Безбашенная (СИ) - Страница 3

Маньячка: Цель визита?

Семьсот двенадцатый: Обещанный поцелуй в нос.

Маньячка: Ну, раз уж я обещала… Поднимайся!

Прошлый раз ему не перепало.

Выглядываю в окно, там его тачка.

Иду открывать дверь, скидывая капюшон халата с мокрых волос. Только после душа…

Открываю, пропуская его внутрь.

В руках цветы. Молча всовывает мне букет в руки, подхватывая вместе с ним и аккуратно впечатывая в стену. Мое дыхание срывается от этой внезапности и страстей, которые плещутся из него. Вжимает в стену чувствительнее, проталкивая колено между моих бедер.

От его кипения мне горячо внутри. Сердце стучит.

— Давай… — требует он. — Не трать мои пять минут.

С улыбкой тянусь губами к носу, но он, обхватывая меня ладонью за шею, впечатывается в губы.

— Нет! — со смехом уворачиваюсь я, толкая его в грудь.

— Да! — его губы скользят по моему лицу, зацеловывая и пытаясь поймать мои. — Да, да, да… Не жадничай!

Впивается глубже. Горячий язык…

От неожиданности, чужого, незнакомого мне вкуса, легкого передоза эмоциями букет падает у меня из рук.

— Цветы! — уворачиваюсь опять.

— Черт с ними…

Зажимает крепко, что уже не выкрутиться, и я впиваюсь зубами ему в нижнюю губу. Так, чтобы чувствительно.

С рычанием, дергается.

— Больно!

— Шаг назад.

Отпускает, молча делая этот шаг. Глаза обиженные.

— Так, семьсот двенадцатый… — делаю шаг к нему сама. — Насиловать могу только я. Даже так сладенько. Ясно? Тогда мы договоримся.

Молчит.

— «Девочки сверху». Ты меня понимаешь? И только в такой позиции мне будет интересен… ммм… твой перфоратор.

Его обида в глазах меняется на что-то другое, сродни тревоги.

— Тебя кто-то обижал? — вглядывается глубже в мои глаза.

Хороший парень, да. Несмотря на легкий налет циничности, который демонстрирует и борзоту. Немного бьешь вглубь и он слетает. А там всё вполне себе.

— Нет, не поэтому.

— Почему тогда?

— Пять минут прошло. Тебе пора.

— Я, возможно, больше не приду, — хмурится он. — Чего-то не зашла мне эта история!

Да, долгой истории у нас не выйдет. Вот горячая могла бы вполне. Но…

— И это будет верным решением для тебя.

Делаю шаг ближе, целую в нос.

— Давай, семьсот двенадцатый… — шепчу я. — Удачи тебе в охоте. Спасибо за шторы.

При попытке отстраниться, перехватывает за талию. Руки больше не наглые. Держат аккуратно.

Я практически слышу, как щелкает в его мозгах.

— Ну, всё, иди.

Отрицательно качает головой.

— «Девочки сверху», значит… — слегка пренебрежительно. — Ладно. Тебя — покатаю. Как тебя зовут-то, наездница?

— Евгения.

Целует в нос.

— Женя, значит.

В дверь стучат. Это мои ангелы и Танюшка.

— Встречай гостей, — игриво, но ревностно.

Открываю дверь.

Мои шумно заваливают, слегка тушуясь, заметив незнакомого персонажа.

Танюшка налетает на него нечаянно спиной. В коридоре тесно.

Он ловит ее за плечи, аккуратно возвращая в горизонтально положение. Экстренно подхватываю с пола букет, пока не растоптали.

— Извините… — смущается она, поглядывая на меня.

Семьсот двенадцатый слегка агрессивно оглядывает парней.

— Пока, Жень.

— Пока…

…Семьсот двенадцатый!

В полной тишине выходит за дверь.

Немец с Боречкой с вопросом сверлят меня глазами.

Игнорируя, показываю на комнату.

— Прошу!

Щелкаю пультом музыкальной системы. Олег подарил на новый год. Шесть колонок подвешены под потолком, создавая эффект объема и глубины звука. Нереального звука!

— Ни хе*а себе техника! — Боречка восторженно разглядывает систему. — Это сколько стоит?!

— Нам, девочкам, такого знать не положено.

— Подарок от "фотографа"? — играет он бровями. — Очень респектабельный жест…

— Дело не в цене.

Просто я люблю качественную музыку и он хотел порадовать.

— А выглядит, как попытка купить твоё внимание.

— Ему не нужно было его покупать, — закатываю я глаза. — Он слишком хорош, для того, чтобы покупать себе женщину.

— Было? — многозначительно прищуривается.

— Забудь сладкий! — ухмыляюсь я. — Никаких детей в моей кроватке!

— Кстати! — осматривая мою небольшую комнатку, Боречка интересуется. — Как будем размещаться?

— Не волнуйся. Уложу вас штабелями!

Усевшись по-турецки по периметру на разложенном диване, ребята потихоньку цедят пиво и кайфуют от музыки. Я вырубаю свет, оставляя только встроенную светомузыку. И падаю посредине дивана между ними на спину. Их эмоции легкие, сладенькие и чуть пьяные. Закрываю глаза, кушая этот компотик.

Этим не наешься досыта, но как аперитив вполне себе!

Через какое-то время Танюшка сбегает в разложенное кресло. А Русь начинает собираться домой. Он живет в пригороде и обещал родителям приехать сегодня к ночи.

Проводив Грустного ангела, возвращаюсь обратно. Между Немцем и Веселым молчаливое столкновение. И очень быстро я считываю: Танюшка спит на одном разложенном кресле, второе пока не занято, и они думают, что один из них ляжет со мной.

— Спорим, не подеретесь? — улыбаюсь я.

Разворачиваются ко мне.

Кидаю подушку и постельное себе на второе кресло. Присаживаюсь сверху.

— Сегодня, ребята у вас либо половая любовь, — киваю на пол, — либо однополая! Есть еще, конечно, один вариант: Немец может сбежать ночевать к своей прекрасной фее.

Немец не из тех, кто добровольно способен подписаться на целибат или довольствоваться случайным сексом, поэтому у него есть женщина. Он не особенно распространяется об этом, но и не скрывает.

Отрицательно качнув головой на моё предложение, он показательно заваливается на диван, улыбаясь мне.

— Тогда всем байки! — кинув в них одеялами, я забираю с батареи свое полотенце и ухожу в душ.

Натянув на голое тело длинную футболку, поудобнее устраиваюсь в кресле. Это, конечно, не роскошный трон Аронова, но тоже ничего!

Аронов…

Тело предательски крутит при воспоминании его взгляда, тела, запаха… Резко накатывает ощущение, словно он входит меня и я сжимаюсь, гася стон.

Оставь меня в покое, — отыскиваю я в себе его образ. — Отдыхай там на своем «отдыхе»!

Спать! — приказываю я себе.

И замедляя дыхание ловлю ощущение пустоты, где-то в районе затылка, сосредотачиваюсь на нем, останавливая огромное количество голосов в моей голове. Становится тихо… Сознание заполняется чем-то белым и ватным. Звуки музыки расслаиваются, приобретая еще больший объем. И повисев немного в этом состоянии, я отпускаю себя, погружаясь в сон без потери сознания.

Сон обрастает звуками, цветами… внутренние голоса превращаются в персонажей, я слушаю то, что они хотят сказать мне… Я вижу Олега… Но он молчит. Только смотрит. Сметаю его образ, ныряя в тут же появляющийся водоем с головой. Звуки голосов заглушаются…

Ощущение за пределами моего сна, сбивает его логику. Прислушиваюсь… Считываемое мной намерение забавно!

Выныриваю из-под толщи воды и сна одновременно.

Немец…

Оседлав кресло, он аккуратно располагает мои бедра поверх своих, оказываясь прямо между моими разведенными ногами. Не сопротивляюсь. Руки скользят по моим бедрам.

Пара неловких (или ловких!) движений и его большие пальцы, попадают как раз туда, куда он и намеревался попасть очень давно. Не двигается. Вглядывается в темноте в мои внимательно наблюдающие за его лицом глаза.

— Каков был план? — шепчу я, ставя ему ступню в пах.

— Что значит — «был»? — облизывает он губы, немного подаваясь мне навстречу. — Я ждал, пока ты проснешься…

— Тогда, что там по плану дальше?

От него разит возбуждением и азартом. И самоуверенностью, густо намешанной с наглостью. В принципе вкусно…

— Хочу кое-что получить от тебя.

Его дыхание сбито, а пальцы скользят, размазывая по губкам моё возбуждение.