Берег Утопии - Страница 34

Герцен садится рядом с ней и берет ее руки – его ярость прошла.

Герцен. Ты тогда даже шляпку забыла. (Он дает волю слезам, обнимает ее.) И ты прости меня, прости все, что я сказал. Я не верю в то, что сейчас говорил. Я потерял что-то, о чем даже не задумывался. Самого себя. Точку опоры.

Входит Эмма.

Эмма. Георг хочет, чтобы вы его убили.

Герцен смеется.

Герцен. А сам он попросить не может?

Эмма. Это тяжкое испытание для нас обоих. Но сравните свое поведение с моим. Позвольте Натали уехать с ним.

Герцен. Конечно! Если она захочет.

Эмма подходит к Натали и встает перед ней на колени.

Эмма. Спасите его.

Натали. Я не могу. Те силы, что у меня есть, необходимы Александру. Куда бы он ни поехал, я поеду с ним.

Герцен. Уедет он. (Эмме.) Я дам вам денег до Генуи, если вы уедете завтра утром.

Эмма встает.

Эмма. Мы не можем уехать. Мы многим должны в городе.

Герцен. Я это с радостью улажу.

Эмма снова бросается к Натали.

Эмма. Если вы не едете с Георгом, скажите ему, чтобы он взял меня с собой! Попросите его не бросать меня!

Герцен. Вы хотите, чтобы моя жена просила за вас?…

Эмма. Вы скажете ему?

Натали кивает. Эмма поднимается, чтобы уйти.

(Герцену.) Эгоист!

Герцен. Но вы же сами сделали из себя рабыню – и вот чем это кончилось.

Эмма уходит.

Конечно, я эгоист. Странные люди! Гордиться своим смирением… своей рабской зависимостью от других… и вся эта система обязанностей, выдуманная для того, чтобы сделать нас как можно более тихими и похожими друг на друга… Почему мы должны отказываться от своей исключительности… крохотный очаг, который гаснет без уважения к себе и который согревает и делает нас живыми и достойными любви. Эгоизм – не враг любви, а то, чем она поддерживается. Вот почему мне без тебя не жить.

Герцен теряет присутствие духа. Натали его утешает. Она снова преобразилась и говорит совершенно спокойно.

Натали. Нет… нет… Ты не погибнешь, Александр. Я только малая часть твоего… твоего чувства достоинства… Я не могу вернуть его тебе. Но оно не исчезло в нас. Оно перешло ко мне. Я никогда тебя не оставлю. Но подумай и о моей потере… прекрасный образ любви, любви, которая становится тем больше, чем она всеохватнее, а не тем больнее, грязнее и смешнее.

Слышно – а потом и видно, – как поет Рокко. Он накрывает на стол и украшает веранду для праздника.

Герцен работает на веранде. Рокко напевает и украшает, с помощью служанки, веранду и обеденный стол. Рокко уходит и возвращается.

Рокко. Principe![68]

Рокко впускает русского консула. Консул раскланивается. Рокко уходит.

Консул. Леонтий Васильевич Баев. Я имею честь говорить с Александром Ивановичем Герценом, я полагаю?

Герцен. Имеете.

Консул. Я – русский генеральный консул в Ницце.

Герцен. О Господи…

Консул. У меня для вас важное сообщение.

Герцен. От кого?

Консул. От его превосходительства графа Орлова.

Герцен. А, в прошлый раз он мне сообщил хорошую новость. Прошу садиться.

Консул. Благодарю. (Садится и достает из кармана бумагу, которую зачитывает.) 'Генерал-адъютант граф Орлов сообщил министру иностранных дел графу Нессельроде о том, что… (встает и почтительно склоняет голову) его императорское величество… (снова садится) всемилостивейше указал, чтобы Александр Иванович Герцен немедленно возвратился в Россию, о чем ему надлежит объявить, не принимая от него никаких причин, которые могли бы замедлить его отъезд, и не давая ему ни в каком случае отсрочки». (Складывает бумагу и убирает ее в карман.) Что же мне ответить?

Герцен. Что я не поеду.

Консул. Как не поедете?

Герцен. Так, просто, не поеду. Остаюсь. Не двинусь с места.

Консул. Вы не поняли. Его императорское… (встает, склоняет голову, садится) величество приказывает, чтобы вы…

Герцен. Да, а я не поеду.

Консул. Вы, очевидно, имеете в виду всеподданнейше просить об отсрочке исполнения воли его императорского (встает.)…

Герцен. Нет, нет. Я, кажется, не мог более ясно выразиться. Я не прошу об отсрочке. Я отказываюсь ехать когда бы то ни было.

Консул. А, вы просите об отсрочке на неопределенный срок? Вы нездоровы, возможно, слишком нездоровы, чтобы ехать. На то есть прецеденты.

Герцен. Один из нас, кажется, действительно не совсем здоров. Мое здоровье в отличном состоянии, особенно психическое здоровье, так что это, должно быть, вы. Или вы и вправду думаете, что я покорно подставлю руки под кандалы его императорского…Да сядьте вы, бога ради.

Консул. Но мне что вы прикажете делать? Поставьте себя в мое положение. Если мне придется выступать в роли посредника при акте неповиновения воле его имп… (Начинает вставать, но одергивает себя.) величества, мое имя привлечет к себе внимание в самом неблагоприятном контексте. Может даже сложиться впечатление, что я забыл о своем долге, потворствуя действиям, оскорбительным для величия престола и способным вызвать высочайшее неудовольствие.

Герцен (его это начинает забавлять). А, я, кажется, начинаю вас понимать. По-моему, нам надо выпить. Рокко! Vino. (Зовет Рокко, который прерывает свою арию, чтобы принести вина.) Отчего бы мне лично не написать графу Орлову? Тогда вы можете ничего и не знать о моем ответе.

Консул. Правда? Вы могли бы ему написать? Я был бы вам крайне признателен.

Герцен садится писать. Подают вино.

У вас праздник?

Герцен. Да, мы встречаем мою мать. Она ездила в Париж с одним из моих детей. Они возвращаются сегодняшним пароходом из Марселя.

Консул. Ваш мальчик, который глухой?

Герцен. А я все думал, зачем Орлов здесь держит генерального консула!

Консул. Нет, нет… каков эгоист! Я часто вижу ваших детей, когда они играют на пляже со своей няней.

Натали входит на веранду вместе с Сазоновым.

Натали. Посмотри, кто к нам пожаловал из Женевы!

Герцен (консулу). Позвольте вам представить мою жену. Это господин…

Консул. Баев, русский консул.

Натали испугана.

Натали. Что?… (Герцену.) Что случилось?

Герцен. Ничего не случилось. Все в совершенном порядке. (Консулу.) А это…

Сазонов становится обходительным.

Сазонов. Хм, я впечатлен. Я, кажется, никому не говорил, что приезжаю.

Консул. У меня было дело к господину Герцену.

Сазонов скептически смеется.

Сазонов. Конечно. Передайте графу Орлову мои комплименты… Он отлично осведомлен.

Консул. Вы знаете графа Орлова?

Сазонов. Нет. Но я смею думать, что он знает меня. Когда я жил в Париже, я был источником его постоянного раздражения.

Герцен. Садись, налить тебе чего-нибудь?…

Сазонов (не обращая внимания на Герцена). Вы, наверное, много слышали о моей… деятельности в Женеве. Передайте Орлову, что мы с ним однажды обязательно встретимся.

Консул. Непременно. Как ему о вас доложить?

Сазонов. Просто скажите… голубой соловей продолжает полет… Он поймет.

Герцен расписывается и заклеивает письмо.

Герцен. Ну вот и готово.

Консул принимает письмо и раскланивается с Натали и Сазоновым. Герцен провожает его. Смена времени. Вечер. Натали и Рокко, может быть еще и служанка, делают последние приготовления к встрече. Китайские фонарики, флажки, игрушки на столе и плакат «Добро пожаловать, Коля». (В идеале Саша принимал бы участие в приготовлениях, но ему уже 11 лет. Его сестре, Тате, которую зрители так и не видели, было бы семь.)

Сазонов тоже делает вид, что помогает, но скоро бросает и продолжает говорить и пить. Натали его почти не слушает.

Сазонов. Я получил письмо от Боткина…