Бешеный куш - Страница 98

— Аллочка, извините. Вот, встретила сына…

— Ничего, Мария Игнатьевна, я все понимаю.

Некоторое время мать напряженно всматривалась в Аллу. Наконец сказала:

— Так вот вы какая… Вы любите Юру?

— Конечно, Мария Игнатьевна.

— Можно я вас обниму?

Пока женщины обнимались, отец сказал:

— Юрий, ты что, в самом деле прямо сейчас хочешь ехать?

— Пап, да. Нет времени. Закрутка.

— У тебя всегда закрутка. Как-то не по-человечески получается. Поехали бы сейчас к нам, посидели, поговорили. Отметили бы встречу. Вы бы поспали. А потом бы отправились — утром, на свежую голову.

— Па, утром я должен обязательно быть в Москве. Мы с Аллой скоро приедем к вам, обещаю. — Достал из кармана куртки толстый конверт. — На, держи. Здесь десять тысяч долларов. Купи себе новую машину. — Оттянув обшлаг пальто отца, засунул конверт во внутренний карман. — Вам давно пора купить новую машину.

— Но «Жигули» стоят гораздо дешевле.

— Ничего. Купишь к ним запчасти. — Посмотрел на сумку. — Ма, а это что?

— Еду собрала вам. Тут пирожки, бутерброды. Курица жареная. Морс домашний, клюквенный, ты любишь. Бери, бери, не смотри.

— Ладно. Показывайте, где машина.

Уложил в стоящие перед аэропортом отцовские «Жигули» багаж и сумку с едой, обнял мать, пожал руку отцу. Подождал, пока обнимутся мать и Алла, сел в машину. Алла села рядом.

Развернув машину, направил ее к выезду из Пулкова. Увидел в зеркале заднего обзора удаляющиеся фигуры матери и отца, которые смотрели им вслед, и почувствовал: дрогнуло сердце.

…В Москву они въехали в начале одиннадцатого утра. Еще через час он остановил «Жигули» во дворе своего дома на Остоженке. Выключив мотор, посмотрел на Аллу:

— Вот мы и дома.

— Но это же… Это не шоссе Энтузиастов?

— Нет.

— Ты переехал с 3-й Владимирской?

— Нет. Я все объясню потом. Скажи честно, ты хочешь спать?

— Умираю.

— Я тоже. Поэтому поднимаемся наверх.

Они заснули в одной кровати, прижавшись друг к другу. Второй кровати здесь не было.

Войдя в приемную, Рустамбек привычно кивнул секретарше и помощнику. Здесь, в высотном здании компании «Истерн Интерконтинентал» в Каире, ставшем теперь его постоянной резиденцией, все было подчинено одному и тому же распорядку.

Секретарша в ответ что-то пискнула, спрятав глаза. Помощник, как ему показалось, побледнел.

Рустамбек сразу же понял: что-то произошло, спросил:

— Шамзи, что случилось?

Помощник взял пачку лежащих перед ним газет, встал, побледнел еще больше.

— Господин Рустамбек… Вы читали сегодняшние нью-йоркские газеты?

— Ты знаешь, с утра я вообще не читаю газет. Там что-то есть?

— Да, господин Рустамбек.

— Ладно, я посмотрю. — Войдя в кабинет, сел за стол, раскрыл верхнюю газету.

Это была «Нью-Йорк пост». На первой полосе, перекрывая фотографию машины «Мерседес» и стоящих рядом с ней полицейских, крупными буквами было напечатано: «Скандал в „Энерджи-банке“». Дальше чуть меньшими буквами был набран текст: «Второй по величине российский банк в Нью-Йорке оказался гнездом терроризма. При умелом предотвращении террористического акта погиб американский полицейский. Президент „Энерджи-банка“ Владимир Лапик умер, став жертвой собственного заговора. Нити ведут в Москву. Подробности на 2-й и 3-й страницах».

Раскрыв вторую и третью страницы, Рустамбек узнал на одной из фотографий Хайдарова. Член правления банка «Витязь», одетый в темные брюки и светлый пиджак, лежал на спине на набережной. Он явно был мертв. За покойником был виден полицейский катер, рядом с телом стояли полицейские. Подпись под фотографией гласила: «Тело одного из крупнейших банкиров России Виталия Хайдарова, сопредседателя „Энерджи-банка“, было выловлено в океане недалеко от Атлантик-Сити. На теле обнаружены два огнестрельных ранения. По данным полиции, смерть Хайдарова связана с неудавшимся покушением на американскую топ-модель Синтию Розуолл».

Рустамбек закрыл газету и выругался. С минуту он сидел неподвижно. Наконец, нажав кнопку, сказал:

— Марджана, соедини меня с нашим отделением в Нью-Йорке. Немедленно.

— Хорошо, господин Рустамбек.

Включив компьютер, набрал текст:

«Срочно. Совершенно секретно. Приказываю немедленно изъять и спрятать в надежное место все документы, указывающие на связь „Истерн Интерконтинентал“ с „Энерджи-банком“ и банком „Витязь“ и вообще с какими-либо банками и фирмами в России, а также проинструктировать на эту тему сотрудников. Категорически запрещаю всем, кто работает в „Истерн Интерконтинентал“, какие-либо контакты с прессой. Всем российским отделениям „Истерн Интерконтинентал“ приказываю временно прекратить какую бы то ни было деятельность в России, исключая расчеты по взаимным обязательствам. Рустамбек».

Зашифровал текст, вызвал помощника. Когда тот вошел, кивнул на дисплей:

— Шамзи, позаботьтесь разослать этот текст всем нашим отделениям. Немедленно.

— Слушаюсь, господин Рустамбек.

Тут же раздался звонок. Нажав кнопку, услышал голос секретарши:

— Господин Рустамбек, Нью-Йорк на проводе…

— Хорошо… — Переключил канал. — Слушаю.

— Господин Рустамбек, это Шапур…

— Здравствуй, Шапур. Ты уже все знаешь?

— Да, господин Рустамбек.

— Феро там?

— Подождите, господин Рустамбек, сейчас спрошу… — После короткой паузы Шапур сказал: — Господин Рустамбек, Феро здесь. В Атлантик-Сити.

— Шапур, ты сейчас получишь по «И-мэйлу» короткую записку. И примешь все меры. Понял меня?

— Да, господин Рустамбек.

— Все. Связь теперь будем держать только по «И-мэйлу».

Отключив связь, Рустамбек откинулся в кресле. Снова выругался, взял телефон, набрал номер. Услышав голос племянника Тофика Бакинца Медхи, сказал на жаргоне, состоящем из исковерканных слов языков азери и фарси, понять который мог только посвященный:

— Медхи, это я. Узнал?

— Да, конечно.

— Дай мне дядю.

— Дяди нет, он вышел.

— Немедленно найди его. Он мне срочно нужен. Пусть он мне позвонит. Понял?

— Да, конечно.

Минут пять Рустамбек сидел, просматривая прессу. Сообщения о смерти американского полицейского, пытавшегося предотвратить теракт, а также о смерти Лапика и Хайдарова опубликовали практически все нью-йоркские газеты. Правда, на первую полосу эти сообщения вынесли лишь две: «Нью-Йорк пост» и «Дейли ньюс».

Услышав звонок, взял трубку:

— Слушаю.

— Хозяин, это я, — раздался голос Тофика. — Вы звонили?

— Звонил, — сказал Рустамбек на том же жаргоне. — Ты ничего не читал в сегодняшних газетах про Атлантик-Сити?

— Нет, хозяин. Но, кажется, в московских газетах про Атлантик-Сити ничего нет.

— Зато есть в нью-йоркских. Лапик и Хайдаров мертвы. Оба, как я понял, наделали кучу глупостей. Не знаю, что там у них случилось, но в Нью-Йорке поднят большой шум. Газеты пишут, что «Энерджи-банк» готовил террористический акт. Во всех газетах помещены фотографии американского полицейского, который, как сообщается, погиб во время предотвращения этого акта. Думаю, здесь не обошлось без участия Феро. Он пока там, в Атлантик-Сити, но может в любую минуту оказаться в Москве. Мне думается, весь этот шум — только начало. Дело может оказаться серьезней. Поэтому я полагаюсь на тебя.

— Что я должен сделать?

— Во-первых, как можно скорей предупреди обо всем Петракова. Во-вторых, подготовь на всякий случай его выезд из России.

— Ему что-то угрожает?

— Пока нет, но лучше подстраховаться. Случиться может все, особенно если все это связано с Феро. В случае опасности Петраков должен выехать под чужим именем из Шереметьева, выехать так, чтобы комар носа не подточил.

— Выехать куда?

— Страну мы подберем. Ориентировочно это могут быть Ирак или Ливия. Может быть, Кувейт. Понял?

— Да, хозяин. — Тофик помолчал. — Как насчет Феро?

— С Феро уже ничего не поделаешь. Мы его упустили. Пока надо лечь на дно. И подождать, пока шум утихнет.