Бесноватые - Страница 10

На протяжении месяцев, которые последовали за этим, когда мир стал свидетелем того, на что способен один человек, я обнаружил слишком много ответов на этот вопрос.

— Потому что он не закрывается, насколько я понимаю.

Она перекладывает беспроводный телефон к другому уху, придерживая его плечом, при этом поднимая Эмму и проверяя ее штанишки. У младшей дочери идет первая неделя носки сменных штанишек без подгузников, и ей приходится постоянно проверять, не случилось ли чего. Квартира забита, она слишком мала для женщины с тремя маленькими дочерьми, но куда же им деваться?

— В смысле, он немного закрывается, но полностью не перекрывает воду. Да не надо больше проверять, я уже десять раз пробовала. Ну, хорошо, не вешайте трубку, — она не хочет, чтобы сантехник вешал трубку, потому что дозванивалась до него три дня кряду.

Энджи сажает ребенка, откладывает телефон и снова пробует кран. Кран издает жуткий воющий звук, похожий на звук шин по мокрой щебенке, но не закрывается. Вода закручивается над коленом трубы, тихо вибрируя, так, как будто в трубу попало что-то металлическое — например, вилка.

Энджи снова берется за телефон.

— Ну, естественно, я не хочу, чтобы она постоянно текла — у меня же расходуется горячая вода. Нет, я не знаю, что это еще за звук, они никак не связаны.

Она проверяет, нет ли в кухне детей, взгляд ее охватывает кухню, как движущийся прожектор во дворе тюрьмы. Эмма сидит на полу, загипнотизированная сплетением металлических нитей в кухонной мочалке. Виктория — за столом, тихо раскрашивает рождественскую звезду, ее бледные ножки барабанят по стулу. Мелани помогает мамочке со стиркой: это упражнение заключается в том, что она вынимает из стиральной машины чистые мокрые полотенца и сваливает их в миску с кошачьим кормом. Энджи не планировала называть детей в честь участниц группы Spice Girls, но после того как умер Джон, никто не обратил на это ее внимание, а потом — она была так растеряна, что решила сидеть тихо и не поднимать этот вопрос.

Кухня выкрашена в веселенький желтый цвет, но веселье потихоньку начинает шелушиться, и кухню уже пора ремонтировать. Дебил диджей треплется но радио, несет что-то о том, что Санта-Клаус — пришелец, но приемник находится слишком далеко, и из кухни его не выключишь. Наверху кто-то что-то забивает в стену молотком. Энджи убирает с глаз выбившуюся прядь светлых волос и смотрит на розетку:

— Я же вам только что сказала: то, что там лязгает, не имеет никакого отношения к стиральной машине, наверное, ребенок что-то засунул… нет, мне надо, чтобы вы устранили течь. Мне нужно наполнять ванну, и я уже устала кипятить чайники, и — да, я знаю, какое сегодня число, но когда вы все-таки смогли бы прийти?

Мелани тащит мокрые полотенца по полу, но они запутались в кошачьей кормушке, кормушка переворачивается, вода и грязное студенистое мясо оказываются на кафеле пола. Энджи выхватывает у нее полотенца и чуть не роняет трубку; в ухе у нее звучит сигнал того, что у нее на проводе вторая линия.

— Я вам перезвоню. Дайте номер вашего мобильного.

Она бросает полотенца в угол — их придется перестирывать — и берет карандаш из набора Виктории, отчего девочка начинает раздраженно визжать. Красным карандашом Энджи записывает номер в углу белого прилавка рядом с мойкой и отвечает на следующий звонок:

— Люси? Нет, конечно, нет, я даже не хочу думать о том, чтобы опять с кем-нибудь встречаться, это был сантехник. Ну, это потому что я долго ждала ответа. У меня нет горячей воды, а он говорит, что у него сломался фургон, плюс еще Рождество, и поэтому везде пробки. Лучше бы они признались, что набрали слишком много заказов, чем пытались вызвать у клиентов сочувствие… ты что, плачешь?!

Ее старшая сестра часто плачет. Она вообще существует только в двух состояниях — слез или радости, оба они граничат с истерикой. «Люси не везет с мужчинами», — так описывает эту ситуацию их мать. Эта фраза означает, что сорокадвухлетняя Люси, крупная и паникующая по поводу своего репродуктивного возраста, любит мужчин так отчаянно, что кажется, будто из помещения, в котором она находится, откачали весь воздух, и ее партнеры вынуждены бежать — просто чтобы начать дышать снова.

— Почему? Что он тебе сделал? Угу, я слушаю, говори.

Энджи запихивает карандаш обратно в коробку, принадлежащую средней дочери, чтобы та перестала визжать. Она пытается сконцентрироваться на проблемах Люси, но они всегда одинаковы, и их разговоры упорно ходят по кругу. Слушая сестру, она наблюдает за маленькой Эммой. Эмма ее беспокоит: она реагирует на вещи не так, как должна бы, и сидит она слишком смирно. Педиатр говорит, что надо подождать еще несколько недель, прежде чем отправляться делать анализы, но…

— Да, я здесь, здесь. Возможно, ему нужна передышка, ну, знаешь, немного личного пространства. Да нет же, он не бросит тебя. Возможно, он будет просто рад, если…

Звонит мобильный телефон. Он поставлен на режим «звонок и вибрация», и резонирует так активно, что летит по столу, готовясь упасть; Энджи еле-еле успевает подхватить его в полете.

— Люси, давай я тебе перезвоню. Пять минут, обещаю. Сделай себе чаю и положи в него меда «Манука». [12]

Меняя возле уха телефоны, она смотрит под раковину. Вода льется из белого пластикового колена на коробки с чистящими средствами.

— Мамочка, — Мелани указывает на свой нос. Из него во все стороны торчат сосновые иглы.

— Как ты это сделала?

— Я заглянула в дерево. А что мне теперь делать?

— Вы должны переодеться, обе. — Но приходящей няни еще нет, поэтому она сдается: — Ну, хорошо, можете помочь мне вытереть воду. — Она вручает Мелани губку и снова обращает свое внимание на телефон.

— Миссис Ривз?

— Кто это?

— Миссис Анджела Ривз?

— Да, кто говорит?

— Я был с вашим мужем Джоном.

— О, — ее голос прерывается. Она ждет продолжения и смотрит на Мелани, которая берется за поручение с огромной серьезностью.

— Погибнуть при исполнении обязанностей так, как он, — это достойно.

— Он преследовал угонщика машины. А парень стоял на своем. У него был железный лом.

Пятнадцать месяцев назад. Неужели действительно прошло уже столько времени?

— Наверняка он не оставил вам больших денег. Она внезапно осознает, что звонок ее беспокоит:

— Как вы сказали, вас зовут?

— Я тот человек, которого арестовал ваш муж. Резко звонит домашний телефон, она подпрыгивает.

Она не может подойти прямо сейчас. Это либо Люси, либо сантехник, и сантехнику она может перезвонить. Она смотрит на раковину, с которой Мелани только что тщательно стерла номер телефона его мобильного.

— О, Мел! Посмотри, что ты наделала!

Номера нет. На домашний телефон после сантехника звонила Люси, так что Энджи не может просто нажать кнопку «Перезвонить». Домашний телефон перестает звонить.

— Что вы сказали? — говорит она в мобильный.

— Он арестовал меня, а я его ударил.

— Откуда у вас мой телефон?

— Я ударил его, и он просто упал. Но вы это знаете. Вы все время были в суде. Я за вами наблюдал.

Вздрогнув, она захлопывает мобильный и кидает его на кухонный стол. Эмма несется вперед, как это делают только дети, странно задрав руки вверх и с восторгом уставившись вниз, как будто балансирует на верхушке холма. Энджи сгребает ее в охапку, потому что Эмма направлялась прямо к мокрому участку пола возле стиральной машины, а там повсюду накидан кошачий корм. Кошка прокладывает путь между детьми, пытаясь лизать пол. Виктория вырезает звезды из большого листа цветной бумаги, но ведь ножницами ей пользоваться запрещено, так чем же она вырезает?

— Вики, покажи мне вторую руку.

Звонит домашний телефон, и Энджи подсовывает его под ухо, приближаясь к старшей дочери.

— Один, восемь-восемь, пять. Что? Вы с ней говорите. Подождите.