Беспокойные мертвецы - Страница 10
И господина Грумента, связанного по рукам и ногам, вытащили из его собственного дома и с шутками, прибаутками и издевательскими песнями потащили по улицам Тарантии.
Герольд в полном официальном облачении ждал Конана внизу. Oн возглавил шествие, по дороге выкликая:
— Смотрите, жители Тарантии! Смотрите на человека, из-за которого мертвецы вышли из могил! Смотрите и на нашего доброго короля, который схватил его и сейчас предаст справедливой казни! Смотрите! Смотрите, жители Тарантии!
И жители Тарантии выбегали из домов, останавливаясь на пороге, выглядывали из окон, они вылезали из сточных канав и выбирались из таверн, они останавливали телеги и лошадей, чтобы увидеть убийцу — сообщника колдуна. Они приветствовали Конана громкими возгласами и собирались толпам! чтобы бежать за процессией и собственными глазами увидеть, чем закончится вся эта ужасная история.
Вот уже показалась длинная стена, отгораживающая кладбище от мира живых.
Конан велел стражникам внести связанного Грумента на кладбище и там привязать к дереву; что касается любопытных, то большинство из них благоразумно устроились на степе или крышах близлежащих домов. Лишь немногие проникли вслед за королем и стражей на саму территорию кладбища, — самые отважные или самые безумные.
Грумент заговорил, прервав долгое молчание.
— Ты не сделаешь этого, проклятый варвар! — зашипел он, пытаясь плюнуть в Конана. Слюна бессильно текла у него по подбородку.
Конан смотрел па пего холодными синими глазами. Ни один мускул не дрогнул на суровом лице короля.
— Я сделаю это, — после короткой паузы ответил король. — И вся Тарантия станет свидетелем твоей позорной смерти.
Он велел стражникам оставить возле осужденного факелы — на тот случай, если ждать придется до темноты, — и убираться из опасного места. То же самое он посоветовал сделать и зевакам. Королю не пришлось прибегать к помощи герольда: когда он хотел, его зычный голос легко раскатывался на большое расстояние, и горожане тогда вспоминали, что их королю доводилось командовать армиями.
— Уходите! — крикнул Конан. — Вы можете смотреть за происходящим издали! Зрелище того стоит, хотя оно опасно!
И сам, подавая пример, вышел с кладбища. Впрочем, короля вскоре увидели на крыше одного из домов. Там он устроился с большим удобством — польщенные хозяева дома, небогатые и совсем незнатные люди, принесли его величеству свой лучший матрас (из которого, когда его встряхивали, сыпались блохи) и шелковое покрывало (дабы предохранить от вышеупомянутых блох), а затем подали в глиняной кружке кислого вина и прислали дочку, девушку лет пятнадцати, прислуживать его величеству. Дочка, чумазая и хмурая, глядела на короля так, что это могло вызвать оскомину, причем пыталась одновременно с тем любезно улыбаться. Конан махнул ей рукой:
— Садись и молчи. Или уходи, если тебе не интересно, что там произойдет.
— Мне интересно, — медленно протянула девушка и уселась рядом с королем на матрасе с таким видом, будто делала ему одолжение.
Прошло совсем немного времени, и на кладбище началось шевеление. Медленно закачались кусты, потом с громким скрипом отодвинулся в сторону могильный камень… Приподнялся кусок дерна… Отовсюду протянулись полусгнившие руки с отросшими за время лежания в могиле ногтями. Показались мертвецы. Их скорбные лица с отваливающимися кусками плоти и незрячими глазами повернулись в сторону Грумента. Запавшие рты шевелились, зубы при усилии что-либо сказать выпадали изо рта. Со всех сторон они окружили осужденного, шумно принюхиваясь к нему.
Затем из их толпы выступил плотный мертвец в хорошо сохранившейся парчовой одежде. Его голос звучал низко и сипло из-за того, что голосовые связки уже тронуло разложение.
— Мой сын! — произнес он медленно, прилагая все усилия к тому, чтобы четко выговаривать слова. — Я любил тебя!
Этот дрожащий голос потрясал до глубины души.
Грумент дрогнул. Веревки, удерживающие его у ствола дерева, натянулись, жилы на шее осужденного напряглись, лицо посинело от тщетного усилия освободиться.
— Нет! — завопил он. — Конан! Освободи меня! Мой король! Спаси меня!
— Убийца! — прогремел Конан с крыши. Девушка, сидевшая рядом с ним, так и подскочила на месте от неожиданности — к великому тайному удовольствию короля.
— Да, я убил его! — верещал что есть мочи Грумент. — Ну и что? Он меня тиранил! Не давал денег!
— Мой сын… — медленно повторил оживший покойник и протянул к шее Грумента страшные руки.
— Тебе нет надобности возвращаться в тот дом, — сказал Конан Корацезии, когда судья Геторикс (отчего-то смущенно краснея) представил ее королю. Корацезия, в новом красивом платье со шнурованным лифом, застыла в поклоне. Конан с удовольствием рассматривал эту женщину, зрелую, с пышными волосами и мягким взглядом круглых светлых глаз.
— Ваше величество, — пролепетала Корацезия. Она явно не знала, что сказать.
— Я с удовольствием видел бы тебя во дворце, — продолжал король. — Надеюсь, ты хорошо чистишь серебро… Да и твоя дочка, кажется, привыкла к этим покоям.
— Благодарю, — прошептала Корацезия.
— А если тебе захочется снова выйти замуж, — продолжал крроль, бросая иа Геторикса косой, лукавый взгляд, — то, полагаю, препятствий тебе никто чинить не станет. Ни злопыхатели-соседи, ни даже чья-нибудь чересчур властная матушка. Во всяком случае, ты и твой избранник всегда вправе рассчитывать на поддержку своего короля!