Беркут (СИ) - Страница 80

Диск сформировался сам собой, а в тот момент, когда в него на полной скорости впоролся пикирующий сокол,

с правой руки сорвался мощнейший разряд. Экстремального торможения о три неподвижных препятствия птичка не пережила. Так что три разряда, по сути, сожгли без пяти минут трупик. Но дамы отработали, как часы, и я назвал их красотками… автоматически опустив взгляд на обнаженные фигурки. А через мгновение, разворачиваясь на месте и извиняясь, услышал совершенно спокойный голос мелкой:

— Игнат, просить прощения тебе не за что: мы среагировали и правильно, и своевременно, значит, заслужили похвалу. А то, что я голая — мелочи: в моей личной табели о рангах защита команды занимает первое место. И еще: на мой взгляд, в бою надо жить боем. Поэтому учти, пожалуйста, на будущее, что стеснения во мне больше нет. Зато ненависти к любому, кто покусится на самое святое — вас! — хоть отбавляй.

Не знаю, почему, но в тот момент ее монолог лег на душу, как родной. И, что называется, толкнул под руку. Поэтому я снова повернулся к девчатам и коротко кивнул:

— Ты права: в бою надо жить только боем. И вы включились в него без раскачки. Поэтому я вами горжусь.

— Слово «красотки» мне понравилось больше! — сыто мурлыкнула Оля, перестала валять дурака и притянула к себе подружку: — А если серьезно, то диски«встали» практически одновременно. Да и разряды попали все. Значит, мы все-таки сыгрались…

…Следующие девятнадцать с лишним часов мы неслись на юг почти без остановок. Да, так можно было не торопиться, но от лесов, холмов и болот уже тошнило, а где-то там, впереди, нас ждало ОЗЕРО и часов пять-семь хоть буйного, хоть ленивого безделья. Вот мы и выкладывались до предела, прыгая на предел дальности рывка Светы, убивая время раскачкой навыков, которые не успели довести до насыщения на заимке Вронских, и игнорируя абсолютно все зверье. В результате к Мрачному вылетели четвертого мая в двенадцатом часу дня, полюбовались фантастически красивой водной гладью, подернутой легкой рябью,

скинули рюкзаки и пошли на поводу у дикого голода — пока моя благоверная вытаскивала из термоса остатки еды, мы мелкой нарубили целую гору еловых лап, принесли к облюбованному месту и накрыли спальниками. К этому времени жаркое майское солнышко успело разогреть воздух градусов до двадцати пяти-двадцати-семи, поэтому вопрос «Раздеваться или нет» даже не поднимался: мы шустренько избавились от всего, что мешало наслаждаться без пяти минут летом, как метко выразилась Оля, попадали на ложе и выпали из жизни. Зато после того, как нежнейшие куски изюбрятины приказали долго жить, запили их до смерти надоевшими «коктейлями», сыто отвалились от импровизированного стола и размечтались. Вернее, Света застрадала из-за того, что на этом озере нельзя поплавать в ИДА-шках и с буксировщиками, мы заявили, что в «нашем море» можно все, и начали озвучивать свои хотелки.

Через четверть часа стало ясно, что любое, даже самое отвязное желание, высказываемое кем-либо одним, находит понимание у всех остальных. Так что мы распланировали пятое мая, назначенный днем отдыха — решили, что утром, как обычно, заплывем к горизонту; сразу после завтрака сгоняем в Лукоморье, докупим ИДА-шек, ласт и буксировщиков на всю команду, проведем ходовые испытания и разберемся, как выглядит дно в нашей бухте; после обеда до потери пульса погоняем на «Шторме», а вечером завалимся в сауну и забудем обо всем окружающем мире. Потом Оля заметила какую-то хищную птицу, парящую в чистом небе, и мы спрятались под невидимость, ибо драться было лениво даже с «семерками».

Не знаю, почему, но болтать, не видя друг друга, дамам не понравилось, и они переключились в рабочий режим — шустренько убрали пустые пищевые контейнера и все, что теоретически могло привлечь зверье к месту «дневки» аппетитными запахами, потом повесили все три рюкзака на ближайшее дерево и спрятали под накидками с отводом глаз, вернулись ко мне и потребовали составить им компанию в заплыве к середине озера.

Мочить еще один комплект белья Уфимцева не захотела, поэтому честно предупредила, что собирается раздеться догола. Ибо под пеленой теневика все равно ничего не видно. Моя супруга ее поддержала, а я взял и плюнул на свои загоны. В смысле, последовал их примеру и первым спустился к линии прибоя. Невидимость в воде работала… хм… довольно своеобразно, но «без пяти минут лето», яркое солнце, редкие облачка на чистом небе, неспешное скольжение к горизонту и чертовски приятная болтовня на любые темы очень быстро выключили разум и затопили душу спокойным, теплым и невероятно комфортным счастьем.

К сожалению, это состояние оказалось слишком уж хрупким — стоило Оле устать и приложить себя бодрячком, как у меня проснулась сначала чуйка, а затем и голова. Последняя вынудила развернуться, посмотреть на берег и решить, что мы заплыли, мягко выражаясь, далековато. И пусть возвращение к нему тоже доставило море удовольствия, но оно было грубее, что ли?

А потом мы выбрались на берег, высушили тушки, натянули белье, легли, скинули невидимость, подставили тушки солнышку и как-то уж очень быстро услышали звук двигателя.

— Погода сегодня — лучше не бывает, следовательно, Бехтеев приплывет на «Авантюристе»! — начиная спешно собираться, предсказал я и не ошибся — любимый катер Воздушника появился на горизонте буквально через минуту. А еще через три-четыре описал красивый полукруг возле нашей бухточки, врубил реверс и подошел поближе.

Просить Геннадия Романовича выдвинуть трап нам даже в голову не пришло. Но демонстрировать реальные возможности команды не позволила паранойя. Поэтому на транец мы переместились только метров с семи-восьми, поздоровались с аристократом, затолкали рюкзаки в рундуки и попадали в кресла. Уходить в медитацию вот так сразу было бы чертовски некрасиво, так что следующие полчаса мы обсуждали редкую теплынь и невеликие успехи невестки Бехтеева в раскачке приживленных навыков, продавали Геннадию Романовичу Искры и рассказывали байки о наших приключениях в Пятне, уминали миндальные печения, предложенные Воздушником, и пили чай из его термоса. Кстати, проходя мимо заимки Докукиных, равнодушно выслушали пару слухов о нынешних проблемах этого рода и не почувствовали ровным счетом ничего. А чуть выше по течению сравнили технику защиты Бехтеева от атакующих хищных птиц с нашей и решили, что наша будет повеселее. В общем, к осточертевшим медитациям приступили только в начале пятого и принялись убивать время, доводя до ума «проседающие» навыки. Лично я «терзал» водомерку, благо, воды вокруг было предостаточно, а переоценить теоретическую возможность перебегать небольшие речки и болота «поверху» было сложно. Вот и развлекался — «стягивая» и «отпуская» участки водной поверхности в непосредственной близости к катеру, «сидел» на восполнении резерва и безостановочно «сканировал» пространство прозрением. Причем на пределе нынешних возможностей, чтобы развивался и этот навык.

Правда, в странность положения девяти энергетических структур людей, внезапно возникших на границе его досягаемости, врубился только секунде на второй, что, учитывая скорость «Авантюриста», было очень много. А когда увидел, КАК они начали двигаться, рывком переместившись к Бехтееву, заорал ему на ухо:

— На половине второго чуйке что-то не нравится. Почти уверен, что нас сейчас чем-нибудь шарахнут!

Геннадий Романович мгновенно вывесил воздушную пелену по нужному вектору и… поймал ею очередь из крупнокалиберного пулемета, выпущенную из-под иллюзии практически в упор!!!