Безумные мечты - Страница 72

– Как я понимаю, – обратился к нему Баррингтон, – у вас с Мадлен есть какие-то дела, требующие срочного обсуждения.

У Рэнсома сжалось сердце, когда он увидел следы от царапин на ее нежной коже. Сколько же пришлось пережить ей! Какой опасности она подвергалась! Тут он вспомнил, что собирался сказать ей. И ему снова захотелось чуть ли не задушить ее за все то, что она устроила в Монтедоре, спасая ему жизнь.

– Пойдемте, Престон, – обратился тем временем к «бывшему жениху» Мадлен ее отец. – Мне кажется, нас кто-то разыскивает.

И пока Баррингтон буквально оттаскивал Престона от Мадлен, Рэнсом услышал, как тот сказал старику:

– Но, сэр, не хотите же вы оставить вашу дочь один на один с этим… Посмотрите только на выражение его глаз. Я не уверен…

– Зато я уверен, – успокоил его Баррингтон.

– Он опасен! – не сдавался Престон.

– Не беспокойтесь, моя дочь сумеет с ним сладить, – уверил его отец Мадлен.

– Отставила женишка? – негромко поинтересовался у Мадлен Рэнсом.

Мадлен кивнула:

– Но это не означает, что он перестанет обо мне заботиться.

– Ради Бога, только пусть не сует свой нос куда не следует, – огрызнулся Рэнсом.

– Он и не сует, – спокойно уточнила Мадлен. – Некоторые умеют вести себя как настоящие джентльмены, представь себе.

– Некоторые ведут себя тут как настоящие снобы, – в тон ей проворчал Рэнсом. Однако, решив, по-видимому, что они должны обсудить что-то гораздо более важное, поменял тему разговора: – Ты ничего не хочешь мне сказать?

Мадлен посмотрела на него с изумлением:

– Я?… Ну… хочу.

– Где мы можем спокойно поговорить?

Мадлен облизнула губы:

– Тут есть относительно спокойное место, куда обычно никто не заходит.

Рэнсом решительно взял ее за руку:

– Тогда пойдем.

– Твоя нога не болит?

– Только когда об этом спрашивают все, кому не лень, – раздалось в ответ. Рэнсом тащил ее за собой по залам, полным гостей.

– Но ты же хромаешь!

– Спешу напомнить, что две недели назад меня ранили, – буркнул он себе под нос.

Нет, этот человек мог быть просто невыносимым! Мадлен старалась не замечать изумленных взглядов сестер, когда Рэнсом, ни на кого не обращая внимания, вывел ее из главного зала, в котором проходило торжество. Мадлен никак не могла понять, что же привело Рэнсома в такое отвратительное настроение.

Когда они вышли в холл, где почти никого не было, она наконец осмелилась спросить:

– Как твои дела с Доби Дьюном? Он по-прежнему собирается судиться?

– Нет, – усмехнулся Рэнсом. – Юристы из «Марино секьюрити» предупредили его, что, начни он со мной судиться, они добьются того, чтобы вся история попала в газеты. А он прекрасно понимает, чем это ему грозит: потерей популярности.

– Думаешь, публике не понравилось бы, как он обходился со своей подружкой?

– Нет, скорее, публике не понравилось бы, что от одной моей пощечины он чуть не потерял сознание, – уточнил Рэнсом.

Мадлен хмыкнула:

– Господи, и это называется мужчины.

– О да, глядя на иных представителей мужской породы, я вполне разделяю ваше отвращение, мисс Баррингтон.

– Правда? – Мадлен решилась сказать ему то, что она думает о нем самом. – Какого черта, скажи, ты чувствуешь себя виноватым за то, что тебя же подстрелили в Монтедоре?

– Это и есть та самая комната, в которой ты собиралась со мной говорить?

– Нет, следующая…

– Так вот представь себе, что в этом действительно есть моя вина. – Они прошли мимо очередной группы гостей. – Я должен был понимать, чем это мне грозит, решись я бежать безоружным через школьный двор. Я вполне мог выхватить ружье у Мартилло и прикончить всех остальных. Я обязан был так поступить!

– Какая чушь! – возмутилась Мадлен. – Во-первых, еще неизвестно, сумел бы ты отобрать у него ружье или нет. А во-вторых, тебя могли бы сто раз убить, пока бы ты пытался вооружиться. – Они наконец пришли в ту комнату, где Мадлен надеялась с ним поговорить, и Рэнсом щелкнул замком, закрывая дверь. – Все, что угодно, могло произойти.

– Я сам сделал из себя живую мишень.

– Ну, тогда уж надо во всем обвинять меня! Ведь это я крикнула тебе, чтобы ты бежал ко мне.

– Именно поэтому я так и поступил, – вздохнув, признался Рэнсом. – Когда я слышу твой голос, то забываю обо всем на свете… В тот момент я думал только об одном – как бы побыстрее добежать до тебя, Мадлен. – Он покачал головой: – Я потерял голову, а ты рисковала жизнью.

Мадлен уставилась на Рэнсома в изумлении:

– Ты об этом думал в течение двух недель?

– Нет. Думал я исключительно о том, что я тебе скажу, когда мы встретимся в Штатах. Если мы когда-нибудь снова встретимся… А вот скажи, о чем думала ты сама, когда погрузила меня, бесчувственного, в вертолет, летевший в Аргентину, а сама осталась…

– Но ты же умирал! – воскликнула Мадлен. – Это была единственная возможность спасти тебя. Как же ты не понимаешь! Ты бы не протянул долго!

– Вообще-то, – мрачно произнес он, – телохранители должны заботиться о своих клиентах, а не наоборот.

– И это ты говоришь мне!

– Нет, конечно, я очень тебе благодарен.

– Благодарен?! – взвилась Мадлен. – Да на кой черт нужна мне твоя благодарность, сукин ты сын?!

Рэнсом растерянно заморгал:

– Мэдди…

– Нужна мне эта твоя благодарность сто лет! – не унималась Мадлен. – Заруби на своем носу, что если я и сделала для тебя что-то, то вовсе не ради твоей идиотской благодарности.

– Ты… ты, кажется, слегка возбуждена, – осмелился вставить Рэнсом.

– Слегка?

– Гм… Ну, конечно, я предполагал… гормональные изменения… Но не до такой же степени, Мэдди.

– Гормональные изменения? Ты о чем? – не поняла его Мадлен.

– Ты же сама хотела мне кое-что сказать.

– И что же?

– Я постараюсь быть понимающим и терпеливым все это время.

– Какое время? – снова начала выходить из себя Мадлен. – Что ты мелешь?

– Я имею в виду следующие девять месяцев.

Мадлен замерла, не зная, что ответить. Потом машинально посмотрела на свой живот:

– Но почему ты решил, что я беременна?

– Мы ведь занимались с тобой любовью в последнее время без всяких предосторожностей. Поэтому нетрудно предположить…

– Но я не беременна! Я это точно знаю.

– У тебя были месячные?

– Да. – Мадлен покраснела: она уже успела отвыкнуть от его шокирующей прямолинейности. – На прошлой неделе.

– Что?! – Теперь уже растерянным выглядел Рэнсом. – Что же ты собиралась мне сказать?

У него екнуло сердце. Чего ему теперь было ожидать от этой непостижимой женщины? Что он сейчас услышит? Что все происшедшее между ними в Монтедоре – ошибка и она сожалеет об этом и приносит ему свои извинения? Рэнсом вдруг с испугом понял, что не сможет больше жить без нее.

– Я…

– Давай, давай, продолжай… – Рэнсом почувствовал, как душа у него уходит в пятки.

– Я просто хотела сказать тебе… – Мадлен сжала руки и тихо добавила: – Я люблю тебя, Рэнсом.

– О Господи, Мэдди, – только и смог выдохнуть он в ответ, чувствуя, как на глазах у него выступают слезы. – Ты знаешь, как можно меня обезоружить. – Подойдя к ней, Рэнсом нежно поцеловал ее в губы. – Мэдди, выходи за меня замуж.

– Ты серьезно? – удивилась она.

– Ну конечно!

– Да, на такое предложение ответить отказом трудно, – рассмеялась Мадлен. – Только… Только ты должен сказать мне сначала…

– Что именно?

– Ты должен сказать мне сначала, как тебя зовут!

Рэнсом закатил глаза:

– Как-нибудь потом… – Он осторожно расстегнул ей «молнию» на платье.

И в это время раздался громкий стук в дверь:

– Мэдди, с тобой все в порядке? – услышали они встревоженный голос Престона. – Тебе не нужна моя помощь?

– Нет-нет, – только и смогла проговорить Мадлен, задыхаясь от страсти: Рэнсом уже снимал с нее платье.

– Тогда почему закрыта дверь? – не отставал Престон.

За дверью, очевидно, начал собираться народ – Мадлен услышала оживленное обсуждение.