Без Москвы - Страница 18

Молодой Вениамин Каверин назвал свой роман о Викторе Шкловском «Скандалист, или вечера на Васильевском острове». Не просто ученый, а скандалист, человек, способный перетащить на свою сторону любую аудиторию. В последний раз Шкловский доказал это 6 марта 1927 года, на Моховой улице, на нынешней учебной сцене Театральной академии. Состоялся диспут, который назывался «Марксизм и формальный метод». С одной стороны – Шкловский, Тынянов и Эйхенбаум, а с другой – подготовленные марксисты. Шкловский говорил: «Нас три человека, а на вашей стороне армия и флот». Блестящими аргументами он разбил своих противников. Зал рукоплескал. Через 2 года наступил знаменитый 1929-й, год великого перелома. Через 3 года покончил с собой Маяковский. Диспутов больше не было. Искусство Шкловского, искусство публичного ученого, потеряло всякий смысл.

После диспута Тынянов с Эйхенбаумом были уволены из Ленинградского университета, вскоре прикрыли формалистскую вольницу и в Институте истории искусств. ОПОЯЗ стал историей. А жить надо было продолжать. Труднее всего пришлось Шкловскому – за ним было слишком много грехов. Он максимально ограничивал себя. Оставил науку. Теперь он был только киносценарист и советский писатель. Однажды даже снялся в кино. Играл Петрашевского в фильме «Мертвый дом». В августе 1933 года Шкловский участвовал в поездке писателей на Беломорканал – пропагандистской акции, должной прославить передовую стройку, где в чудовищных условиях работали и умирали тысячи заключенных. Затем Шкловский принял участие в составлении и издании печально известной книги о посещении писателями ударной стройки. Его участие в этой поездке можно интерпретировать как плату за возможность повидаться со старшим братом Владимиром, который был в это время в лагере на Беломорканале.

Шкловский пытался вжиться в новую действительность, не выпасть из времени и сохранить человеческое достоинство, помочь брату, друзьям. Его дом в Москве – чуть ли не единственный, где находил прибежище ждавший ареста Мандельштам.

При этом он безжалостно клеймил собственное формалистское прошлое, вместе с Горьким с трибуны Первого съезда Союза писателей осуждал за несоответствие времени давно умершего Достоевского – покойнику-то что. Человек-парадокс, он вписался в страшное время сталинского террора и остался цел. Он сам писал о себе, что может вноситься в любую обувь и приспособиться к любым условиям. Условия, которые представляла советская действительность, были довольно жесткими, Шкловский вынужден был к ним приспособиться. Он адаптировался.

Виктор Шкловский

Виктор Шкловский ушел из жизни в самом конце 1984 года, не дожив несколько месяцев до начала Перестройки и несколько лет до времени, когда вновь мог бы вспомнить о своей бурной молодости, о которой молчал на протяжении почти всей жизни. Его уход был уходом патриарха: официально признанный классик советской литературы и крупный деятель кино, лауреат Госпремии, автор многих десятков книг и при этом один из отцов современной науки о литературе, определивший все развитие гуманитарных наук в ХХ веке. С середины 1950-х его жизнь была исключительно благополучна, а прошлое – в тени.

Однажды, будучи уже пожилым человеком, он вызвал такси. Спустился, попросил его отвезти туда-то и туда-то. Таксист не скоро оторвался от своей книги. Виктор Борисович спросил: «Что вы читаете?» Тот ответил: «Вы не поймете – это ранний Шкловский».

Шкловский принадлежал к поколению Владимира Маяковского, поколению, которое появилось на свет в 1890-е годы, поколению, которое очень многое обещало и сделало, но жизнь которого перерезал 1929 год – сталинская революция. Кто-то выбрал эмиграцию, кто-то – внутреннюю эмиграцию, как Пастернак и Ахматова, кто-то погиб, как Мандельштам и Гумилев, кто-то покончил с собой, как Маяковский, но большинство, как Виктор Борисович, выбрало жизнь. Как говорил Шкловский, время всегда право. Лучше быть красным, чем мертвым.

В ночь на 25 августа 1921 года по приговору петроградской ЧК был расстрелян русский поэт Николай Степанович Гумилев.

Почти через 70 лет, в мае 1992 года, Н. С. Гумилев, как и все репрессированные по делу Петроградской боевой организации, был реабилитирован решением генпрокуратуры Российской Федерации «за отсутствием состава преступления». Но прокуроры ошиблись – Николай Степанович Гумилев невинно пострадавшим не был.

31 мая 1921 года в Тверской губернии, в своем бывшем имении, по доносу был задержан профессор петербургского университета географ Владимир Николаевич Таганцев 1889 года рождения, сын выдающегося юриста Николая Степановича Таганцева – одного из авторов уголовного кодекса России. К этому времени жену младшего Таганцева Надежду задержали в Петрограде. К концу лета по так называемому «Делу Таганцева» арестовали более 300 человек. Среди них – и поэта Николая Гумилева.

Николай Степанович Гумилев родился 3 апреля 1886 года в Кронштадте в семье судового врача. Едва выучившись читать, он уже сочинял стихи. Первый поэтический сборник Гумилева вышел в 1905 году и назывался «Путь конквистадора». Темой его стихов всегда были экзотические страны, опасные приключения и бесстрашные мужчины, преодолевающие все препятствия.

Гумилев далеко не сразу стал большим поэтом. И на литературном поприще, и в личной жизни у него часто случались неудачи, даже провалы. Сестра его друга Андрея, Анна Горенко пять лет отвечала категорическим отказом на его настойчивые предложения руки и сердца. Первые два затеянные им литературных журнала не протянули дольше трех номеров. От неудач Гумилев спасался путешествиями в Африку.

Из письма Гумилева Михаилу Кузьмину: «Вчера сделал двенадцать часов (70 километров) на муле, сегодня предстоит ехать еще 8 часов, чтобы найти леопардов … ночью предстоит спать на воздухе, если вообще придется спать, потому что леопарды показываются обыкновенно ночью».

К 1914 году Гумилев становится признанным в столице поэтическим мэтром. Неприступная возлюбленная Анна Горенко, будущая Ахматова, наконец стала его женой. У них родился сын – Лев Гумилев. Николай Степанович – путешественник близкий к академическим кругам и русской внешней разведке, влиятельный литератор, лидер нового поэтического направления – акмеизма, к которому принадлежат будущие общепризнанные гении поэзии: Осип Мандельштам и Анна Ахматова.

Николай Гумилев

Николай Гумилев во время поездки по Африке, 1913 год

Но когда 1 августа 1914 года начинается война, освобожденный от воинской повинности по астигматизму, Гумилев идет на фронт добровольцем. Большинство молодых поэтов войну проигнорировало: Маяковский, Есенин, Мандельштам отсиживались в тылу. На войну пошли только Блок и Гумилев. И когда провожали на фронт больного и немолодого Александра Блока, Гумилев сказал: «Это все равно, что жарить соловьев». Но он сам пошел добровольцем, не офицером – солдатом. Видимо, это тот соловей, который считал для себя принципиальным быть зажаренным.

Гумилев служил в полковой разведке, ходил за линию фронта добывать вражеских языков. За 15 месяцев службы Гумилев из рядового стал офицером и получил два Георгиевских креста – высшие солдатские награды России.

На фронте он продолжал писать и печататься. В 1916 году вышел сборник «Костер»; в петроградских газетах публиковались его военные репортажи – «Заметки кавалериста».

Из «Костра»: