Бетонные стены воздушного города - Страница 92

И когда он продолжает, что-то внутри, словно до этого висевшее на ниточке, обрывается и резко падает вниз. А челюсть немеет, будто в нее вкололи лидокаин – бесконтактная анестезия.

- Мне нравится, как выглядит твоя щетка в одном стакане с моей.

Недоумевающе изгибаю бровь, мол «я догадываюсь, к чему ты клонишь, но продолжай, не останавливайся, я хочу услышать это от тебя».

И он продолжает.

- Мне нравится, что твой бритвенный станок лежит на МОЕЙ ванне, - выделяет предпоследнее слово нарочито медленно, акцентирует внимание.

И я с трудом сдерживаюсь, чтобы не один уголок губ не дрогнул в улыбке. Чтобы она не выражала, пусть появится после. Не сейчас.

- И у меня в шкафу найдется куда больше места для твоих вещей, чем две полки, - неотрывно смотрит прямо в глаза, дает понять, что подвел логическую черту, и теперь дело за малым.

И несмотря на всю свою ехидную натуру, любящую часто косить под дурочку и забрасывать уточняющими вопросами. В данную минуту я просто предпочитаю задвинуть свое эго в самый дальний ящик. Не спрашивать напрямую Кори о желании. Не превращать столько откровенный момент в попытку выстебать и отыграться за те разы, когда лишними становились его слова. И не переводя взгляда, не отрывая от лица Уаилда, отвечаю так, как действительно хочу. Не иду на поводу у временного желания. Не прогнозирую на долгие годы вперед. И уж точно не обнадеживаю ни себя, ни его.

Говорю то, в чем, действительно, уверен.

Даю ответ, о котором точно не буду сожалеть после.

Выпуская из легких воздух, позволяя воодушевленной улыбке все-таки заползти на лицо, прибавляю к его словам свои:

- Не обещаю, что сгребу каждую мелочь с полок и перетащу к тебе, но чемодан с самым необходимым готов завезти уже завтра утром.

***

Два года спустя.

Летний зной одерживал безоговорочную победу над жителями города: асфальт плавился под августовским солнцем; горячий воздух обжигал легкие на вдохе; прохладительные напитки спасали только первые пару минут, после, не употребленные до конца, превращались в подогретое на природных конфорках противное на вкус пойло. И только работники, приглашенные гости и зрители «You’re in the shot» на какие-то пару часов смогли позабыть о том, что творилось за пределами студии.

Кори сидел на большом диване цвета марципана, закинув ногу на ногу и откинувшись на подлокотник, то и дело скользил изучающим взглядом по собравшимся живым рядам, состоящим в основном из молодежи. Восторженные фанатки не упускали ни одного удобного мимолетного случая, и когда Уаилд смотрел в их сторону, те принимались слать ответные вербальные и невербальные сигналы: «пальчиковые» сердечки, улыбки, подмигивания, воздушные поцелуи, визг (насколько позволяли рамки допустимого поведения во время эфира) и размахивание перед лицом плакатами. Ведущая, вовремя подметившая, что внимание разгоряченной и подогретой всеми возможными прелюдиями данного формата публики начало постепенно угасать, вновь разумно опустила остаток официальной части. Переходя от вопросов, касающихся выхода на большой экран книги «Бетонные стены воздушного города» и тех, что были адресованы актерскому составу, который столкнулся с различными нюансами и преградами во время съемочного процесса, к одной из ключевых тем, твердость который была просто обязана прощупать во время сегодняшнего эфира.

Доброжелательно улыбнувшись самой юной актрисе из каста и поблагодарив ее за эмоциональный и красочный в силу возраста ответ, Карен Страйд обратилась к Уаилду.

- Не могу позволить себе обойти вниманием этот вопрос, так как большинство твоих поклонников и я в том числе знаем, как много значит для тебя экранизируемая книга. Кори, скажи, ты по-прежнему ощущаешь себя Шиллой?

Элизабет, одна из самых юных исполнительниц роли главной героини, застенчиво, но с не меньшим задором засмеялась, не имея даже малейшего представления, в чем крылась основная суть вопроса. Зал не смог проигнорировать этот момент, заходясь в протяжном гуле, призванным выразить все умиление над семилетней девочкой.

Кори, выдержав паузу, переведя взгляд с поклонников на ведущую, согласно добавил:

- Конференция почти двухлетней давности стала своеобразным перекрестком, после которого наши с Шиллой пути разошлись. Я пережил вместе с ней эту ситуацию, а после смог, не без помощи близких, принять ее и отпустить, чтобы она осталось лишь страницей в моей жизни, а не свертком затертого до дыр пергамента, - Кори вскинул голову, заставляя волосы полностью открыть лицом, и бегло пробежался взглядом по дальним рядам, в поиске знакомого человека. И не найдя, вновь сосредоточил внимание на Карен.

- То есть ты хочешь сказать, что старые шрамы больше не беспокоят, и мы можем не волноваться за тебя?

Ведущая опустила на колени планшет, дожидаясь ответа, но его не последовало – Кори лишь сдержанно улыбнулся, решая не озвучивать и без того очевидные вещи. И Карен, подводящая все это время к одному единственному вопросу, наконец, переключив невидимый ручник на новую скорость, уверенно продолжила.

- А вы изменились… - загадочно протянула она.

- И в чем же? – уточнил Уаилд, не утруждаясь запустить на лицо даже призрачную тень заинтересованности – вряд ли его здесь чем-то могли удивить.

Взгляд, словно по щелчку, предательски заискрился, поза в кресле стала напряженной, девушка вытянулась, будто натянутая струна. И Кори, спокойно наблюдая за происходящим, мысленно уже приготовился получить от ведущей очередную порцию сплетен, присыпанных самыми разнообразными конфетти-подробностями.

- Ты стал выглядеть как человек, который обрел гармонию с самим собой.

И снова вместо ответа на вопрос красноречивый взгляд «так и есть, ничего не могу с этим поделать». И Карен, замечая, что столь скупая эмоциональная и словесная реакция Кори, смогла завладеть вниманием зрителей, заставляя тех сидеть в предвкушенном волнующем ожидании, озвучила заготовленный вопрос, который ей и самой не терпелось задать.

- А еще в сети не так давно появились снимки, и теперь я сама в этом лично убедилась - кольцо на безымянном пальце сложно спутать с простым аксессуаром или незаменимым атрибутом твоего образа. Мы можем тебя поздравить? – не переставая ерзать, не зная куда деть руки, и не найдя ничего лучше, как упереться локтями в спинку кресла, ведущая, закусив губу, выжидающе смотрела на Кори.

Ближняя камера взяла крупным планом выглядывающую из-под выглаженного пиджака совсем не хрупкую кисть, в следующее мгновение фокус “сполз” ниже и теперь все завороженно смотрели на длинные пальцы, а максимальное приближение позволяло в мельчайших деталях рассмотреть широкое выпуклое с мягко закругленными краями идеально гладкое отполированное кольцо.

В очередной раз лишая публику пищи для рассуждений, Кори не стал затягивать с ответом, ясно давая понять аудитории, что его краткая содержательность намекает на то, что сильно распространяться об этом он не горит желанием. Губы тронула искренняя улыбка, а взгляд наполнился живым блеском, стоило ему самому обратить взор туда, куда уже с минуту смотрели окружающие его люди.

- Да, у меня все хорошо, - Кори возобновив зрительный контакт с аудиторией, благодарно кивнул в знак оказанного внимания и проявленного с их стороны интереса. – Можете за меня порадоваться.

- Вот это да, - не сумев справиться с эмоциями, отчего-то заливаясь румянцем, Карен обмахнула себя пару раз планшетом, следом обращаясь к публике, что взорвалась в восторженных аплодисментах и свисте. – И это называют «неожиданным поворотом»? Признаться, я удивлена. Как же вам удалось скрыться от настойчивых папарацци, церемония проводилась в тайне? – не стала сдерживать себя ведущая, где-то внутри себя и так зная, что вряд ли ее любопытство будет удовлетворено.

- Признаться, для нас самих до определенного момента она являлась тайной, - усмехнулся Кори, на мгновение уплывая в своих воспоминаниях далеко за пределы телестудии. В тот самый день.