Без тормозов (СИ) - Страница 35

— Здорово было.

— Правда? — глухо отзывается шофёр и трётся носом о моё плечо.

Он, кажется, улыбается, и его губы щекочут мою кожу, когда он переводит дух. Я обхватываю его спину руками и выдыхаю:

— И ещё хочу…

— Ох… — только и говорит Сугуру и шарит руками по моим ляжкам, стараясь снять с себя мои ноги.

Я позволяю ему это сделать, и он осторожно ставит обе мои ноги на футон, а потом высвобождается и падает рядом со мной, быстро проводя рукой по своему испачканному телу и задерживая её на лобке.

— Да, действительно здорово, — тяжело дыша, подтверждает он.

Я перекатываюсь на живот, разбрасываю ноги и накрываю ладонью ложбинку, которая ещё во власти ноющего послевкусия и подрагивает нервной дрожью от малейшего прикосновения.

Если бы только можно было остаться в этом моменте навсегда!

====== Глава 6 ======

Я смотрю на календарь, и этот день, обведённый кружочком, меня удручает. Ровно через неделю у меня день рождения. А-а, какой важный день! Я скептически щёлкаю по календарю, и он неожиданно улетает на пол. Отличное предзнаменование, ничего не скажешь…

Интересно, что происходит накануне дня рождения в других семьях? Ждут с нетерпением, прячут подарки под кровать, развешивают флажки и надувают воздушные шарики, не спят всю ночь, встают засветло и…

Ничего. Ровным счётом ничего. Потому что Тораяма.

Я даже не уверен, что отец об этом помнит.

Неудивительно, что у меня депрессия.

Меня раздражает каждая мелочь, и я едва сдерживаюсь, чтобы не наговорить каких-нибудь глупостей, о которых придётся жалеть. У меня это неплохо получается, но один раз я всё-таки срываюсь. На Ю-Ичи, который никак не может перестать доставать меня по телефону. Из-за его бесконечных звонков мне приходится отключить телефон, потому что даже для члена студенческого совета подобное музыкальное шоу на уроке неприемлемо. Поэтому я не стесняюсь в выражениях. Странно, я думал, что мне станет легче, если я выплесну всё, что накопилось…

Но от этого только гаже на душе.

— Что-то не так? — подмечает Сугуру, забирая меня из академии.

— Да нет, — неохотно отвечаю я и добавляю: — Отвези меня сегодня к Кобаяши.

Кобаяши — мой психиатр. Я бываю у него раз в месяц, иногда чаще, иногда реже. Это из-за того, что у меня случаются эмоциональные срывы. Не думаю, что эти визиты мне чем-то помогают. Думаю, минет меня бы лучше успокоил, чем лежание на кушетке под занудный стук маятника. Но ведь принято обращаться с проблемами к специалисту, это даже модно, и я всё-таки еду к психиатру и послушно выполняю все его рекомендации: дышу глубоко, стараюсь расслабить мышцы…

— Что тебя тревожит? — спрашивает он.

Я не могу чётко сформулировать, в чём проблема. Не уверен, что хочу рассказывать ему об отношениях в нашем семействе.

— Чувствую себя ненужным, — наконец говорю я, — и жутко раздражённым. Хочется наорать на кого-нибудь… даже без причины.

Кобаяши в итоге выписывает мне какие-то капли со сложным названием, будто бы они смогут успокоить мои расшатанные нервы, и назначает следующую встречу в конце месяца.

Сугуру, который дожидается за дверью, кивает мне, когда я выхожу из кабинета. Я демонстрирую ему рецепт:

— Заедем в аптеку?

Шофёр читает рецепт, потом складывает его и рвёт на несколько кусочков.

— Бред собачий, — резюмирует он.

— О? — не слишком удивляюсь я.

Он всегда так делает, когда я отдаю ему выписанные психиатром рецепты. Думаю, сейчас он скажет: «Незачем пичкать себя всякой гадостью!»

— Лучше купим травяной чай, — в самом деле предлагает Сугуру. — Тут недавно один магазинчик открылся…

И мы едем в этот новооткрытый магазин, который больше похож на кофейню, потому что здесь можно попробовать все продающиеся чаи. Сугуру покупает мне образчик, и продавец тут же заваривает его. Он очень горький, этот чай, но после пары глотков язык к нему привыкает, и ощущение вкуса меняется. Скорее терпкий, чем горький, и действительно успокаивает. По крайней мере, я уже без особого раздражения думаю о телефонном терроре фотографа.

— Хочешь, купим домой? — предлагает шофёр, но я отказываюсь.

Дома я уж точно найду парочку способов получше, чтобы успокоиться!

Понятия не имею, в котором часу я родился. Я просыпаюсь засветло и просто лежу, пялясь в потолок и слушая тиканье часов. Чувствую ли я себя старше? Не похоже. Разве только пустоты внутри стало больше. Интересно, почему это происходит именно сейчас? Прежде я об этом даже не задумывался, просто брал у отца подарочный чек и забывал об этом. Думаю, я знаю причину. Почему ещё, если не поэтому?

Снова заснуть у меня не получается, так что, когда включается будильник, я давно уже на ногах. Сегодня уйду из дома до завтрака (если я в этот день буду присутствовать за столом, чувство собственной ненужности меня задушит, проверено), но перед этим нужно заглянуть к отцу. Он листает утреннюю газету и совершенно не обращает на меня внимания, пока я не окликаю его. Тогда отец отвлекается на секунду, поворачивается ко мне и протягивает конверт со словами:

— Твой чек.

После чего он снова отворачивается и берётся за газету. Я комкаю конверт в руке и чего-то жду ещё несколько минут, но меня для него больше нет. А ведь мог хотя бы сказать: «С днём рождения!» — язык бы не отвалился от этого.

На улице меня ждёт Сугуру: сидит на капоте и зевает, похлопывая себя по рту ладонью. Вчера он вернулся поздно, да ещё и полупьяным (наверное, опять с дружками своими тусовался), так что сегодня с утра выглядит несколько помято. Но его галстук идеально затянут, а одеколоном и гелем для душа от него веет за версту.

— А твой портфель? — спрашивает он, поднимаясь мне навстречу.

Я понимаю, что забыл портфель в комнате, расстроенный эпизодом с отцом. Я вздыхаю и разворачиваюсь, чтобы вернуться, но шофёр берёт меня за руку и отводит в машину:

— Я принесу, не беспокойся.

Я покорно киваю и валюсь спиной на сиденье, забрасывая ноги на стекло, по которому катятся маленькие капельки начинающегося дождя. Какая подходящая погода, в самом деле!

Возвращается Сугуру и кладёт портфель на сиденье рядом с собой:

— Погода портится. Я взял ещё и зонт.

Очень предусмотрительно с его стороны. Я ничего на это не отвечаю, просто смотрю, как он приглаживает мокрые волосы (он забыл надеть фуражку, когда возвращался в дом, так что дождь их намочил), которые тут же завиваются в разные стороны. Помаявшись и поняв, что это бесполезно, шофёр вздыхает и надевает фуражку прямо так.

— Пора подстригаться, — бормочет он, заводя машину.

— Я не хочу, чтобы ты подстригался, — категорично заявляю я.

— М-м-м? — Шофёр смотрит на меня в зеркало, но его удивление притворное. — Почему?

— Не хочу и всё. — Я сажусь и привычно откидываю голову на сиденье, чтобы провожать взглядом здания, мимо которых мы проезжаем.

Не хочу, потому что короткие волосы больно колются, когда вцепляешься в них, слабея от накатывающего оргазма, потому что длинные пряди так приятно перебирать пальцами, когда начинаешь засыпать… Думаю, Сугуру прекрасно знает ответ. И почему взрослые всегда задают вопросы, ответы на которые им известны?

— До начала занятий ведь ещё есть время, — вдруг говорит Сугуру. — Мы можем заскочить кое-куда по дороге?

— Куда? — Я перевожу взгляд на него.

— Вчера забыл кое-что, когда уезжал от друзей, — виновато улыбается он.

— Пить надо меньше, — нисколько ему не сочувствуя, подытоживаю я.

— Угу… Так, что?

— Ладно, — пожимаю я плечами.

— Спасибо. — Его глаза оживляются, и он разворачивает машину на перекрёстке, взрывая лужи тысячами брызг.

Дождь усиливается, и дворники скрипят, не справляясь с потоком воды. Сугуру сбавляет скорость, потому что видимость на дорогах минимальная, и ползущие впереди машины мешают ему проехать. Я лениво думаю, что такими темпами опоздаю в академию, но меня это ничуть не беспокоит. Если честно, я подумываю над тем, чтобы вообще пропустить занятия. Можно попросить Сугуру отвезти меня куда-нибудь в город. Конечно, погода не самая располагающая, но он ведь взял зонт…