Беспощадная страсть - Страница 90
— Ну вот и конец тебе, Газаватушка! — зло произнесла Мила, вставая с колен и поднимая «Кедр».
— Замри, жена! — Север метнулся к ней.
В три прыжка он оказался рядом и вырвал ствол у нее из рук.
— Ты что, Север?! — удивилась Мила. — Этого выблядка давно ждут в морге! Заждались уже! Ты хочешь сохранить ему жизнь?!
— Сначала он мне все расскажет о наркотиках! — скаля зубы, зарычал Север. — Сначала он сдаст мне свой бизнес! И только потом я, так уж и быть, отпущу его на тот свет!
Он подхватил корчившегося Газавата, Дотащил до кресла, назначение которого определил сразу, едва увидел, швырнул в него Николая и пристегнул за руки и за ноги специальными ремнями.
Глаза Милы сверкнули.
— Север! — закричала она. — Неужели после всего, что случилось, тебя еще интересует этот поганый героин?!
— Интересует! — взвизгнул Север. — Героин — это миллионы, это власть! И сейчас я вытрясу из Коляна все, что он знает! Все, что он имеет! До последнего гроша!
— Север! Если ты притворяешься, то прекрати! Немедленно прекрати! — На Милу накатило внезапное озарение: только сейчас ей пришло в голову, что Север, возможно, притворяется, хотя она не сумела бы объяснить, почему так подумала. — Романов нас предал, ты понял это?! Мы ничего ему больше не должны! Мы свободны от всех обязательств! Кончай Газавата и идем! Этот подонок давно заслужил смерть!
— Ну нет! — Север плотно вошел в роль. — Мне не нужна жизнь Газавата. А что Романов предал нас, я понял сразу! Только мне плевать на Романова, всегда было плевать! А Кольке я крепко припеку задницу, если он не расколется!
Север влепил Газавату пощечину.
— Эй ты, шкура блатная! Откуда у тебя дешевые наркотики?! Отвечай, пока тебя добром спрашивают!
— Да пошел ты! — собравшись с силами, выдал Николай.
— Ну держись, сука! — Север обернулся к Миле. — Как эта штука включается, знаешь?! «Электрический стул» этот?!
— Я не скажу! — отрезала Мила. — Я не позволю тебе пытать человека ради сраных баксов! Убей его и идем!
— Ах, не скажешь?! Ладно, обойдемся домашними средствами!
Север вскинул «Кедр» и одиночным выстрелом разнес Газавату коленную чашечку.
— А-а-а, гондон! — дико заорал Газават. — Ну, погоди, отморозок траханый! Сейчас приедут мои ребята и ты получишь по полной программе! Тогда уж я повеселюсь!
Как раз в этот момент со стороны ведущего к особняку шоссе донеслись взрывы и звуки пальбы.
Север осклабился.
— Твои ребята не приедут! Потому что мои ребята их сейчас в аккурат поджаривают! А я поджарю тебя!
Он отбросил пистолет-пулемет и принялся судорожно искать кнопку включения «электрического стула». Наконец нашел, хотя ее и трудно было различить на стене.
— Вот она, родная! — воскликнул Север, дыша свирепой радостью. — Теперь отведай собственного блюда, Газаватушка!
Он пустил электричество. Тело Николая задергалось, забилось в конвульсиях. От воплей бандита, казалось, сейчас лопнут барабанные перепонки.
— Север, оставь его! — закричала Мила. — Что ты с собой делаешь, в кого ты превратился?! Ты же всегда стоял за справедливость, ты даже был добрым! Зачем ты становишься зверем?!
— А в этом мире нельзя быть добрым! — рявкнул Север.
— Раньше ты думал иначе!
— Раньше я был дураком!
— Но ради чего ты мучаешь этого урода?! Неужели действительно только ради того, чтобы стать наркобароном, чтобы наживаться на чужой беде?! Неужели только ради денег?!
— Именно ради них!
— Не верю! — жалко выкрикнула Мила — ее моральные силы были уже на исходе.
— А это уж твое дело, телка! — бухнул Север, словно тупое шило воткнул.
У Газавата началась неудержимая рвота. Его выворачивало и выворачивало, а вскоре вместо полупереваренной пищи он изверг из себя слизь пополам с кровью.
Север выключил электричество.
— Еще сдохнет раньше времени! — прокомментировал он свои действия.
Газават был в сознании. Свинцовыми от боли глазами он посмотрел на своего палача.
— Ничего я тебе не скажу, Север, — произнес бандит почти спокойно. — И знаешь, почему? Потому что, если я скажу, ты меня сразу убьешь. А в загробную жизнь я, извини, не верю. Я очень хочу еще пожить на этом свете. Мои пацаны сюда все равно прорвутся. Я их дождусь.
— Я сделаю тебя полным калекой! Тебе жизнь станет не в жизнь! — взвился Север.
— Ой, напугал! — слабо улыбнулся Газават. — Сейчас хирурги творят чудеса. Пересаживают любые органы. Если я выживу, врачи на Западе так меня починят — стану лучше прежнего. За деньги там все можно. А уж доноров мне братва найдет каких угодно — Россия большая, и в ней много лишних двуногих. Миллионы никому не нужного быдла, которое даже заработать толком не умеет. Так что доноры будут — любые и в любом количестве.
— Ты все равно не выживешь! — заорал Север. — Лучше сразу колись! Тогда умрешь легко!
— Ну нет! — хмыкнул Газават. — Молчать — моя последняя надежда. А боли я почти не боюсь. Мне даже объяснили, почему. Хочешь, тебе объясню?
— Объясни! — Север заинтересовался.
— Как мне говорили, центр боли в мозгу человека находится рядом с центром сексуальности. У меня центр сексуальности очень развит. Видимо, за счет центра боли. Поэтому пытай меня сколько угодно — бесполезно.
— Ты врешь! — Север клокотал. — Ты нарочно затягиваешь базар, чтобы оттянуть начало новой пытки!
— Повторяю: пытать меня бесполезно.
— Говори, откуда героин!
— Не скажу. Пока я молчу, я нужен тебе живым. Так что продолжай свои забавы.
— Север! — опять позвала мужа Мила. — Ты можешь оставить его в покое хотя бы ради меня?
— Тебе его жалко?! — взбесился Север.
— Дурак! Мне тебя жалко! Ты, ты окончательно испоганишь свою душу! Ты не сумеешь больше стать человеком после того, как зверски истязал кого-то ради наживы!
— Мне и раньше случалось пытать всяких подонков!
— Но ведь не ради наживы!
— Какая разница?!
— Огромная!
— Да пошла ты! — огрызнулся Север, а сам подумал: «Знала бы ты, девочка, ради чего я на самом деле стараюсь!»
— Значит, боли ты не боишься?! — обернулся он к Газавату. — А как насчет ампутаций?!
— Чего?! — Николай, похоже, испугался.
— Для начала мы снимем с тебя скальп! — Север достал пружинный нож, выщелкнул лезвие. — Вон какая у тебя знатная шевелюра! Славный получится трофей!
В отличие от своей «пехоты», брившей голову почти наголо, Газават носил модельную стрижку, и шевелюра у него была действительно знатной.
— Ты серьезно? — спросил бандит несколько недоуменно.
— А то! — Север вцепился ему в волосы.
— Ну нет! Этого я не позволю! — отчаянно закричала Мила.
Она бросилась к мужу, схватила его за предплечье и попыталась оттащить от Николая.
Север ударил жену наотмашь тыльной стороной ладони. Ударил так, как привык последнее время бить Милу — сильно, но очень расчетливо и точно. Девушка упала и зарыдала от бессилия, колотя рукой по полу.
— Приступим! — ухмыльнулся Белов в лицо Газавату.
Он опять схватил его за волосы, полоснул ножом вокруг головы и рывком содрал скальп. Из рассеченных жил хлынула кровь.
Рев Газавата слился с безнадежным щемящим криком Милы. Ей казалось, что это Север сейчас оскальпировал самого себя.
Белов отшвырнул кровавый трофей прочь, вытер нож об одежду Газавата и поглядел в глаза своей жертве. Бандит оставался в сознании.
— Ну как тебе такой расклад, приятель?! — вопросил Север торжествующе.
— Ты псих… — простонал Николай. — Перевяжи меня…
— Хрен тебе, детка!
— Перевяжи… Я ведь истеку кровью…
— Сперва информация!
— Ладно, твоя взяла… Я все расскажу. А то умру от потери крови раньше, чем подоспеет помощь. Только ты перевяжи меня. Бинты есть в аптечном ящике, он под лежанкой…
— Перевяжу, но учти: будешь потом молчать, я бинты с тебя просто сорву, ты понял?!
— Понял. Перевязывай.
Газават был страшен: искаженное болью лицо залито кровью, череп — сплошная кровавая рана.