Бездомный главнокомандующий (СИ) - Страница 4

С этими словами мой преобразившийся бездомный, подарив мне ещё один проникновенный взгляд, внезапно просто взял и растаял в воздухе, оставив на полу опадающую в ботинки кучку поношенной одежды.

А я, так ничего и не поняв, стою и тупо пялюсь на эту кучу тряпья, ожидая толи, что он вновь в ней появится, толи, что она тоже постепенно растает под моим взглядом. Ничего подобного не происходит. Простояв столбом несколько минут, я внезапно ощущаю что, увы, но я окончательно продрогла и к тому же буквально валюсь с ног от усталости. Благоразумно решив, что утро вечера, то-бишь рождественской ночи, мудренее я с тяжелым вздохом выключила свет и отправилась спать.

Утром же мне пришла в голову очень даже мудрая мысль, что всё произошедшее этой ночью мне просто-напросто приснилось. Никакой свет меня не слепил и вообще, никакого бездомного я вчера не встречала. На моей веранде он не ночевал, не светил своими руками как фонариками и никуда не исчезал у меня на глазах. И тем более не целовал, ведь никакой его одежды на полу веранды утром тоже не валялось. Да и одеяло было, как всегда, аккуратно свёрнуто в уголке дивана. Вот только после той ночи я никогда больше не встречала того человека.

Никогда…

Вот только сны…

Куда мне от них мне теперь деться, ума не приложу. Они теперь посещают меня почти каждую ночь, постепенно раскрывая мне тайну моего бездомного. Нет, я больше не буду его так называть. Теперь у него есть имя. Я со временем узнала его из своих, а может быть навеянных мне кем-то извне снов.

Его зовут Анг Ли.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Мой враг сильно просчитался, оставив мне память. Хотя, я точно знаю, что он с радостью лишил меня абсолютно всего, что я знал, умел или имел в своём мире. А память, всего лишь ещё одна изощрённая злая шутка моего теперь уже бывшего друга и соратника Вонга. Таким образом, он решил не дать мне забыть, чего именно я лишился, попав в закрытый мир. Думая, что я буду мучиться по этому поводу. Но, тут он просчитался. Причём сильно просчитался. Почести и всенародное признание это вовсе не то, о чём я сожалею.

Конечно, мне очень жаль, что я потерял опыт и всю ту накапливаемую годами внутреннюю магию, которой обладал в своём родном мире, чудом сохранив лишь её жалкие крохи. Чтобы накопить здесь даже ту Ци, что я имел в своём мире при рождении, мне понадобилось бы лет этак триста, если не больше. Понятно, что я столько просто не проживу, ведь реалии этого мира распространяются теперь и на меня. А местные жители редко когда дотягивают и до сотни. Но больше всего мне жаль, что я вовремя не рассмотрел гниль, в том кого считал почти братом, с кем привык с раннего детства делиться абсолютно всем, что имел сам.

Я очнулся обнажённым посреди шумной улицы какого-то огромного, сверкающего, шумного и, видимо, очень богатого города, буквально ослепляющего отовсюду миллиардами разноцветных огней. Навстречу мне, как и в противоположную сторону сплошным потоком, чудом не задевая друг друга спешили странно и ярко одетые люди, а поодаль с огромной скоростью мчалось нечто невообразимое. Это были некие приземистые обтекаемые предметы ужасно смердящие, рычащие, сверкающие и явно опасные.

Ко мне подошли два человека. Они выглядели более скромно, но были обвешаны какими-то блестящими амулетами и одеты в тёмную, одинаковую одежду. Эти люди принялись мне что-то говорить на своём абсолютно неизвестном мне языке. Пусть я ничего не понял, но догадался, что один из них, судя по интонации, спрашивал меня о чём-то, а другой пытался мне что-то доказать. Я пытался им что-нибудь ответить, но из моего горла не вырвалось ни звука. Да, Вонг постарался. Даже захоти я этого, я не смог бы объяснить этим людям кто я и что здесь делаю, перемещая, он лишил меня не только возможности понимать их язык, но и голоса. Так ничего от меня и, не добившись, один из них достал откуда-то очень тонкий кусок полотна и прикрыл мою наготу.

Потом они зачем-то связали мне руки, но не верёвками, а гибко соединёнными воедино двумя браслетами. Я горько усмехнулся своим мыслям. Вот меня и обручили с этим миром даже не спросив, желаю ли я этого союза. Эти люди отвели меня в один из стоящих вдоль улицы домов, посадив там в клетку. И это у них темницы? Да у нас правители живут намного скромнее, чем они. Правда и решётки в их домах не стоят вот так, чуть ли не посреди комнат. А здесь — в темнице от огромных окон и светящихся шаров над головой светлее, чем в самый солнечный день. Чисто так, что можно увидеть своё неясное отражение на полу. Правда шумно, зато в моей клетке есть удобная широкая скамья, на которую я с радостью тут же и уселся.

Руки мне освободили. Немного погодя, принесли даже кое-какую одежду, в которую я и облачился, изрядно помаявшись со способами соединения её краёв. А пища-то тут, оказывается, ничуть не хуже, чем в наших знатных домах во время званых пиров. Вот только мало её, но я привык к тому, что порой в походе совсем еды не было, поэтому удовольствовался и этим.

Не буду перечислять все приключения и испытания, которые мне пришлось перенести, прежде чем меня выпустили на свободу, скажу только одно, физическая сила, оказывается, и здесь может разрешить немало проблем. И вот, я оказался на улице. Теперь мне негде жить. Нечего есть. Я не могу разговаривать, абсолютно ничего и никого не понимаю в этом душном, шумном и весьма странном мире. Практически ничего здесь не умею и никому не нужен.

Казалось бы, вот оно! Вонг добился именно того, что напророчил мне в момент моего изгнания в этот закрытый мир. Но я не потерял самого главного — самоуважения. Пускай этот мир отвергает меня, пускай он пытается всеми силами уничтожить, растоптать, стереть, разрушив те крупицы Ци, что у меня ещё остались, но я пока не опустил руки. Я не сломлен, ибо я свободен.

Кое-как научившись находить пищу в больших круглых или квадратных ящиках с отбросами, что стоят позади почти каждого дома, я воспрял духом. Теперь я почти всегда был сыт. Там же, я иногда находил подходящую для меня одежду. Даже воду, оказывается, тут можно найти почти повсюду. Ею поливают траву, кое-где растущую у домов, моют улицы. Да что там улицы, ею моют даже стены этих самых домов. И пусть она не такая чистая, как в нашем мире, да и найденная пища частенько бывает несвежей, но я довольствуюсь и этим.

К одному, только, я привыкнуть не смог, просто смирившись с этим фактом, здесь повсюду очень душно и воняет. Не отбросами и нечистотами, нет, хотя и такое бывает. Весь этот мир провонял чем-то, не сказать, чтобы очень неприятным, но это и не аромат горных лугов однозначно. Вдали от шумных улиц, эта вонь ещё не так сильна, поэтому я устроил себе место для сна у окраины маленького чахлого леска под какими-то сдвоенными колоннами, соединёнными поверху сплошным перекрытием.

И тут я впервые увидел её. Возможно, и не впервые. Но в толчее многолюдных улиц все лица встреченных мною людей, частенько сливаются в одно. А здесь…

Она шла и буквально излучала неяркий свет из своих глаз цвета морской волны. Это была не энергия Ци, нет. Этот свет был совсем иной. Тёплый, притягательный, уютный. Я взглянул на её ауру. Этот свет у неё был сконцентрирован не только в её глазах, а ещё где-то в области груди. И когда я поймал её взгляд, я вдруг почувствовал, что моя Ци встрепенулась, будто ощутив нечто родственное ей в этой молодой женщине. А потом она начала медленно, медленно увеличиваться под воздействием струящегося из её глаз света, словно питаясь им. Конечно, не так, как росла бы в моём родном мире во время тренировок или долгих медитации. А немного по другому. Крохотными, едва заметными импульсами, но всё-таки росла.

И когда эта юная женщина приглашающе махнула мне рукой я, не раздумывая пошёл следом за ней. Она привела меня к маленькому домику, местами окружённому невысоким кустарником, но в основном всё той же короткой травой. Пройдя по узкой дорожке, вымощенной плоскими кусками камня, она запустила меня внутрь небольшой пристройки к дому, а сома прошла дальше.