Бетонные стены воздушного города - Страница 84
- Эй, откуда? Видел заявление?
Кэсси на мгновение показалось, что ремень безопасности чересчур сильно сдавил грудную клетку – стало нечем дышать.
- А то ты не знаешь, что рабочий стол – достояние общественности. Я не совал нос в твой ящик – Пак продемонстрировала твои корявки, когда полезла за бланками.
Трой бездумно вел машину в неизвестном направлении, лишь бы на что-то отвлечься, лишь бы утопить в себе желание выкрутить блондинистую башку, как болт из пазов.
Кэсси хотел было начать оправдываться, но вовремя отбросил эту дурацкую бессмысленную затею:
- Да плевать. Это уже не имеет значение – я никуда не еду.
- Чего вдруг, твоя пташка упорхнула от тебя в открытую форточку, как только из клетки выпустил? – хмыкнул Холлинг, особо не веря своим словам.
- Я расстался с Мэй меньше двух часов назад, придурок. Пришел, чтобы поделиться с тобой этой вроде как новостью, – абсолютно спокойно и без единого эмоционального окраса в голосе ответил Кэсси.
- Ой ли, заливай, - Трой отмахнулся рукой – теперь помимо собственных слов он не верил еще и словам друга.
Призывное сигнальное оповещение скорой помощи вынудило перестроить машину в правый ряд, уступая дорогу.
- Показывай куда, сейчас так залью, что захлебнешься! – Форд дернулся в сторону друга, замахнувшись кулаком, но ремень безопасности заставил поумерить пыл, едва не придушив на месте, – широкая полоска уперлась в кадык. Трой не обратил на его выпад никакого внимания, не чувствуя никакой угрозы, и Кэсси сбавил обороты, переключаясь на прежнюю тему. - Так что за цыпа нарисовалась, слишком секси для того, чтобы разгуливать «в активном поиске»?
Они сидели в полной тишине, и когда Холлинг ответил, его подсевший, с хрипотцой, испытывающий жажду голос, казалось бы, пронзил блондина насквозь, словно звучал из выкрученных на полную громкость колонок.
- Ревнуешь?
- Тему не переводи, ты и так знаешь, что я всегда тебя ревную, но сегодня по-особенному эмоционально. Совесть за то, что не сдержался, не грызет. Так ей. Пусть знает, что территория уже помечена, - Кэсси слишком довольно улыбнулся, не стараясь угомонить клокочущее внутри чувство, так же, как и не собираясь подвергать его тщательному анализу, – все и так было предельно ясно. Для обоих. И для каждого по отдельности. Но не для других.
- А хуйли ты на нее претендуешь? Права на меня купил?
- Ага, участок величиной без семи сантиметров в два метра. Пока всего один замок повесил, но чувствую потребность во втором, если не перестанет болтать с кем ни попадя.
Трой, знавший рядом сидящего человека, как облупленного, не всегда принимал эту феноменальную способность Кэсси совмещать в себе несовместимое: Форд умудрялся в любых жизненных обстоятельствах испытывать абсолютно искреннюю и ослепшую на один глаз ревность одновременно к двум (самую редкость к трем) объектам своей симпатии. Только в тех редких случаях, когда чувства друга неоправданно, как сегодня, задевали его личное пространство и подрывали доверие общественности. И это злило его, подогревало сучью натуру, так и ждущую «зеленого» сигнала, чтобы отыграться на источнике проблемы. Сейчас же Холлинг был несильно заинтересован в том, чтобы в мире восстановилась справедливость (сказывалась усталость), поэтому действовал в полсилы – просто дразнил приятеля.
- Фантазируй сколько влезет. В зал-то я ходить не перестану, и, к слову, она тоже, - прозвучало слишком угрожающе.
- Начать вместе с тобой? Я могу променять свой бассейн на твои железки.
- Рискни. Только потом не стони и не ной, что хочешь обратно. Так чего ты хотел? Почему не позвонил и не предупредил, что придешь? – Трой открутил крышку шейкера и сделал глоток воды, смачивая горло – голос вернул былую мощь.
- Чтобы застать чудную картину у входа и твою лучезарную улыбочку. Поверь, ты мог просто дать себя пощупать, и через пять минут можно было бы кидаться на поиски отеля, зачем так напрягаться? – язвил Кэсси, ерзая на сидении, аки заведенный игрушечный паровоз, создатели которого сэкономили на эффекте – пар из ушей так и не пошел.
- Долго будешь взад-вперед по этой теме ездить? Хочешь отыграться на мне за свой душевный раздрай – вперед, нечего Бекки прикрываться.
- «Бекки»?
- Ой, завались. А то высажу.
- Это она тебя просила так называть, или ты сам производную от имени себе застолбил? – Кэсси не переставал заговорщически улыбаться.
- А она красотка, да? Как вспомню ее личико… И задницу во время приседа… Прям сердце бьется чаще. Кэсси, вот же сука ты, надо ж было так невовремя, - протягивал Трой, мигом стирая с лица блондина довольную улыбку, словно дворниками разглаживая.
- Хуйло, специально на нервах моих играешь? Видишь же что зацепило сильно, что на взводе по понятным причинам и все равно мало, хочешь, чтобы больше полировал словесно твое самолюбие и чувство собственной важности?
- Я не против, если ты отполируешь несловесно что угодно на моем теле, «ЧСВ» потерпит.
Кэсси, наконец, умолк.
– Так куда едем? Или ты об этом не успел подумать, пока ревность глаза застилала?
- Хотел в бар, но не сегодня, может, к тебе завалимся и порубимся в приставку или фильм посмотрим?
- Неплохой выбор, а то баллон энергии на исходе, - Трой развернул машину, направляя в сторону дома.
***
На экране загорелось долгожданное «Победа», и Трой, наконец, отбросив джойстик на середину кровати, упал на подушку, устало закрыв глаза. Кэсси, убрав опустевшие пачки из-под чипсов и пару банок пива, вернулся в постель, нырнув под одеяло. Сна не было ни в одном глазу. Душа требовала откровений и тянула на разговоры.
- Спишь?
Указательный палец уперся прямо в плечо, Холлинг, превозмогая себя, с трудом разлепил веки.
- На семьдесят процентов «да».
- Как думаешь, на ней сильно скажется наш разрыв? – Кэсси повернулся на бок, подложив руку под голову.
- Если через неделю внезапно не сдохнешь, то не сильно! – с трудом найдя в себе силы, улыбнулся, внимательно разглядывая в мерцающем свете, исходившем от экрана телевизора, лицо друга.
- Ты умеешь успокоить, а если серьезно? – Кэсси спрашивал, прекрасно зная, что Трой не всевидящий и так легко не может дать верный ответ на его вопрос. Скорее он озвучивал его просто для того, чтобы выкинуть из головы и больше не возвращаться к нему.
- Переживет, впрочем, как и все те, что были до нее. На тебе свет клином не сошелся. Перебесится. Поплачет. Пожалеет себя. И после забудет, если не станешь напоминать о себе.
- Не стану, - уверено отозвался Кэсси, подтверждая больше для самого себя.
- Вот и славно, - Трой снова прикрыл глаза – нега стремительно накрывала, отключая сознание.
- Когда же все изменится… - выдохнул Форд, откидываясь на спину и упираясь взглядом в потолок.
- Мм?
- Чувствую себя героем «День сурка» или «Эффект бабочки» - замкнутый круг! Что бы я ни делал, с кем бы ни встречался, какие бы сильные чувства ни испытывал – ничего не меняется. И самое отвратное, что я себя и других никогда не обманываю, не играю с чужими чувствами, потому что в тот момент, когда нахожусь с человеком, искренне проникаюсь к нему.
- Почему, вдруг, задумался? Раньше за тобой такого не замечалось. Тебе было всегда плевать на чувства других после разрыва. Чувство вины и ты так же параллельны, как ноги Синди из моего класса.
- Признание проблемы – первый шаг на пути к выздоровлению?
- Может быть. Только как много еще потребуется сделать шагов, чтобы окончательно вылечиться? – Трой лежал с закрытыми глазами, уже почти не вдумываясь в сказанное Кэсси, отвечая на автомате. За прошедшие годы подобная сцена откровений возникала между ними неоднократно, и сейчас мало чем могла удивить Холлинга. Ему не было плевать на друга, он по-прежнему со всей серьезностью воспринимал новую веху в его жизни, но подходил к решению вопроса с меньшим (если уж не сказать «никаким») энтузиазмом. Потому что прекрасно знал, что потраченный очередной вечер (и не один) на нравоучения и разъяснения – пустая трата времени. Трой не видел никакого смысла распинаться перед Кэсси, потому что прекрасно знал очевидное: он послушает, примет к сведению, а после все равно сделает по-своему, лишь вновь наметив в календаре будущий, подобный этому, разговор, но уже о другом человеке. Оттого позволил себе задремать в середине насыщенной речи Форда, а к ее концу и вовсе погрузиться в глубокий сон.