Бессмертный огонь - Страница 9

- Пью за храбрых врагов!

Все подхватили:

- За врагов! - и дружно выпили, и сели есть кутью.

А я стоял, молчал, не зная, как мне быть дальше. Белун напутствовал: будь мудр и помни об отце и Хальдере. И, значит, он мне как бы намекал: не обнажай меча на Верослава, не убивай его, а вспоминай. Но что? И это мне поможет ли? Но... Мало ли! Попробую - и буду вспоминать и вспоминать, а чтобы мне никто не помешал, чтобы никто не встрял, я буду говорить и говорить! И... я заговорил:

- Хальдер ушел. Подлый посол помог ему уйти. Но Хальдер счастлив! Белун сказал, что боги белобровых уже встречают Хальдера. А боги там, на севере, за Морем Тьмы, суровы. Там и земля сурова. Там на деревьях листьев нет - одни иголки. И снег там лежит почти что весь год подряд, а море сковано льдом. То есть там почти все время зима, море замерзшее и кораблям нет по нему ходу. Так что, спрашивал я, зимой там не воюют? Воюют, отвечал мне Хальдер, только совсем не так, как летом. Зимой, он говорил, белобровые ходят в поход на собачьих упряжках. Это весьма опасные походы! Ведь там зимой живут без солнца, зимой у них всегда темно и небо в тучах, и не видно звезд. Ушел в поход - и заблудился, не пришел. Потом, уже весной, тебя найдут замерзшего... Зато зимой там можно легко добыть себе любой корабль! Еще по осени, при первых холодах, у них все корабли выносятся на берег, с них снимают мачты, забирают весла. Зимой за кораблями приглядывают только сторожа, а остальные к берегу не ходят. Остальные всю зиму сидят по своим хижинам, плетут сети, кольчуги, вспоминают о битвах, ждут весны. А если заметет, завьюжит, запуржит... И если псы твоей упряжки не собьются с пути, если они учуют дым и след даже тогда, когда за снежной пеленой не видно уже самой ночной тьмы... Тогда ты беспрепятственно подъедешь прямо к сторожам, спрыгнешь с саней и крикнешь: "Хей! Руби!" Вот так! И корабли - твои! И потому, как только Хальдер возмужал и дважды побывал вместе с отцом в походах, на третий раз отец сказал ему: "Довольно, ты уже не мальчик, пора уже тебе и самому думать о собственном пропитании" - и не пустил его на свой корабль. Тогда, оставшись дома, Хальдер купил себе собак, стакнулся с Бьяром и Ольми...

И так я говорил и говорил и говорил! Они молчали, ждали, что же будет дальше. Ярл Верослав, и тот не смел меня перебивать, ибо таков у нас обычай - на тризне, вспоминая об ушедшем, ты можешь говорить, сколько твоей душе угодно. Точнее, не твоей - его, ушедшего, душе. А раз я говорю, не замолкая, то, значит, так угодно Хальдеру. А я уже, конечно же, устал, но замолкать всё не решался. И снова говорил и говорил, а сам надеялся, что вспомню то, что надо, и тогда...

Не вспоминалось! Так слушайте же, слушайте! Я продолжал:

- И Хальдер соскочил с саней и крикнул: "Хей! Руби!" И порубили сторожей. Добыча была славная - четыре корабля. Лучшим из них был "Быстроногий Лис", его и запрягли в упряжки. А остальные, думал я, они сожгли. Но Хальдер объяснил, что жечь корабли, даже своих самых злейших врагов, у них нельзя. У них ведь очень мало леса, и потому не то что корабли, но даже простые деревья никогда не жгут, иначе их боги им этого не простят. А для костров у них есть черный жирный камень, и он, кстати, горит намного жарче дров...

Вот что я говорил им тогда. И еще многое другое говорил. Всё это истинная правда; так мне Ольми рассказывал, а сам Хальдер никогда не вспоминал ни о себе, ни о других. Только однажды он мне рассказал о том, из-за чего Мирволод выступил на бунт. Но я и без того об этом знал. Зато...

Вот что еще сказал тогда мне Хальдер:

- Когда Мирволод с братьями вбежал в опочивальню твоего отца, ярл Ольдемар уже успел проснуться и даже схватил меч. И, думаю, он мог бы запросто сразить Мирволода, а вместе с ним еще и двух, а то и трех из его братьев. Но остальные всё равно бы его убили! А ты и твоя мать были уже убиты - люди Мирволода несли с собой ваши головы. И Ольдемар - вот это настоящий ярл! - встал, поднял меч и дал себя убить.

- Зачем?

- Затем, что умирать с мечом в руке - это совсем не страшно. Удар упал - и ты уже не здесь, а в далекой счастливой стране, и там ты снова ярл и всеми уважаем. А что Мирволод? Как он был убит? С позором. Затравили псами! И что с ним теперь? Теперь он там же, где и твой отец, в недоступной счастливой стране. Но он там - раб! И будет там рабом всегда - пока светит солнце и пока течет вода, стоит земля и пылает Бессмертный Огонь. Вот так, мой господин! Запомни: порой лучше уйти, чем победить врага, зато потом опять прийти и отомстить, но так, что даже небу станет жарко! Или другой придет вместо тебя - но это уже как бы и не важно! А важно... Сам потом поймешь, что важно!

И я...

Я замолчал на полуслове. Хей! Хей! Я наконец-то вспомнил, да! Как и напутствовал Белун, я вспомнил и отца, и Хальдера, и понял, как мне быть! Хальдер зовет меня - и я уйду к нему, чтобы потом опять прийти сюда и посчитаться с ними всеми. Конечно, я могу прямо сейчас сразиться с Верославом и одолеть его. Но и меня убьют. И так получится, что я уйду с мечом и Верослав с мечом. И тогда в той дальней и неведомой стране он, как и я, будет всегда...

Нет, это не годится! И лучше я пока повременю, зато потом... Вот именно! И я сказал:

- Вот всё, что мне хотелось вспомнить! - и сел.

Сидел, молчал. И все они теперь молчали. А за окном уже стемнело. Вот как я долго говорил! Во рту всё пересохло, очень хотелось пить. Я сделал знак...

И сразу Верослав по-хозяйски велел:

- Налить ему! И всем налить!

Он думал, что я встану и скажу: "Как ты смеешь говорить такое?! Я старший здесь, я здесь распоряжаюсь, я..." Но я молчал.

Налили мне, налили всем. И снова Верослав, желая разъярить меня, насмешливо спросил:

- Позволишь мне сказать?

Я не ответил, лишь кивнул - да, позволяю. Тогда он встал и начал так:

- Хальдер ушел. И это хорошо - когда уходят старые, тогда приходят молодые. Так и в лесу. Там, правда, не уходят - падают. Там, значит, так: стоял, стоял старик, всех заслонял, а после р-раз! - упал. И солнце достается молодым, они быстрей растут. А если старые долго стоят и падать не желают, то их приходится рубить. Так мы и делаем. И снова солнце достается молодым, которые до той поры чахли в тени от старости. Вчера старик упал. Теперь всё солнце, весь почет, вся власть - нам, молодым. И это справедливо. Так выпьем же за стариков, которые упали!