Безумная полночь - Страница 58

– Горе уйдет, ничего не бойся, – продолжал он свое бормотание. – Скоро придет вода, ты вернешься, все вернутся, ты получишь назад, что ищешь, он будет ждать тебя. Не бойся пересечь воду, следуй зову сердца, и будет хорошо. Он будет ждать.

К ним с решительным видом приближался Тил Коффи.

– Дядюшка Уэс, – нетерпеливо сказал он, – Рейчел не нуждается в ваших предсказаниях, – и повернулся к Рейчел. – Он здешний колдун, миссис Рейчел. Он не думал вас пугать. Дядюшка Уэс не указывает это занятие в своей налоговой декларации, но оно помогает ему пополнять свой бюджет. Дядюшка Уэс, – потребовал он сурово, – уберите отсюда этого» поросенка. Даже если это верный знак грядущей ядерной войны. Его здесь не должно быть.

– Вы знали, что он колдун? – прошептала Рейчел. Ей вдруг показалось, что все они сошли с ума.

– В сущности, мы с мистером Уэсом не говорили на эту тему, – усмехнулся Тил. – Области наших интересов несовместимы, но я не собираюсь спорить с ним. Не хочу испытывать на себе его магическую силу. Что он вам говорил?

– Трудно объяснить, – сказала Рейчел, глядя на предмет, который дал ей дядюшка Уэс.

Старик спокойно направился к грузовику, где толпились его внуки.

– Что-то насчет воды, большой воды, которая все изменит, что для меня настанут лучшие времена и что мне нужно следовать зову сердца. Так, по-моему, – нерешительно закончила она.

Тил принялся разглядывать небольшой предмет, который старик вложил ей в ладонь.

– Что ж, хотя сезон ураганов еще не начался, мистер Уэс почти безошибочно предсказывает погоду. Пожалуй, лучше национального бюро метеопрогнозов. – Он потрогал указательным пальцем примитивную фигурку, вырезанную из сосны, – с огромными глазами, глядящими отрешенно, но твердо, крошечными ручками, скрещенными на выпуклом животе. К деревянной головке был приклеен пучокрыжей пряжи.

– Это мамуа обеа, – объяснила Рейчел, хмурясь, – во всяком случае, так мне сказали.

– Не совсем так. – Янтарные глаза Тила были опущены. Когда он поднял голову и посмотрел на нее, выражение его лица стало непроницаемым. – Это символ плодородия, чисто африканский, немного напоминает фигурки народов ибо или фон, живущих в Нигерии. Эти люди сохранили свои обычаи и суеверия, хотя прошло столько времени.

Вложив деревянную фигурку ей в ладонь, Тил несколько секунд не убирал руки.

– Рейчел… – начал он, но передумал. Вместо этого дипломатично сказал: – Прощальный подарок дядюшки Уэса не так-то прост. Во чреве у этой фигурки дитя. Это означает, что вам пора остепениться, выйти замуж и последовать ее примеру. Как вы на это смотрите?

К ним спешил Билли Йонг, председатель правления, в руке он держал широкополую шляпу, на обычно суровом лице играла улыбка.

– Для церемонии все готово, – крикнул он, приблизившись на достаточное расстояние. – Люди хотят, чтобы юная леди, которая все устроила, сказала им несколько слов. Мэр тоже собирается выступить.

Только не это, – простонала Рейчел. Она не предполагала, что ей придется произносить речь. Это невозможно – ей просто нечего сказать!

– Послушайте, миссис Рейчел, – сказал Тил, беря ее за локоть и направляясь к собравшимся. – Я предлагал подарить вам атласную подушку с желтыми блестящими оборками и надписью «Округ Де-Ренн, Южная Каролина», но правление выбрало золотой медальон.

– Зачем вы ей сказали? – прорычал председатель правления, надевая шляпу.

– В форме сердца, – прибавил Тил. – И с бриллиантом посередине.

Билли Йонг метнул в него свирепый взгляд.

– Он с дарственной надписью, миссис Рейчел. Правление долго думало, что бы вам такое написать. Потому что, – выпалил он внезапно, уставившись куда-то вдаль и моргая бледно-голубыми глазами, – мы хотим, чтобы вы вспоминали о нас, когда будете его надевать.

На заднем дворе их уже ждала толпа. Солнце пекло вовсю. По пыльной дороге, проходившей позади Главной улицы Дрейтонвилла, проехало несколько машин, и в одном месте голос мэра заглушил грохот мотоцикла, но люди слушали речь с большим вниманием. Матери держали притихших детей, мужчины стояли, опустив руки, с надвинутыми на глаза широкополыми шляпами, защищавшими их от слепящего солнца.

Рейчел обвела глазами собравшихся и ощутила ком в горле. Эти люди оказали ей доверие, которого она не заслужила, великодушно прощали все ее ошибки.

Часть ее души, думала Рейчел, глаза которой наполнялись слезами, навеки останется здесь, в этой дремлющей загадочной стране, с ее сверкающими реками, величественными лесами и бархатными, густо черными ночами. А ее сердце останется здесь навсегда с человеком, который запер себя в Тихой Пристани. Которого она никогда не забудет.

– А теперь, – провозгласил мэр, – мы имеем честь услышать молодую леди, которой мы все признательны за прекрасную организацию этого мероприятия, – миссис Рейчел Гудбоди Бринтон из Филадельфии.

«Я не могу!» – в ужасе подумала Рейчел, когда чьи-то руки подтолкнули ее поближе к мэру и членам правления кооператива. Она смотрела на бесконечное море голов и кусала губы. Встретившись глазами с Тилом Коффи, она прочла в них, что пора начинать.

Внезапно, несмотря на слезы, которые катились по щекам, Рейчел почувствовала непривычное воодушевление.

– Друзья, – начала она неожиданно звонким голосом. Сделав паузу, она обвела глазами заполненную народом площадку. – Мы – все мы – сделали это возможным.

В руке она по-прежнему крепко сжимала магическую куколку с выпуклым животом, подарок дядюшки Уэсли Фалиганта.

Когда Рейчел отъехала со стоянки, облака уже заслонили солнце и холодный ветер с моря принес первые капли дождя – как это часто бывает на побережье.

Ее сопровождало несколько машин: в одной сидели Тил с Лореттой, в другой Билли Йонг со своим отцом, третьим ехал новый пикап дядюшки Уэсли, которым управлял один из его внуков.

Объехав вокруг города, Рейчел повернула свою «Тойоту» на Главную улицу, проследовала мимо современного стеклянного фасада Дрейтонвиллского банка, затем мимо элегантной конторы Пембрука Скривена, располагавшейся в отреставрированном особняке восемнадцатого века, затем вдоль реки, где повернула на сто восемьдесят градусов.

– Возвращайся скорее, дорогая! – кричала Лоретта, высунувшись из окна машины Тила. Она не скрывала своих слез, вытирая их бумажным носовым платком.

Рейчел не рассчитывала на появление Бо Тилсо-на, во время своей речи она не думала, что поднимет глаза и увидит его в толпе, смотрящего на нее золотистыми, как у ягуара, глазами. Но до последней минуты она не переставала в глубине сердца надеяться. Теперь она покидала Дрейтонвилл. «Это конец», – сказала она себе.

Она дотронулась до золотого медальона у себя на шее. По злой иронии судьбы, он имел форму сердца. Посередине поблескивал крошечный бриллиант. На обратной стороне было витиевато выведено: «Помни твоих друзей. Фермерский кооператив на реке Ашипу. Дрейтонвилл. Южная Каролина». И дата.

В конце Главной улицы Рейчел въехала на перекресток со знакомой облезшей вывеской кафе «Белый медведь» и множеством машин на станции обслуживания.

«До свидания!» – сказала Рейчел городу и всему, что в нем было. Когда машины позади нее остановились – Лоретта высунулась из окна ярко-красного «Мустанга», а Билли Йонг и один из Фалигантов жали на гудки пикапов, посылая прощальный салют, – она выбросила из головы образ человека, которого любила.

Свернув направо, Рейчел помчалась на своей ДО» верху нагруженной машине по направлению к шоссе номер семнадцать, ведущему на Чарлстон.

Если дождь на свадьбу, как утверждает старая пословица, к счастью, тогда Дарси Батлер и Джима Клакстона ожидало неизъяснимое блаженство до конца дней. Их гости прибывали с зонтами в руках, в пластиковых плащах, галошах и резиновых сапогах, борясь со свирепым ливнем и потоками воды, мчащимися по улицам Чарлстона. Сливки старого чарлстонского общества собрались в старинной церкви Св. Филиппа, невзирая на бушевавшую за стенами стихию. Повсюду стояли охапки желтых чайных роз, восковые ветви магнолии и экзотические зеленые и коричневые орхидеи, которые адмирал Батлер привез с Гавайских островов.