Бесконечный бег (СИ) - Страница 3

— Хорошо, что ты согласился пойти, — в поток моих мыслей в очередной раз ворвался живой голос девушки. — Родителям тоже не легко, и им стоит побыть вдвоем в тишине.

— Могли бы заняться этим ночью, раз так неймется, — немного резче, чем следовало, отозвался я. Мне ведь хотелось остаться с родителями, разговаривать с отцом, шутить с мамой, а не идти к давно изученной запруде. Кто знает, может быть после завтрашнего дня подобной возможности уже никогда не представится.

— Я говорила не об этом, — девушка так мило покраснела и потупилась, что все мое раздражение как рукой сняло.

— Ладно, забудь.

Мы прошли еще немного, и нам действительно стали попадаться другие люди. Первыми встретилась семья моего приятеля Онри, что жил через три дома. В детстве мы часто играли, в юности периодически встречались в разных учебных группах. Наверное, нас можно было считать друзьями. С Ирой они вроде как были на ножах — все время ругались и доставали друг друга.

— Запомни, закрытые локации могут быть где угодно, — монотонно, в своем занудном стиле, и явно не в первый раз, обращался к Онри его отец, Адам Пруст по прозвищу Пранк. — Даже в самом отчаянном случае, не теряй надежды и ищи выход. Всегда, ты запомнил, сынок? Ищи выход. Всегда.

Пранк стоял к нам спиной, а Онри — лицом, так что заметил нас, едва мы обогнули разросшийся куст черной бузины на углу их дома.

— Да, папа. Но разве ты не пойдешь со мной? — достаточно равнодушно, на мой взгляд, поинтересовался Онри, больше занятый разглядыванием моей спутницы.

— Собираюсь, ясное дело. Но как оно еще получится, когда Барьер исчезнет… — в этот момент Адам уловил наше присутствие и неспешно обернулся. — Это вы, ребята… Приветствую.

— Доброе утро, месье Пруст, — называть его по прозвищу, Пранком, девушка как всегда постеснялась. Хотя он относился к этому спокойно, и даже начинал иногда хитровато улыбаться, когда так говорили дети, как будто знал что-то, недоступное им.

— Там уже костер разжигают, — тактично отправили нас подальше, чтобы не мешать беседе отца с сыном.

Мы понятливо закивали, не глупые вроде, и обошли соседей.

— А что с твоими запасами нанитов, ты отдашь их мне? — негромкий голос Онри долетел до меня, когда мы уже отошли достаточно далеко. Он был откровенен, думая, что больше никто не слышит. Но со слухом у меня всегда было хорошо, в отличие от зрения. И эта фраза почему-то показалась мне ужасно мерзкой. Что-то неправильное было в такой постановке самого вопроса и в тоне, каким он был задан. Стало так неприятно, будто наступил на что-то липкое и противное.

К счастью или нет, но ответа его отца я уже не расслышал.

— Как считаешь, вечером и правда будут подарки? — блеснув глазами, спросила девушка, подпустив мурлыкающего тона в голос.

— Это на тебя последняя фраза Онри так подействовала? — решив быть честным перед самим собой и своим окружением хотя бы сегодня, я задал самый прямой вопрос, на какой только был способен. Обычно мне не хватало смелости говорить прямо, уж не знаю отчего.

— Что? О чем это ты? — непонимающе пожала плечами девушка и поспешно перевела разговор на другую тему. — Просто уже больше недели по всей локации только и мусолят рассуждения о том, как бы нас усилить, да про подарки второму поколению от Общины.

Судя по внешнему виду девушки, ей очень не понравился мой вопрос. Или мой тон, что тоже вероятно. Может, конечно, она и впрямь не услышала сказанное Онри. Мне не хотелось ее обижать, поэтому пришлось принять предложенную игру и как бы забыть свою последнюю фразу. Словно ее и не было.

— Это дети говорят. О подарках и собственном усилении, — покачав головой, заметил я. — Словно кроме них тут нет никого, и никакого Первого поколения.

Продолжать свою мысль не стал, а только подумал. К сожалению, большинство ребят выросли в еще более тепличных условиях, чем я. Ну или наоборот — в более простых, не у всех ведь родители ученые. Иришкин отец, Дэннис, к примеру, биолог и агроном. А мать, Илона — Охотник, и даже прозвище заработала — «Гаротта».

И эти дети не понимали. Обсуждали между собой, и едва ли не прямым текстом говорили родителям, что те должны отдать все ресурсы младшим. Типа, взрослые и так справятся, Первые же. Да и вообще, переживут как-нибудь. Папа очень обстоятельно мне эти вещи объяснял. Он вообще такой… все мне объясняет всегда. Считает, что я должен сам принимать решения, а, чтобы их принимать, надо владеть информацией и разбираться в людях.

— Они прожили почти двадцать лет практически все время в безопасности! И у них есть прежний опыт, а у нас нет! — словно прочитав мои мысли, возразила девушка, раздвигая рукой ветви очередного куста. И повторила явно где-то услышанное: — Всякая нормальная мать будет спасать своего ребёнка! А они все думают, что самые умные, закопались в свои прежние принципы, ничего видеть не хотят. Одна Миссия в голове! Эгоисты и лицемеры. Нам надо развиваться, стать сильнее них! — тут она сбилась с пафоса и покосилась на меня. Я невозмутимо пер дальше. «Эгоисты», сказала эгоистка. Нет, я своих родных люблю и… Что?.. Не брошу?.. А кто меня спросит?

Кусты поредели, и перед нами наконец-то открылась водная гладь. Недалеко от воды действительно уже весело потрескивал костер, а взрослые, кто наиболее хорош в готовке, раскладывали для жарки мясо и овощи.

— Разве ты не считаешь, что это честно? — встав передо мной, девушка пытливо всмотрелась в мое лицо, и, едва не касаясь кончиком носика моего подбородка, прошептала: — Завтра нам придется выйти в мир и сражаться за свою жизнь! Разве не справедливо отдать нам все ресурсы, чтобы мы могли пробиться дальше?

— Забавно, — мой голос был очень сух и строг, из-за ее слов накатила злость. Она не имеет права так говорить! Никто не имеет права так говорить!

Хотя такие разговоры уже слышал, раньше подобный бред слабо затрагивал мои чувства, как будто был какой-то абстракцией.

— То есть то, что твои родители смогли выжить и дать тебе жизнь, это мелочь? Ты вот так просто готова их оставить без ничего, просто принести в жертву рейдерам, только чтобы прорваться отсюда?

На миг девушка опешила, но затем прошипела, хватая меня за руку и с силой сжимая ее:

— Какую жертву, дурачок?! Это они решили выбросить нас на произвол судьбы! — в ее голосе было так много жара, что я отшатнулся. — Они хотят разделиться! Бросить нас одних, якобы прикрывая отступление! Мы же как слепые котята, что завтра родимся и мгновенно попадем в лапы диких хищников! Ты что, не понимаешь? Им наплевать на нас! Мы просто отвлекающий отряд, на нас выйдут рейдеры, это мы — жертвы. А они… ради Миссии… даже нас! Бросают, как… Как…

Она отбросила мою руку и сжала кулаки, приподняв их на уровень груди.

— Это неправда, — спокойно сказал я. — Мои родители не такие. Мне папа все объяснил, ему нет смысла врать.

Желая быть честным с людьми, которые окружали меня в последний спокойный день, я как-то совершенно забыл о том, что все мы боялись. И у каждого этот извечный страх проявляется по-разному.

— Ну и дурак наивный! — прошипела девушка. — Бесполезный неудачник! А я-то надеялась на тебя!..

Развернувшись, Иришка первой выскочила на поляну. При этом специально оттянула последнюю ветку куста так, чтобы та попала мне по лицу. Едва успел отклониться, чтобы не хлестнуло по глазам.

Жгучий удар по щеке отрезвил. Пусть нехорошо это, ругаться перед выходом в открытый и враждебный мир, но и позволять говорить столь глупые и эгоистичные вещи — нельзя. Не правильно это. Так что я все верно сказал. Почему она вообще считает, что я должен во всем ее поддерживать? У меня что, своей головы на плечах нет?

— Самая такая, — проворчал себе под нос. Посмотрел вслед Иришке, подумал и припечатал: — Дура!

Стало легче.

Недовольный разговором, тоже вышел на поляну. А ведь день так прекрасно начинался.

Весь день народ гулял. Люди, ели, танцевали, рассказывали истории, купались. Все понимали, что это скорее всего в последний раз, но тем не менее алкоголя на поляне не было. Дураков, — вот же прицепилось это слово! — готовых завтра сражаться за свою жизнь с похмелья, не имелось. К счастью.