«Бежали храбрые грузины». Неприукрашенная история Грузии - Страница 16

Тем не менее, несмотря на придворные разборки, Грузия оставалась региональной сверхдержавой, игравшей важную роль в политических проектах идеологов крестовых походов. Накануне пятой круазады была даже достигнута договоренность о совместных действиях на предмет очередного освобождения Святого Города. Однако именно в это время у границ Грузии впервые появились монголы. Вернее, их авангард, разведка по главе с Джебе и Субудаем. Поражений эти ребята не знали. Осведомленные о судьбе могущественнейшего Хорезма, правители мелких и даже крупных (как Узбек, атабег Азербайджана) государств, лежавших на их пути, сопротивления не оказывали, а присягали и платили отступные добровольно, чем избавляли себя от неприятностей (согласно Ясе, солдат ребенка не обижал). Однако для Грузии, более четверти века гремевшей, блиставшей и не знавшей поражений, такой вариант был исключен. Было решено дать пришлым варварам бой, закидать их башлыками и вообще. О дальнейшем в деталях говорить не буду, дабы не оскорбить чьи-нибудь нежные чувства, но из песни слова не выкинешь: где-то в течение месяца грузинские войска были разбиты трижды, в том числе и в генеральном сражении, где главными силами Сакартвело командовал сам царь. Впрочем, на Тбилиси монголы не пошли. Не было у них такой задачи, они, как известно, преследовали половцев. Аж до Калки. После чего вернулись в ставку Великого Хана и отчитались о проделанной работе.

Что до Грузии, то для нее такой поворот событий был, мягко говоря, шоком, тем паче что вскоре скончался деятельный Лаша, тяжело раненный в одном из трех упомянутых сражений, и на престоле оказалась его сестра Русудан. Красивая, но никак к такой судьбе не подготовленная и, судя по всему, не слишком умная девушка мгновенно стала игрушкой в руках придворных кланов, и пожилые солидные «дядюшки», разогнав осиротевших выскочек-ринди, занялись переделом сфер влияния, на время похерив внешнюю политику. А зря.

Если поражение от монголов, не слишком обидное, поскольку монголы били всех, по умолчанию признав карой Божьей, изо всех сил постарались предать забвению, то появление у границ Грузии пестрых полчищ хорезм-шаха Джелал-эд-дина поначалу никого не встревожило. Этот враг был известен и знаком, ему подобных (и даже более крутых) при Тамар не раз били, а главное, великого Хорезма уже не существовало, титулярный же шах был всего лишь беглецом, потерявшим престол и фанатично, но бессмысленно сражавшимся с дышащими ему в спину ордами Великого Хана. Вся сила его, по сути, заключалась в том, что отступать было некуда. Но и за грузинами стоял их дом, так что в моральном плане все шло поровну, а солянка сборная, именуемая войском хорезмийца, не шла ни в какое сравнение с пусть побитой, но все еще могучей армией Грузии, так что опасаться было нечего. По крайней мере, так думали. Тем неожиданнее в 1225-м оказалось тяжелое поражение в первом же бою близ Гарниси. Что там стряслось, неведомо по сей день, известно лишь, что главнокомандующий Иванэ Мхаргрдзели неожиданно отступил с главными силами, бросив авангард на съедение шаху. Возможно, причина в том, что Джелал-эд-дин, как военный, был талантлив, а грузинскую армию возглавляли хотя и «люди Тамар», но второй сорт (первосортные уже перемерли), возможно, князь Иванэ был уже чересчур стар для такого экстрима, а не исключено и решение им своих кулуарных проблем на поле боя.

Но, как бы то ни было, армия отошла, Тбилиси пал и был разграблен с чудовищной жестокостью. Спустя полтора месяца под Болниси были разгромлены и главные силы царства, на сей раз бившиеся в полную силу. Грузии фактически не стало. Джелал-эд-дину это, правда, не очень помогло: монголы вновь нагнали его, прижав к границам Рума, где Птица-Удача наконец оставила хорезм-шаха: он был побит сельджуками, затем в очередной раз монголами и вскоре погиб в горах Курдистана. Однако грузинам это не принесло ничего, кроме, возможно, вполне понятного злорадства: покончив с упрямым туркменом, монголы вновь свернули в Сакартвело. На сей раз они шли, как хозяева, не встречая сопротивления. Царица сбежала за хребет, в относительно безопасный Кутаиси, приказав на прощанье спалить дотла только-только отстроенную столицу, вельможи один за другим присягали Великому Хану в индивидуальном порядке. Причем «охвостье эпохи Тамар» в первую очередь, а Иванэ Мхаргрдзели – одним из первых. О существовании Русудан все забыли бы, не окажись среди скопища трусов и паникеров некоего Кваркваре Джакели, князя южной области Самцхе (вроде из бывших «ринди» Лаши), начавшего что-то типа партизанской войны. Это позволило царице начать переговоры и получить право послать посольство к Бату-хану, после чего упрямый храбрец Джакели по просьбе Русудан сложил оружие.

В 1243-м хан Золотой Орды продиктовал условия мира. Грузия становилась прямым, без утверждения в Каракоруме вассалом Сарая, обязавшись выплачивать около 40 видов дани и поставлять вспомогательные войска из расчета 1 воин с 9 домов; хан также получал право давать или не давать ярлык на княжение. Вернувшись в Тбилиси, царица послала на Волгу своего сына Давида для утверждения в правах наследования, но в 1245-м, так и не дождавшись его, умерла. В связи с отсутствием наследника монголы установили в стране временное прямое правление, разделив ее на волости-думаны, во главе которых поставили присягнувших на верность дидебулов. За которыми, однако, вели неотступную слежку, жестоко карая при малейшем намеке на нелояльность. Скажем, по сей день неясно, был ли в реальности так называемый «Ковхиставский заговор», скорее все-таки нет, нежели да, но все, кого хоть сколько-то заподозрили, пережили много неприятностей. Невзирая на знатность и положение, их арестовали и подвергли пыткам, и спаслись они только благодаря случайности, да еще мужеству некоего Цотнэ Дадиани, сумевшего убедить суровых, но справедливых азиатов в том, что они погорячились. Однако о Давиде, сыне Русудан, по-прежнему не было ни слуху, ни духу (вполне возможно, что информацию держали под спудом по воле хана, имевшего определенные соображения), а безвластие грозило перерасти в драку между претендентами на вакантный престол. В связи с чем группа вельмож (опять же не исключено, что по подсказке монголов) выписала из Румского султаната Давида, сына Лаши, того самого бастарда, уже подросшего, и отправила к хану за ярлыком. Парень поехал – и столкнулся нос к носу со своим младшим кузеном и тезкой, живым и невредимым. Начался скандал. У каждого были сторонники. В пользу сына Лаши говорило старшинство, а также и преемственность по мужской линии, зато сын Русудан был зачат и рожден по всем правилам. Мудрые же монголы, вполне вероятно, такую коллизию и срежиссировавшие, сделали хорошо всем. Оба претендента – сын Лаши, прозванный Улу (Старший), и сын Русудан, прозванный Нарин (Младший), получили ярлыки и стали соправителями. Правда, общий язык они нашли и правили, не ссорясь ни между собой, ни с монголами, которым аккуратно платили дань и поставляли воинов.

В 1256-м ситуация обострилась. Хулагу, внук Чингисхана, объявил себя независимым правителем улуса, охватывавшего территории Ирана, Ирака, Афганистана и части Малой Азии. Чуть позже Каракорум признал его таковым в качестве «ильхана», тем самым не только сделав хорошую мину при плохой игре, но и создав противовес Золотой Орде, фактически отделившейся еще раньше. Так что вассалам пришлось срочно решать, с кем быть, присягать ли новому начальнику, который ближе и опаснее, или хранить верность старому, чьи претензии в связи с удаленностью мягче. Первым из соправителей сделал выбор Давид Нарин, но ставка на Сарай себя не оправдала, и торопыжке, быстро и убедительно проигравшему, пришлось, как в свое время маме, бежать в Кутаиси, объявив себя вассалом Золотой Орды и ничьим больше. Чуть позже, то ли не слишком верно оценив силу Хулагу, то ли повинуясь обостренному чувству долга по отношению к суверену, в поддержку Сарая попытался выступить и Давид Улу, поддержанный самцхийским князем Саргисом Джакели, сыном помянутого выше Кваркваре. Увы, отряды ильхана вместе с дружинами абсолютного большинства князей, уже почуявших, по какому ветру держать нос, в стычке при Ацкури показали кузькину мать и ему, а спрятаться за хребтом не получилось, поскольку там уже прочно сидел кузен, вовсе не нуждавшийся ни в каком соправителе. Какое-то время помыкавшись, Давид и Саргис решили, что лучше помереть, чем жить бомжами, поехали к Хулагу, обстоятельно покаялись и были помилованы, – монголы беспощадно карали предателей, но любили щадить ошибившихся, а в сложной обстановке формирования новой державы ошибиться мог каждый. К тому же сломать спину Давиду Улу означало остаться совсем без ручного Багратиони, что неизбежно спровоцировало бы драку за власть, а ильхану пограничный вассал нужен был сильным. Так, спустя всего двести, даже чуть меньше, лет после объединения Грузий вновь стало две. Вернее, даже три, поскольку вскоре Давид решил, что дружба дружбой, а Саргис Джакели слишком усилился, и посадил друга и соратника в кутузку, откуда тот выбрался живым только благодаря ильхану, согласно Ясе не терпевшему несправедливости, после чего Самцхе было выделено из состава Восточной Грузии в отдельное, лично Хулагу подчиненное княжество.