Безумие! Не тех лечим. Занимательная книга о психотерапии - Страница 5

В Германии тоже нормальные были безумно гибкими. Вернер Хефер, честный журналист культовой передачи «Ранняя кружка», который в Немецком телевидении послевоенного времени представлял совершено нормальную демократическую точку зрения обычной новой демократии, должен был, в конце концов, притихнуть, так как он считал коричневую гниду совершено нормальным явлением и совершено обычно комментировал его. Джордж Оруэлл в своем пророческом романе «1984» изобразил победу масс и то, как трудно одиночке бороться против этого. Безумно нормальные охотно рукоплещут чему угодно, если их много и они вместе. Они славят Гитлера, Сталина, Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена. И тогда они больше не серые, а коричневые или красные или еще какие-нибудь цветные. Тогда безумно нормальные стоят, как клоны, тысячными рядами перед каким-либо отвратительным представителем совершено обычного безумия и хорошо себя чувствуют. Поскольку они могут презирать всех тех, кто презирал их за средненький уровень. Они чувствуют, что их, посредственных, довольно много, и у них есть власть над этими «белыми воронами». И тогда слышится облегченный шепот массы безумно нормальных, тогда их нормальность становится агрессивной.

Нормопатами с легкой иронией называют людей, которые настолько безумно нормальны, что становится больно. По крайней мере, окружающим. Уже сама ирония может быть опасна, поскольку юмор, сомнение по отношению к себе абсолютно чуждо ожесточенным нормопатам. Им не хватает легкости, может быть, даже иногда легкомысленности. Поэтому они сидят в комеди-шоу и смеются в тех местах, где смеются все. Им не надо понимать шуток, – просто в атмосфере общего согласия они хорошо себя чувствуют. Но когда они покидают мероприятие, жизнь для них снова становится чрезвычайно серьезной. У таких людей, которым важно всегда все делать правильно, никогда не парковаться с нарушением правил, проявление настроения просто невозможно. «Глупость» – для них унизительное бранное слово.

Глупость может быть, однако, чем-то вполне благопристойным. Рейнский карнавал празднует глупость. Взрослые люди превращаются в детей и дурачатся. И им это нравится. Обычный контроль отменяется. «Внутренний ребенок» в мужчине может так же разгуляться, как и настоящие дети. Жизнь видится совсем с другой стороны. Мы детьми никогда не наряжались в купленные костюмы, а надевали старые, но абсолютно неподходящие «нормальные» шмотки. Нарядившись в соломенную шляпку моей бабушки по отцовской линии и домашний халат моей бабушки с материнской стороны, я должен был нанести на лицо лишь несколько мазков, – и уже мог с головой уйти в суету карнавала. Мы паясничали и наслаждались этим. Есть люди, которые утверждают, что жители Рейнской области только в так называемом пятом сезоне, во время карнавала, становятся сами собой. Остаток года они только притворяются и одеваются, как все нормальные.

Я испытал нечто похожее во время карнавала в Венеции. Во время этого совсем другого карнавала, полного художественной креативности, Венеция становится сценой, и итальянцы в самых фантастических нарядах играют самих себя и других. Там тоже у меня возникло подозрение, что итальянцы целый год только исполняют предписанные роли, и лишь здесь, во время карнавала, становятся сами собой. Я наблюдал, как различные «Папы» с обширной свитой непреднамеренно встречались и импровизировали на улице пленительную комедию. Часами люди в экзотических масках устраивали представления на площадях города, все было потешно, но не остроумно. Остроумными против воли там выглядели только несколько посланцев Рейнской области с их одинаковыми карнавальными шапками, тяжело ступавшие, как аисты в салате, сквозь пеструю толпу.

Каждая театральная постановка абсолютно бесцельна сама по себе, но максимально продумана. Это стимулирует дух, фантазию, силу воображения, это наполняет неповторимый момент жизни, в который она происходит, и вовлекает зрителя в духовное приключение. Каждая игра или театральная постановка расширяет кругозор, позволяет выйти за пределы узких рамок нормальной жизни.

Бывают одаренные богатым воображением люди, которые дурачатся просто, чтобы расслабиться или вырваться из будничной жизни. Разумеется, есть и те, кто, так сказать, культивируют собственную глупость. Но в этом нет ни веселья, ни легкости, ни занимательности. Все чрезвычайно серьезно. И нечто подобное, как эпидемия, расползается по всей стране – совершено обычная глупость.

Дитер Болен – это средне одаренный музыкант, который охотно позволяет называть себя поп-титаном. Мало кто смог заставить масс-медиа работать на себя так, как он. Его автобиографическая книга, в которой он сообщает, прежде всего, о жизни нижней половины своего тела, была много лет тому назад бестселлером. В так называемых шоу-кастингах он сыплет перед публикой непристойностями, выливает их на заурядные души, которые считают апогеем своего земного существования хоть раз в жизни выступить по телевизору – и быть опозоренными до мозга костей. Дитер Болен безжалостно, глупо и придурковато нападает на своих жертв с презрительными тирадами, неплохо на этом зарабатывая. Как бы то ни было, он всегда на виду и никогда не скучает в мире, в котором имеется только один такой роскошный экземпляр, как он. В конце концов, это единственный человек, которым он сам действительно интересуется. В чем тайна Дитера Болена? Дитер Болен продает себя самого как продукт. Он сделал из того, что можно было бы назвать неприемлемым в обществе поведением, потрясающее публичное выступление. Хотя у Дитера Болена есть причина для настоящей трагедии. Его отношения с женщинами не выдерживают и нескольких лет. Затем либо партнерша перестает восхищаться этим титаном (а восхищение титан считает единственно уместным отношением), либо состояние кожи его временных партнерш критически изменяется, либо происходит какая-то другая катастрофа. В любом случае, Дитер вынужден срочно менять партнершу. О драматическом конце он регулярно сообщает в бульварной печати. И несколько позже представляется «новая». Тоже в прессе. Новая выглядит обычно примерно так же, как и старая (а если нет, то она должна, вероятно, себя переделать). И вот, Дитер Болен до поры до времени снова счастлив, о чем он также подробно сообщает. Чтобы внести больше драматизма в эту мыльную оперу, иногда он слегка меняет очередность событий – позволяет желтой прессе сначала сообщить, как выглядит новая, и только тогда порывает со старой. Это неприятно для старой, но она, по крайней мере, полностью в курсе дела, когда Дитер Болен сообщает ей, что она теперь бывшая. Сочувствие здесь едва ли уместно, так как, в конце концов, отвергнутые женщины знали, что их ждет, когда они связывались с титаном.

Никто из моих пациентов не извращен так, как Дитер Болен, и никакая из моих пациенток не наивна так, как его подруги. Тем не менее, как бы безумно ни выглядело все это, – ни Дитер Болен, ни его старые/новые подруги не получили бы направления на лечение к психиатру. В соответствии с существующим порядком вещей Дитер Болен радуется своему полному физическому и психическому здоровью. Как бы вы ни противились этому, дорогой читатель: Дитер Болен нормален. Кто после этого оспорит мой тезис, что проблемы создают не психически больные? На таком примере совершенно нормальной глупости становится еще яснее, что наша проблема – это нормальные.

Дитер Болен – не единичный случай. Его даже нельзя назвать первым изданием. Уже до него в наших широтах был некто Гюнтер Закс, который утверждал, что ничего не надо уметь, чтобы тратить большое количество денег. Его профессия была оставаться наследником, и он публично и самозабвенно отдавался своему «предназначению». Он не оставил нам хоть сколько-нибудь остроумных замечаний. В наши дни Борис Беккер продемонстрировал замечательную координацию правой руки с обеими ногами. С помощью этой способности теннисного игрока он заработал большое количество денег. Против ничего не скажешь. Но то, что благодаря способности эффективно координировать определенные мышечные группы, этот мужчина может изрекать житейские мудрости – заблуждение. Достоверно неизвестно, следует ли возлагать ответственность за озвученные глупости на тех, кто задает такие вопросы, или на Бориса Беккера, который не уклоняется ни от одной камеры или микрофона. Ни Гюнтера Закса, ни Бориса Беккера не усовершенствуешь обращением к психиатру. Для этого не хватает решающей предпосылки: они не больны. Совсем наоборот, они запредельно нормальны.