Беспощадная страсть - Страница 10

Все было кончено. Север медленно поднялся. Мила, обернувшись, смотрела на него, виновато прикусив губу.

— А ты не боялась, что я ненароком завалю тебя? — спросил он сквозь зубы.

— Не боялась… — тихо ответила она. — Ты же снайпер…

— Ладно, ша, — бросил он устало. — Хватай ключи, открывай двери, да сдергиваем отсюда. Надеюсь, снаружи нас никто не ждет.

— Уверена, никто, — подтвердила Мила. — Кричали ребята негромко, а шмальнуть не успели…

— Хватит болтать. Двери отпирай, — перебил Север.

Девушка подчинилась.

— Куда мы теперь? — спросила она на улице.

— Я тут в городе квартиру снял, купил тебе шмотья на переменку. Выспимся, переоденешься, а завтра двинем дальше.

Иван Саратовский вылез из машины и направился к дверям «Алой Розы». Глаза авторитета метали молнии. Подскочившие было к хозяину охранники так и не решились произнести ни слова, кроме почтительных приветствий. Иван лишь сухо кивнул в ответ.

Иван прошел в караулку, совмещенную с кабинетом для, так сказать, администрации. Развалился в кресле за начальственным столом и колюче взглянул на боязливо сопровождавших его бойцов.

— Итак, Стас убит, — начал он зловеще. — Кто его замещал?

— Ермаш, — торопливо ответил один из бандитов.

— Почему его нет с вами?! — вопросил Иван грозно.

— Он базарит с «шестерками», — пояснил охранник робко. — Расследование проводит. Штемпа из себя изображает.

— Пулей за ним! — приказал Иван, демонстративно отворачиваясь.

Через несколько минут в кабинет влетел Ермаш.

— Садись, зема! — недобро усмехнулся Иван. — В смысле присаживайся. Остальные свободны! — скупым жестом отпустил он пехоту.

Бандиты гурьбой вышли, плотно закрыв за собой дверь.

— Ну, братан, рассказывай, — предложил Иван вкрадчиво.

— Ой, беда, шеф… — склонил голову Ермаш.

— Без тебя знаю, что беда! — резко перебил Иван. — Не баклань! Толкуй по сути! Что удалось выяснить?

— Значит, так, — зачастил Ермаш. — Завалил ребят клиент Геллы, это ясно. Привел его к нам Вовик, бармен.

— Вовик что, ссучился?

— Не думаю. Он нажрался ночью виски до усеру. На кухне. Там и уснул. Будь он в доле с киллером, небось сдернул бы сразу…

— Логично. Что представлял собой киллер?

— Гелла говорит — набушмаченный фраер. Бабок много, понту много, а так — каша…

— Как выглядел?

— Соска не запомнила.

— А Вовик?

— Божится, пидор, что тоже не запомнил! Хотя пацан жил у него два дня! Я уж хотел Вовочке паяльник в очко загнать, да решил дождаться тебя, шеф.

— Не запомнил, говоришь… — Иван задумался. Черт… Ну-ка вели позвать оставшегося в живых часового! Да сам посиди, послушай… Сдается мне, все обстоит хуже, чем я думал.

Вскоре парня привели.

— Рассказывай! — велел Иван.

Тот кратко изложил известные ему события.

— Та-ак… — Иван оперся локтями о стол, сплел пальцы и положил на них подбородок. — И ты не можешь описать этого лоха?

— Не могу.

— Хреново разглядел?

— Разглядел нормально.

— Почему тогда не можешь описать?

Парень смутился.

— Ну вот вроде вижу его лицо… — начал он неуверенно… и замолчал.

— Продолжай! — сорвался на крик Иван. — Видишь лицо, и дальше?

— Оно словно уплывает… — пробормотал бандит.

— Ты пил на вахте? Торчал? — отрывисто спросил авторитет.

— Что ты, шеф, как можно! — испугался боец. — Что ж я не знаю, где стоял, кого стерег?!

— Может, за танцем Алой Розы подглядывал?! — рявкнул Иван.

— Да шеф, да я!.. — парень начал заикаться. — Да бля буду! Да что я, самоубийца?!

Охранникам, несущим вахту в борделе, смотреть выступление Милы запрещалось так жестко, как не запрещалось даже пьянство или употребление наркотиков на посту. За нарушение этого главного запрета можно было поплатиться не просто разбитой мордой — жизнью. Ибо и спиртное, и иная «дурь» все же оставляют человеку возможность соображать. А танец Алой Розы временно начисто лишал разума всех, особенно мужиков.

— Хорошо, верю! — напористо продолжал Иван. — Но хоть прикид налетчика ты запомнил?

— Да! — встрепенулся боец и тут же осекся. — Нет… Прикид как прикид… Не от Юдашкина, но и не с помойки…

— Ладно, иди, убогий… — из Ивана, казалось, выпустили воздух. — Ступай, ступай, ты не виноват…

Радостно сверкнув глазами, парень мгновенно исчез. Он чувствовал себя родившимся заново.

Ермаш внимательно взглянул на хозяина. Иван совершенно сник. На его совсем еще молодом лице проступили усталые морщины.

— Что, Вань? — доверительно спросил Ермаш.

— Худо, Боря… — вздохнул Иван. — Ты не представляешь себе, как худо… Боюсь, сегодня ночью нашу тихую обитель посетил сам сатана…

— Да какой сатана, Вань, окстись! — опешил Ермаш. — Ты же сроду в чертей не верил!

— Ох, Боря… Знаю я, кого вот так вот невозможно узнать. Знаю я эту его манеру — в одиночку, открыто, походя резать и расстреливать целые бригады… Дьявол проклятый! — Иван в отчаянии хватил кулаком по столу.

— Да кто это, шеф? Кто?! — воскликнул Ермаш недоуменно. И вдруг на его физиономии отразилась внезапная догадка. — Неужели… он?!

— Он, Боря, он… — вздохнул авторитет. — Север… Другого такого бойца попросту не существует.

— Но он же умер! — выкрикнул Ермаш с надеждой.

— Значит, не умер. Ожил. И явился за своей женой. А нам теперь остается только гадать — всерьез ли он взялся за нашу группировку, всех ли теперь перебьет, или помилует, отстанет…

— Да зачем ему воевать с нами, если свою самку он уже получил? — Ермаш явно был сильно напуган.

— Ты не знаешь его, Боря, — ответил Иван. — А я знаю… Пусть немного, но знаю. У него голова дырявая, мозги набекрень. Крыша течет так, что аж хлещет. И что взбредет в его идиотскую башку, никто предугадать не может! А нам теперь остается только ежеминутно бояться пули из-за каждого угла, от каждого прохожего, из каждой проезжающей машины, из собственного сортира, от собственного шофера, наконец! Белов способен принять любую личину. От него нигде не спрячешься! Господи! Да если б Север просто потребовал у меня вернуть ему Милку, я бы сам ее к нему за руку привел! А так… Эх!

Ермаш был близким другом Ивана — когда-то они вместе сидели, стали «кентами». Поэтому авторитет позволял себе расслабиться при нем. А если не спешил приподнимать Бориса по лестнице преступной иерархии, то только потому, что тот вполне заслуженно слыл малым туповатым. Исполнителем, но не командиром.

— Может, это все-таки был не он? Не Север? — Ермаш заискивающе заглянул в глаза Ивану.

— Как не он? — уронил тот безнадежно. — Милка-то ушла с ним, видимо, добровольно…

— Она могла уйти под стволом! — горячо возразил Борис.

— Ага, и в холле подыграть своему похитителю? — Иван иронично смерил взглядом приятеля. — Не поднять тревогу? Зная, что лучше, чем здесь, ей житься нигде не будет? Не-е, Борь, Милка — девка с норовом…

— А с чего ты взял, что она подыграла?

— Но ведь ребята ни разу не успели шмальнуть! А они были не фраера дешевые, все прошли спецназ, потом зону… Но их положили рядком, без единого выстрела с их стороны! Значит, Милка подыграла своему похитителю, а это невозможно, если он не Белов!

— А он может вот так? Чтоб без единого ответного выстрела?

— Север все может.

Иван говорил уверенно и печально. Когда-то он сам был убежден, что вокруг похождений Белова наплетено много нелепой чертовщины, откровенного вранья. Теперь же эта его убежденность значительно пошатнулась. Особенно после длительного общения с Алой Розой, которая мастерски напускала густого мистического тумана в свои рассказы о муже. Делала она это сознательно. Север должен вызывать у всех бандитов России суеверный ужас, считала девушка. А при ее способностях к внушению ей ничего не стоило задурить голову кому угодно. Даже и такому холодному прагматику, как Иван Саратовский.

— И все же… — промямлил Ермаш. — Все же… вдруг приходил не Север?