Бездна - Страница 46

«О, черт!.. — подумал Вальбен. — Черт! Черт! Черт!»

— Корабли уже практическим готовы к отплытию, а у нас еще почти целая неделя в запасе, — улыбаясь, сказал Делагард. — Мои люди не жалели сил, чтобы привести их в порядок.

Лоулер бросил взгляд на пирс, где на приколе стоял весь флот Нида, за исключением одного судна, находившегося в доке, — требовалось проконопатить его корпус. Этим кораблем занимались два плотника. Трое мужчин и две женщины работали на двух ближайших судах, застывших у пирса. Они что-то энергично приколачивали и обрабатывали рубанками.

— Полагаю, вы несколько преувеличили, — спокойно заметил Вальбен.

— Что? О!.. Забавно, док… Послушайте, у всех, кто работает на меня, кое-что есть в штанах, даже у баб. Простите мне мою обычную вульгарность. Или мой столь обычный стилистический прием, как вам будет угодно… Вы хотите посмотреть, чем мы занимались все это время?

— Знаете ли, мне никогда не приходилось бывать на судне. Только на маленькой рыбацкой лодке…

— Все когда-нибудь нужно начинать. Пойдемте, я покажу вам флагманский корабль.

Судно показалось ему значительно меньше, чем при взгляде с берега. Но даже и теперь, поднявшись на борт, Лоулер как-то недоверчиво посматривал по сторонам, словно попал на незнакомый остров. Он чувствовал под ногами покачивающуюся палубу, и сама собой родилась мысль о прогулке по берегу залива. Вообще все напоминало Сорве. Киль судна был изготовлен из того же твердого и прочного материала, что и сам остров: желтой «древесины» древовидных водорослей; длинные крепкие бревна так же скреплялись и просмаливались. С внешней частью корабля поступили несколько иначе. Точно так же, как крепления со стороны моря на Сорве покрывались сетью постоянно обновляющихся водорослей «морского пальца», так и корпус судна по всему периметру был защищен гирляндами океанических растений, доходивших почти до самой палубы. Короткие и толстые сине-зеленые трубочки «морского пальца», которые больше напоминали маленькие бутылочки, нежели сами пальцы, создавали особо мощный щетинистый покров корабля, заплетавшийся в причудливые узоры и узлы под ватерлинией. Палуба представляла собой плоскую поверхность из плотно пригнанных друг к другу досок, изготовленных из более легкого сорта древесины, и устроена так, чтобы почти всегда оставаться сухой, даже когда морские волны поднимаются выше борта судна. По осевой линии палубы были укреплены две мачты. Люки на носу и корме вели в таинственные нижние отсеки.

— Сейчас мы занимаемся просмаливанием, проконопачиванием и укреплением корпуса, — пояснил Делагард. — Нам нужно надежно защититься от потоков воды со всех сторон… Скорее всего, в пути придется пережить не одну страшную бурю. Где-нибудь в океанских просторах нас обязательно «приласкает» Большая Волна. Во время межостровных переходов мы стараемся не выходить в море, если надвигается шторм. В нашем же путешествии этого избежать невозможно. Так что нужно быть готовыми к любым передрягам.

— А разве у нас не плавание между островами? — с тревогой поинтересовался Лоулер.

— Вполне возможно, что нам придется держать курс к тем островам, которые нас не ждут. Иногда в подобных путешествиях приходится выбирать долгий кружной путь вместо прямого и короткого.

Лоулер не совсем понял сказанное, но Нид не стал развивать свою мысль, и они оставили эту щекотливую тему. Делагард поспешно провел его по кораблю, забрасывая техническими терминами и непонятными морскими словечками:

— Вот это — каюты, здесь — рубка, капитанский мостик, бак, ют, бушприт, брашпиль, сигнальный мостик, ворот… А это — гафель… Это — рулевое отделение, здесь — нактоуз. Внизу — помещение для команды, трюм, магнетрон, радиорубка, рабочее помещение плотника…

Вальбен почти не слушал. Большая часть слов, произнесенных Делагардом, ничего ему не говорила. Но его зато поразила теснота трюма, буквально забитого до отказа разными грузами. Он привык к уединению в своем ваарге. Здесь же — и Лоулер теперь прекрасно понимал это — они все окажутся зажатыми в один тесный угол, где ни о каком романтическом одиночестве не может быть и речи. Вальбен попытался представить себе эти две, три, четыре недели на переполненном судне в открытом океане без каких-либо признаков суши на многие сотни миль вокруг.

«Тем не менее это все-таки не одно из тех маленьких суденышек, на которых мне приходилось бывать раньше, — решил доктор. — Настоящий корабль, настоящий океанский корабль».

— Что слышно насчет Салимина? — спросил Лоулер, когда Делагард наконец вывел его на палубу из клаустрофобических корабельных недр.

— Даг прямо сейчас ведет с ними переговоры. Должно было состояться заседание Совета острова… Предполагаю, все пойдет, как по маслу — у них там много места. Мой сын Райли на прошлой неделе телеграфировал мне с Салимина и сообщил, что четверо членов Совета определенно высказываются в нашу пользу, а еще двое склонны поддержать нашу просьбу.

— Гм… Сколько же всего членов Совета?

— Девять.

— Что ж, звучит довольно обнадеживающе, — согласился Лоулер и подумал: «Итак, мы плывем на Салимин. Хорошо. Хорошо… Так тому и быть».

Он попытался воссоздать в воображении этот остров таким, как представлял себе: конечно, очень похожий на Сорве, но все-таки больше, внушительнее, роскошнее. Лоулер нарисовал в уме яркую картину… Он раскладывает свои медицинские инструменты в новом ваарге на побережье Салимина, который приготовил для него местный коллега д-р Никитин. Вальбен много раз беседовал с ним по радио, и ему очень хотелось узнать, как выглядит этот человек. «Да, все-таки Салимин, — мелькнуло в сознании Лоулера. — Очень бы хотелось верить, что Райли Делагард действительно хорошо осведомлен об обстановке на острове». Но тут же он припомнил, как другой сын Нида, Кендри, живущий на Вельмизе, уверял не меньше своего брата о готовности принять беженцев с Сорве.

Прихрамывая, на палубу поднялся Сидеро Волькин и обратился к Делагарду:

— Прибыл Даг Тарп. Ждет в твоем кабинете.

Нид широко улыбнулся.