приверженцев Тёмной Стороны Жизни?

— Да, — выдохнула она и спрятала лицо у него на груди.

Ланимер прижал к себе возлюбленную, ощущая, как трепещет её тело.

— Не бойся ничего, — ободрил он, гладя её по голове. — Хоть нам и предстоит борьба с Домианом, но мы могущественнее и обязательно одолеем его.

Его перебил смешливый голос Гордевского.

— Хватит миловаться! Нашли время и место! Это вам не шоу «За стеклом»! Давайте мне руки, и пошли внутрь! У вас вся вечность впереди! А то устроили прощальный ужин при свечах!

Не дав им опомниться, он схватил Диану за руку и уволок за собой. Через минуту вернулся за Ланимером.

— Я так понял, что Диана теперь поселится в лагере Тёмных? — спросил Гордевский, пользуясь отсутствием слушателей. Хоть их могли видеть, но не могли слышать. Это обеспечивало относительную уединённость.

— Ты всё правильно понял, — кивнул Ланимер и добавил: — Не переживай за неё. Я её никогда не обижу. Будь в этом уверен.

— Да я-то и не сомневался, — признался Саша. Он немного помялся, не зная с чего начать, но всё же решился. — Ланимер, а ты не возражаешь, если я тоже перееду в лагерь Тёмных?

Ланимер, явно, этого не ожидал, поэтому несколько опешил. Тряхнув головой, он привёл мысли в порядок и поинтересовался:

— А чего об этом ты спрашиваешь не Товиуса, а меня? Этот вопрос он тоже мог бы решить. Или Товиус успел тебе отказать, так ты надумал заручиться моей поддержкой?

Саша отрицательно затряс головой.

— Нет, он не отказывал. Вернее — я у него не спрашивал.

Ланимер рассмеялся и глянул на Товиуса сквозь стекло.

— Я так думаю, — заговорил Ланимер, — что Товиус не будет возражать.

— А ты? — дрогнувший голос Саши выдал, насколько для него важно решение Ланимера. Видимо, ему сильно не хотелось оставаться на стороне Светлых. С Домианом ему отныне не ужиться!

— Да и я тоже не против, — заверил Ланимер друга, а потом поинтересовался: — Ты этот разговор затеял именно сейчас для того, чтобы, если я откажусь, не провести меня сквозь стекло?

Его слова настолько ошарашили Сашу, что он аж замер и часто заморгал. Потом понял, что это шутка, схватил Ланимера за руку и втянул внутрь Куба.

Безвременье

Юноши и девушки стояли посреди стеклянного Куба, висящего над пропастью.

«Здесь всё в точности, как в прошлый раз», — подумалось Диане. Девушка опять ощутила щемящее чувство боязни высоты, глядя себе под ноги.

Да, на «прошлый раз» было очень похоже, но компания была иной.

— Ну и? — недовольно спросил Саша, оглядываясь. — Где дверь?

Не успел он возмутиться насчёт её отсутствия, как она тут же поспешила напомнить о себе.

Одна из четырёх вертикальных плоскостей Куба пошла кругами. Витиеватые завитки искусной резьбы по дереву, избороздили стеклянную поверхность, сделав её деревянной.

— Впечатляет, — отметила Лея, с интересом оглядывая резную двустворчатую дверь. Она даже провела по ней рукой. — Интересно, какие сюрпризы нас ждут за ней.

Диана могла бы поклясться, что в прошлый раз дверь выглядела по-иному. Но выяснять это не имело смысла. Намного больше девушку волновало то, что дверь находится в той части Эрмитажа, где Тёмные не могут появляться. Было не до конца понятно, что делать, кода они всё же войдут в Эрмитаж. Если статуи, живущие на этой территории, увидят Тёмных, то переполох будет грандиозный. Хорошо ещё, если побоищем не закончится. Что-то до того момента, пока они не оказались перед дверью, никто не задумывался по поводу того, что окажется за ней и как выкручиваться из критической ситуации.

Саша подошёл к двери. Видимо, внутри него тоже шла напряжённая борьба с чувством неизвестности. Он с замиранием сердца толкнул обе створки. Они бесшумно раскрылись, явив друзьям один из выставочных залов Эрмитажа с экспозицией картин.

Саша осторожно высунул голову наружу. Никого и ничего, будто все вымерли. Даже нет поблизости прогуливающихся статуй, или обитающих здесь Светлых. Это успокаивающе подействовало на Сашу. Он развернулся и простодушно спросил:

— И каков у нас план действий?

Все замерли от неожиданного вопроса. Вот уж точно удачное время для разработки плана!

— Возвращаемся в Безвременье, а дальше видно будет, — моментально разобрался с «планом» Товиус, и шагнул наружу.

Вслед за ним последовали остальные. Саша не решился покинуть Куб раньше, чем это сделают другие. Мало ли, что произойдёт? Вдруг проход закроется, и кто-то из его друзей окажется в ловушке стеклянного Куба. Поди, потом, сыщи его, когда дверь каждый раз меняет своё местонахождение! Это Решетилов хорошо ориентировался в этой части Эрмитажа, поэтому дверь быстро отыскивал. А Саше бы долго пришлось вылавливать её, гоняясь за ней по всему дворцу. При этом было бы ещё счастьем не заблудиться во всех бесконечных залах, переходах и лестницах!

Убедившись, что все вышли, Саша шагнул прочь из Куба. Только он переступил ту грань, которая отделяла Куб от Эрмитажа, как двери позади него громко захлопнулись.

Невидимые аж вздрогнули. Уж больно громкий звук посреди музейной тишины.

Зал, в котором они очутились, был большим и без окон. Стены приятного рыже-песочного цвета, а на них — картины в помпезных рамах. Между картинами стояли мраморные подставки, а на них — античные вазы из тончайшего фарфора. На стенах бронзовые канделябры, а в них — свечи, огонь от которых оживлял зал, делая экспозицию одухотворённее.

Вдоль стен стояли скамеечки без спинок на резных ножках, а мягкие сидения были обиты зелёным бархатом. Точно из такого же зелёного материала, что и сидения, были пошиты портьеры. Они были перехвачены подвязками с тяжёлыми кистями, и обрамляли двустворчатые двери в другие залы. Дверей было три и все они гостеприимно распахнуты. Всё здесь было тихо, красиво, приветливо и дружелюбно.

— Миленькая обстановочка, — заметил Ник, озираясь по сторонам. Он прошёлся вдоль картин и вышел в центр зала, где стояли три большие вазы, выше человеческого роста. Между ними высились громадные подсвечники, в которых мерцали свечи.

И тут пламя всех свечей в зале прибило, как будто сквозняком. Но свечи разгорелись вновь, только их огонь стал красным.

— Ты что сделал? — закричал на Ника Билл. Он подскочил к другу и дёрнул его за руку назад, туда, где сгрудились все. — Не отходи от нас, — назидательно изрёк он, с тревогой глядя, как пламя свечей разгорается с новой силой.

И вот ужё чёрные всполохи стали проглядывать в пламени.

— Надо убираться отсюда, — испугалась Юля, недоверчиво поглядывая на свечи. Уж больно ей не нравилось их поведение.