Бешеный "тигр" - Страница 4

— Отдал концы, — сказал Свойский. — Жалко, а мог быть хорошей собакой.

— Киря! — Над ним стоял Иванов и тряс за плечо. — Киря, идем, бери меня за шею!

— Подъем! А Колька чистый эсэсовец.

Ложкин торопливо просматривал солдатскую книжку убитого танкиста. В комнату, рванув дверь, заглянул хозяин. Тяжело дыша, он зашептал:

— Идут, двое. Как же теперь?

— Успокойтесь! Иван, музыку! — Ложкин, поправив пилотку, вышел в сени и стал в дверях, выходящих на крыльцо.

Опять полилась нежная, щемящая сердце мелодия. Один из патрульных, проходя мимо, взглянув на нового часового, спросил:

— Ты что, только что сменился?

— Да.

— Что, уже шлепнули пленного?

— Нет еще.

— Мы же видели его во дворе. И стрельбу слышали.

— Водили в уборную. Стреляли танкисты и наш майор в фотографии этого старика.

— А-а, — разочарованно протянул второй солдат. — Мы вернулись, думали посмотреть. Ты махни рукой, когда его… — Солдат подмигнул. — Мы возле кухни будем. Наш Шульц говорил, что его далеко не повезут. А ты что, из пополнения?

— Да.

— Так ты помаши рукой.

— Я передам вашу просьбу майору, он помашет вам рукой.

— Выслуживается, хочет получить «железный крест» вне очереди, — сказал первый солдат.

— Видно, что еще не нюхал пороху, — сказал второй солдат. — Пошли, Адольф. С таким недолго нарваться на неприятности.

Патрульные стояли на дамбе и курили, когда из дома вышли два танкиста и влезли в машину. Скоро танк застрелял, зачихал, потом, взревев, развернулся на одном месте и остановился носом к дороге. С крыльца спустились еще два танкиста, ведя под руки пленного.

Патрульные, наблюдая за ними, говорили:

— Я еще ни разу не видел, чтобы пленных возили в танке.

— Говорят, что в лесу выбросили десант. Везет этим танкистам: броня чуть не полметра. Не успели приехать, как взяли пленного. Награду получат, не понюхав пороха.

— Смотри, и старика берут с собой.

— Я сразу подумал, что он связан с партизанами.

— Адольф!

— Что, Отто?

— Они подожгли дом!

— Это уже свинство: мы живем в сарае, а они жгут дома, и со всем добром! Я заглядывал в окно, там было что взять.

— Нет, это не они, а наш майор. Я его знаю. Пойдем! Мы еще успеем кое-что вытащить, пока не разгорелось как следует.

Они побежали к горящему дому. Возле танка их остановил окрик:

— Назад! Не сметь подходить к дому!

Танкист с автоматом выглядывал из башни.

— Назад!

Шепча проклятья, патрульные отошли в сторону и остановились.

Танк качнулся и, взревев, двинулся. Из кузницы прямо на танк бежала девочка. Она что-то кричала, выставив вперед руки, будто хотела остановить стальную громадину. И танк остановился. К несказанному удивлению патрульных, танкист, грозивший им автоматом, спустился на землю, поднял девочку и передал второму танкисту, тоже вылезшему из башни. И танкисты и девочка скрылись в танке.

Танк выехал на дорогу и, грузно покачиваясь, помчался по единственной улице к лесу.

Патрульные медленно побрели к горящему дому. Теперь уже нечего было спешить: пламя вырывалось из сеней и окон.

— Отто!

— Что, Адольф?

— Ты не находишь, что вот из-за таких людей мы можем проиграть войну?

— Не говори глупостей. — Отто оглянулся. — Все-таки ты, Адольф, угодишь в штрафную роту за такие разговорчики. Меня, например, при виде горящего дома врага всегда охватывает желание поджечь целый город. Куда же, однако, делись тот часовой и майор?

— Ушли садом под прикрытием дымовой завесы.

— Нет, тут что-то не то. Наш майор любит смотреть на такого рода вещи.

— Да, все как-то странно получилось: майор с часовым исчезли, дом горит… И этот проклятый танкист, который нас чуть не застрелил…

— Не кажется ли тебе, что он кого-то напоминает?

— Вот именно, Отто! Бывают же такие схожие голоса.

— Ты не разглядел его лица?

— Да нет. Я видел только глаза да ствол автомата. Страшные глаза.

— Я тоже не разглядел его рожи.

— И еще одну странность ты не заметил?

— Их и так достаточно на сегодня.

— И все-таки я вижу, что не все из них ты заметил.

— Что еще?

— Да то, что у двоих танкистов штаны были не по форме.

— Ну, это тебе показалось.

— Нет, в этом я хорошо разбираюсь. У одного, что шел вторым, совсем русские штаны. А у второго, с автоматом, штаны пехотинца.

— Этого не может быть, и ты хорошо знаешь. Просто у тебя галлюцинации от зависти.

— Есть чему позавидовать! Такой танк лучше бункера.

— Да, но и они горят, как свечи.

— Реже, чем наш брат отправляется батальонами в райские кущи.

— Хорошо, что тебя никто не слышит.

— Я это знаю.

Патрульные повернулись и, оглядываясь, пошли от дома, охваченного пламенем. В отдалении группами стояли солдаты, любуясь пожаром.

— Отто!

— Что, Адольф?

— Как сменимся, надо будет обязательно найти того солдата.

— Да, да. И внушить ему, что не следует особенно задирать нос там, где свистят пули.

— Это ты можешь с ним беседовать на эти темы. Мне просто хочется найти его и убедиться, что не он уехал на танке.

— Какую ты несешь чепуху, Адольф, просто смешно подумать! Ведь если разобраться в твоих мыслях, то черт знает что получается.

— Вот именно, Отто. Страшно подумать!

Когда «королевский тигр» подходил к последнему дому деревни, Ложкин увидел на дороге женщину с двумя ребятами. Из окна вылетел узелок и покатился по земле. За оградой этого дома было много солдат; они ходили по двору, толпились у колодца; из окон также выглядывали солдаты, глазея на приближающийся танк. Женщина подняла узелок, схватила за руки детей и перешла улицу.

Ложкин сказал в шлемофон:

— Иван, задень за угол левого дома.

— Есть!

«Королевский тигр», издав угрожающее рычание из выхлопных труб, вильнул с дороги, подмял изгородь, сирень в палисаднике и ударил левой гусеницей в угол дома. Стена рухнула, подняв облако пыли.

Танк покатился дальше по проселку. За ним бросились было солдаты, но скоро отстали, махая руками и посылая проклятья.

Кузнец, стоявший вместе с Ложкиным в башне, прокричал:

— Десятка полтора немцев придавило домишком Петьки Куралева, а это его жена! Петька где-то у вас воюет. Вернется, вместе будем строиться. Ишь, высыпали, руками замахали — не нравится, а бабу с детишками выгнали из дома — это хорошо?!

На месте водителя сидел длинный танкист с маленькой головой. Рядом с ним примостился Иванов, показывая дулом пистолета направление. Танкист старательно, как на учениях, вел грузную машину угодливо, стараясь предупредить каждый жест своего страшного соседа. Он с готовностью направил танк на дом, а когда снова вырулил на дорогу, то даже улыбнулся, показав большие желтые зубы.

— Старайся, это тебе зачтется, — сказал Иванов. — Держи прямо в лес. Так и жарь!

Танкист закивал головой. Ему было страшно. Совсем недавно, каких-нибудь полчаса назад, это был дисциплинированный, в меру храбрый солдат. Не задумываясь, он повел бы танк на русские позиции, проявив уставную доблесть. Но то, что случилось с ним, было так не похоже на все, к чему он готовился в Гитлерюгенд, а затем в военной школе, где ему втолковывали, что он ариец, сверхчеловек, рыцарь в несокрушимом панцире, перед которым падут в прах все враги, расступятся все преграды. И действительно, еще вдали от фронта он уже захватил в плен русского солдата. И какого солдата! Его распирало от чванливой гордости, когда, сидя за столом, он ел жареное мясо, пил французский коньяк и смотрел на истекающего кровью пленного. Внезапно все полетело вверх тормашками. Он сам стал пленником, в бок его упирается ствол пистолета, он убивает своих, способствует побегу русских разведчиков. И бог знает, что он еще станет делать, чтобы остаться в живых.