Бесовские времена (СИ) - Страница 91
Камилла ди Монтеорфано. За ней давали прекрасное приданое. Но за Наталио она не пойдет, он стар для неё, а вот Джулио… Она понимала, что тот не слишком-то красив, но красноречиво расхваливала перед девицей заботливость и тонкий придворный такт своего внука. Увы, девица оставалась холодна, почти не слушая её. Теперь Глория приняла решение — Джулио должен овладеть Камиллой и жениться на ней, прибрав к рукам семьи приданое. Она сказала о своих планах Джулио и получила его моментальное согласие: этот способ позволял разбогатеть, ничем не рискуя. Глория велела внуку поджидать девицу на лестнице и с наступлением темноты попросила её спуститься к колодцу на внутреннем дворе. Внук подстерег Камиллу и набросился на неё, но тут, откуда ни возьмись, появился чёртов шут и всё испортил.
Девица пожаловалась дяде-епископу — тот герцогу, и Глория поняла, что новые попытки пока стоит отложить. Она лихорадочно искала выход и тут — не нашла, но подлинно… набрела на него. Она решила съездить в Пьяндимелето, Наталио упорно говорил о продаже дома, и она тоже понимала, что фамильную вотчину придётся продать. Но много ли выручишь?… Чтобы действительно поправить дела, нужно этот дом продать трижды, но, увы…
Глория неожиданно напряглась. А, собственно, почему — увы? Почему бы не продать дом трижды? Все, что нужно, найти покупателя, составить купчую, получить деньги — а потом быстро избавиться от дурака. А избавиться легче всего с помощью яда — нож свяжет, кровь измарает, но яд убьет наверняка и позволит замести следы. И тут вдали от замковой суеты, на пригорке за домом она заметила синие соцветия аконита. Глория разбиралась в травах, заимствовав это умение еще от бабки. Сейчас мысли в её голове бродили медленно и вязко, то цепенея, то шевелясь, подобно змеям. Она осторожно рвала ядовитые стебли, уже понимая, что использует их, но как — ещё не зная. Дважды она останавливалась — её томила испарина, на лбу выступал пот, становилось тошно и страшно. Минутами что-то кричало в ней: «прекрати!», но чёрный помысел уже угнездился в душе. Перед глазами Глории вставали сладостные картины будущего богатства и изобилия — и вскоре она успокоилась. Страх прошёл, дышать стало легче. Метаморфоза произошла.
Женщина стала ведьмой и теперь была готова хладнокровно убивать.
Мысли текли спокойно и четко, но думала Глория уже не о Комини. Никуда старый содомит не денется, его очередь дойдёт, но начать было целесообразно с целей более простых и доступных — а именно, с дурочки Черубины ди Верджилези, которая давно уже хотела приобрести загородный особняк. Яд был приготовлен в подвале дома в Пьяндимелето, — ночью, когда все слуги спали. Бутыли настойки должно было вполне хватить, но тут Глория снова задумалась. Далеко не все в замке были глупцами — и первым умным Глория считала Тристано д'Альвеллу. Устранить его не получится — глупо и рассчитывать на это. Значит, его следует отвлечь. А что отвлечёт его в наибольшей степени?
Угроза герцогу, разумеется.
Глория, вернувшись в Урбино, велела Наталио написать шифром туманное письмо в курию, сделав всё, чтобы его обнаружили, потом отравила кусок свинины, который на ужине у герцога, воспользовавшись оплошностью карлика Марчелло, просто бросила из рукава собаке на пол. Результат был блестящий. Начальник тайной службы переполошился, челядь сгрудилась вокруг дона Франческо Марии.
Тем временем на Пасхальной службе Глория сказала богатой дурочке Черубине Верджилези, что продается прекрасный загородный дом в Пьяндимелето, и расписала его так, что статс-дама, уважавшая Глорию и доверявшая ей, была в восторге. Ситуацию весьма облегчил и тот факт, что банкир Пасарди был родственником Глории и считал её честнейшей женщиной. Он подтвердил Черубине сказанное Глорией, оформил promessa di vendita и принес деньги, кои Черубина при Глории поместила в сундук в чулане.
Ключи висели у Черубины на поясе, и Глория видела их.
Подписание купчей было назначено на вторник, а в пятницу, когда вся придворная клика была занята приемом мантуанцев и хохотала над измазанным в дерьме Дальбено, после утреннего приема герцогини, Глория за полчаса до торжественной церемонии встречи герцога Мантуанского велела Наталио ожидать в её комнате, сама же нашла Черубину и уединилась с ней в её покоях. Она угостила дурочку прекрасным экзотическим вином, попутно отвечая на вопросы об удобствах в покупаемом доме… Неожиданно Черубина прервала речь, побледнела и упала на пол. Глория, как было у неё условлено с сыном, три раза постучала в стену, поторопилась впустить Наталио и запереть дверь.
Надо сказать, последнего конвульсии Черубины испугали — он был посвящён в замысел матери, но воплощение его было страшно. Но страх миновал, едва Глория сняла с пояса умершей ключи и открыла её ларь. Вид золотых монет, кои Черубина держала на мелкие нужды, взбодрил Наталио, он помог матери положить труп на постель и прибрать в комнате. Деньги она отдала сыну, спешившему на приём гостей. Наталио ушёл и, воспользовавшись тем, что все фрейлины и статс-дамы глазели на церемонию с балюстрады, Глория осторожно покинула комнату — и ее некому было заметить, тем более, что до собственной двери Глории было всего десять шагов. Затем Глория прошла в чулан. Всё, что было нужно — открыть ларь ключами Черубины, вынуть деньги из и пронести мешок к себе — и это тоже удалось сделать незаметно.
В мешке синьоры Верджилези было около тысячи флоринов.
До темноты Глория сидела в своей комнате. Простота замысла и легкость исполнения удивили её. Убить оказалось легче легкого, а доход от столь пустяшного дела был огромен. Донна Валерани задумалась. Раньше она полагала, что после первого убийства, если всё сойдет удачно, спустя месяц-другой можно будет отравить и Комини, но теперь её охватил странный азарт. Глория не видела смысла ждать. Crescit amor nummi, quantum ipsa pecunia crescit… Она, безусловно, сумеет убедить Джанмарко стать её посредником — если Черубина стала жертвой неизвестного убийцы, что ж, дом-то всё равно надо продавать… И ей легко удалось убедить родственника — Джанмарко Пасарди и помыслить не мог, что Глория причастна к свершившемуся злодеянию.
Пасарди вскоре сообщил ей, что на его предложение откликнулся мессир Антонио ди Фаттинанти, мессир Джезуальдо Белончини тоже заинтересовался домом и виноградниками. Это было прекрасно. Начать Глория решила с Белончини, считая его куда большим дураком, нежели Фаттинанти. И расчет оправдался — глупец был удивительно доверчив, и вместе сompromesso принес Наталио, квартировавшему напротив Белончини, всю необходимую сумму, не дожидаясь прихода Пасарди. Там сделку и отметили. Присутствовали и Глория, и Джулио — отец посвятил его в замысел и велел караулить коридорный пролет. Идиоту стало дурно через четверть часа, и Глория посоветовала им с Наталио выйти на террасу башни. Валерани заранее договорился с матерью, что просто сбросит тело дурака вниз.
И снова ничего не помешало.
Глория в коридоре болтала с Лавинией дела Ровере, Джулио дожидался отца внизу и слышал звук падающего в воду тела. Едва тот спустился вниз, появился Донато ди Сантуччи. Все прекрасно обошлось, отец и сын занялись подготовкой к турниру, благо теперь-то экономить не приходилось. И именно в эти дни Глория неожиданно услышала от Пасарди, что Тиберио Комини желает купить дом за городом и ему как нельзя лучше подходит Пьяндимелето.
Услышав эту новость, Глория, Наталио и Джулио переглянулись — лучшего и ожидать было нельзя…
И снова судьба благоприятствовала им — Комини панически боялся встречи с Портофино и не выходил из комнаты, не хотел афишировать сделку, думал только об отъезде — под его разбитой ногой горела земля. Наталио сообщил ему, что завтра, во время турнира, незаметно наведается к нему, и они оформят сделку — а после Валерани заверит купчую у банкира. Это позволит сделать все тайно. Это как нельзя более устраивало старого содомита. После передачи денег глупец бездумно согласился выпить. Всё, что осталось Наталио — убрать бокалы и данную матерью склянку, и рассовать деньги по карманам, бросив в камин купчую.