Беспредел (Современные криминальные истории) - Страница 33
— Спасибо, брат! Никогда этого не забуду. Чем могу — отблагодарю.
И отблагодарил. Боканев проживал в доме по Валовому переулку в квартире № 1, а напротив, на первом же этаже, в квартире № 2, обитал его сосед, человек интеллигентный, имеющий хорошую библиотеку, собиратель икон и старинных вещей. Как узнал о его богатстве Коряга, никому неведомо. Но тем не менее на следующий день он взял в сарае Боканева топор, позвонил в дверь квартиры номер два, услышал далекие шаркающие шаги и глухой бормоток:
— Это ты, друг Боканев?
— Я, я, — ответил Коряга.
— Погоди немного, у меня что-то замок стало заедать.
Через полминуты он открыл дверь и получил удар топором по голове. За первым ударом — второй, за вторым — третий. Всего Коряга нанес коллекционеру четыре удара, потом взял полотенце, накинул его на шею несчастного и сдавил, затем тряхнул так, что у того рассыпались шейные позвонки.
Забрал Коряга вещей немного, но зато самые ценные: две старинные иконы, Библию в хорошем окладе, деньги и медали. Вернулся в квартиру своего благодетеля и, поскольку знал, что благодетель сегодня не вернется, со вкусом позавтракал, выпил бутылку шампанского, забрал его личные вещи, те, что подороже, — куртку, шапку из хорошего меха и бинокль, присоединил к ним вещи, взятые в соседской квартире, и отправился на Татар-базар: надо было пополнить кошелек, а то уж больно тоща стала пачечка «деревянных», которую он прятал в нем.
Он продал все, кроме куртки Боканева, куртка что-то никого не заинтересовала, и, поразмышляв немного, решил оставить ее у себя пригодится. Осень опять-таки, скоро начнут поджимать холода, и куртка придется очень даже кстати.
Да и пора было уезжать из Астрахани — слишком много следов он здесь оставил. И все впустую — не обогатился. Если бы не иконы, вообще нищим бы уехал. Выругался, сплюнул себе под ноги.
Поглядел на солнце, неторопливо ползущее в небесной выси, — что-то слишком медленно ползет светило, потом глянул на часы — да, время не спешит, еще раз сплюнул. Он кожей своей, нюхом обостренным, волчьим, кончиками пальцев чувствовал — надо сматываться. Увидев человека в милицейской форме, поспешно спрятался за угол дома. Поразмышляв, решил: лучше всего снова пойти на Татар-базар, там народу тьма, затеряться ничего не стоит. А вечером на автобусе, идущем в Ставрополь, он покинет Астрахань. Купив билет на восемнадцатичасовой автобус, Коряга вернулся на рынок.
Среди рядов, торгующий рыбой, он встретил двух приятелей, говорливых, как сороки, шебутных, подвижных, похожих друг на друга, словно бы рожденных одной матерью, — Язрепова и Кузина. Те кое-что выгодно продали и собирались это удачное дело отметить. Как всегда бывает, не хватало третьего. Третий нашелся в ту же минуту. Он был тут как тут — с доброжелательной улыбкой, со спокойным, уверенным лицом, готовый и хлеб порезать, и тараньку облущить, и стаканчик ополоснуть под живительной струей базарного водопровода, и услужить по части разлива бутылки, ежели что…
— Собственно, а чего мы на базаре будем тесниться? Пошли ко мне домой, устроим маленький праздник, — предложил Кузин. — Я тут недалеко живу.
Грустная улица с несерьезным, каким-то детским названием — Узенькая. Кто бы мог подумать, что на этой улице свершится такое, от чего похолодеет кровь у многих астраханцев…
В доме № 38, в квартире № 1 — Коряга невольно отметил, что в Астрахани он просто повязан на квартиры номер один: у Таньки была первая квартира, у Боканева в Валовом переулке тоже номер один и здесь этот же номер — тьфу! Троицу в квартире № 1 поджидал хороший стол, приготовленный женой Кузина Зотовой, — с горячей картошкой и рыбкой собственного засола, с дивными маринованными помидорами и тушеным мясом, только что извлеченным из духовки.
Это был настоящий пир. Выпили по одной, по второй, славно закусили, и Язрепов, человек восточный, востроглазый, во время пира все приглядывавшийся к Коряге, неожиданно сказал:
— Слышь, парень, а по-моему, тебя разыскивает милиция!
— С чего ты взял? — Коряга прекрасно владел собою, хотя внутри у него все оборвалось и сделалось холодно.
— Да фоторобот сегодня по телевизору показывали. Утром, в астраханских новостях. Очень ты похож на того человека. Убил он там кого-то… Зарезал иль задушил, не помню.
— Ну мало ли кто кого зарезал или задушил? Я-то тут при чем? Это еще ничего не значит. Давай лучше выпьем!
— Можно и выпить, — задумчиво согласился Язрепов.
Эти несколько фраз и решили судьбу трех человек.
После обильной пищи, хорошей выпивки решили малость отдохнуть.
— Хороший сон никогда не мешал здоровью, — посмеялся Язрепов и растянулся на тахте.
Кузин покивал согласно, зевнул, потер пальцами глаза.
— У меня есть свой корабельный отсек, я туда. — И, продолжая зевать, нырнул в свой «корабельный отсек».
Сон сморил и Зотову — жену Кузина. Удержался только один Коряга — он и моложе был, и крепче телом, и злее, и, главное, знал, что для волка, которого обложили охотники, сон опасен.
Едва собутыльники уснули, он бесшумно обследовал квартиру, поморщился недовольно — квартира была бедная, взять нечего, в кладовке нашел лом, подкинул его в руке, проверяя, ловко ли лежит, обвязал тряпкой и, подойдя к спящему Язрепову, сощурился:
— По телеку меня, значит, видел? Больно похож, значит… Ладно! — Он размахнулся и с силой ударил Язрепова ломом по голове. За первым ударом нанес второй, потом схватился за лежащий на столе нож, нанес несколько ударов ножом, потом прыгнул к дивану, где лежала Зотова, ударил ее ломом также по голове, смешав разом все — мозг, кости, и уж потом метнулся в «корабельный отсек». Ни один из спящих не проснулся, словно бы в водку было подсыпано снотворное зелье, ни один не закричал…
В следственных документах отмечено, что Коряга нанес Язрепову четыре удара ломом по голове и тринадцать ударов ножом в различные части тела, Зотовой — один удар ломом и пять ударов ножом в межлопаточную область, Кузину один удар ломом в правую височную кость и три удара ножом в грудь.
До вечера Коряга провел время в залитой кровью квартире — никто его не потревожил, Коряга даже поспал немного, потом взял куртку Кузина, примерил ее, куртка была в самый раз, и, главное, — понравилась, модная, фасонистая, в отличие от куртки Боканева. Куртку же боканевскую повесил на место хозяйской и, беззвучно отжав язычок автоматического замка, ушел. Дверь за собою аккуратно закрыл.
В 18.00, точно по расписанию, ставропольский автобус отошел от городского вокзала. Коряга, приветливо улыбаясь, сидел на месте, отведенном «согласно купленному билету».
Всего за двенадцать дней пребывания в Астрахани он убил шесть человек.
Из Ставрополя Коряга перебрался в ПМР — Приднестровскую Молдавскую Республику, в город, где был прописан, в Тирасполь, на улицу Советскую, 2. Но в Тирасполе, дома, он вел себя тихо: воспитывал дочку, ходил с женой в кино и на зиму варил вишневые компоты. Того, что его обнаружат, Коряга не боялся — ни один из членов «боевой группы» не знал, где он живет, не знали и подлинной фамилии Коряги. Никто, даже Гасимов. Когда же местные власти кинули клич: «Все на защиту Приднестровья!» — Коряга одним из первых встал в ряды защитников. В общем, дома он был другой. Но, как я уже заметил, до определенного момента. А вскоре в нем произошел надлом — Коряга совершил преступление. Во время боевых действий Коряга совершил несколько убийств: по одним данным — три, по другим — четыре.
Сейчас Коряга арестован и ждет в Молдавии суда. Из тюрьмы попробовал бежать, был ранен охранником, угодил в лечебное учреждение с зарешеченными окнами. Скоро состоится суд. Если же Верховный суд Молдовы не приговорит его к высшей мере, то тогда, вполне возможно, его передадут на территорию России и Корягу будут судить здесь.
Семенов, Гасимов, Трешкина пока находятся под стражей и ожидают прибытия в зарешеченном «вагонзаке» своего предводителя. Но даже если предводитель и не прибудет, от суда они не уйдут.