Берег и море (СИ) - Страница 16

— Я ещё и задницу тебе надрать смогу, если захочу, — парирую я, опускаясь рядом с Киллианом.

Он молча протягивает мне фляжку. Я принимаю её и делаю большой глоток: очень опрометчиво, учитывая горький и тягучий вкус рома.

— В твоё время — это когда? Сколько тебе лет? — спрашиваю я, пытаясь подавить кашель, вызванный алкоголем.

— А насколько выгляжу?

— Не знаю. Тридцать? Плюс-минус пара лет.

Киллиан задумывается, словно прикидывает, комплимент это или нет.

— Почти угадала, — он щурится, когда переводит взгляд на горизонт. — Только в сто раз больше.

— Ничего себе ты старик, — произношу я.

— Но согласись, — Киллиан поворачивает голову на меня и подмигивает, — всё ещё невероятно красив и сексуален.

— Ага, дедуля, — я смеюсь, качая головой.

Не тороплюсь делать следующий глоток рома. Смотрю на Киллиана и пытаюсь представить его маленьким семилетним мальчишкой или возмужавшим восемнадцатилетним юношей. Но образы не складываются, как ни пытаюсь.

Любил ли он кого-нибудь до Милы? Были ли у него мечты и цели, присущие обычным людям: жениться и завести семью, осесть в какой-нибудь тихой гавани и больше никогда не вспоминать о прошлом? Жалеет ли он сейчас, что когда-то стал пиратом?

— Могу я кое-что спросить? — прошу я.

Киллиан кивает:

— Конечно, красавица. Я весь к твоим услугам.

— Ты счастлив?

— Разумеется! — в этом его ответе слишком много энтузиазма.

Но я не говорю Киллиану о том, что знаю — он врёт. Вместо этого я произношу: «Да, я тоже» — и делаю большой глоток рома. В этот раз он не такой обжигающий, но вот противный привкус никуда не делся.

— Ведь мы не такие уж и разные, красавица, — спустя какое-то время абсолютного молчания и наслаждения тишиной и морским прибоем заявляет Киллиан. Вместо ответа я пожимаю плечами, и потом он добавляет: — Как там тот парень? Таран, кажется.

— Неплохо. Я переношусь к нему в больницу ночью, когда медсёстры и врачи больше не ходят по палатам. У него сломаны четыре ребра, ссадины и синяки по всему телу, но он в порядке. Жаль только, что он совсем не помнит, кто это сделал. То есть, не помнит никого, кроме Реджины.

— Хм, — это всё, что я получаю в ответ.

Я протягиваю Киллиану фляжку, и когда он принимает её, наши руки соприкасаются. Это происходит словно в замедленной съёмке: его пальцы накрывают мои, обхватывая фляжку, и скользят по ним, окончательно её забирая. Я что-то чувствую, но не совсем понимаю, откуда это берёт начало. Мне неловко и уютно одновременно, и на то, чтобы отвести взгляд от фляжки, которую Киллиан продолжает сжимать в руке, не поднося ко рту, мне требуется время и силы.

— Почему ты работаешь на Кору? — спрашиваю я, чтобы как-то отвлечься.

— Ну, — начинает Киллиан, а потом вдруг замолкает.

Его лицо за секунду из расслабленного превращается в искорёженную болью маску. Фляжка падает в песок. Киллиан хватается за грудь, располагая ладонь там, где ориентировочно должно находиться сердце, и издаёт приглушённый стон.

— О Господи, что с тобой? — я встаю на колени и склоняюсь над мужчиной, не зная, как ему помочь.

— Всё … нормально … красавица, — с трудом выдыхает он, продолжая жмуриться. — Старая боевая рана …

Ещё какое-то время Киллиан тупо смотрит перед собой, не мигая, словно в состоянии готовности к новому болевому приступу. Я тоже ничего не говорю, и лишь украдкой бросаю на него взволнованный взгляд.

— Не беспокойся, красавица, — наконец произносит он, отмирая. — Единственное, чему я научился за все эти годы — это выживанию.

— Это хорошо, — отвечаю я, а затем поняв, что прозвучало это странно, добавляю: — Потому что если бы ты умер прямо тут, на пляже, все подумали бы, что я ещё и убийца.

Киллиан ухмыляется в своей привычной манере, но что-то в его взгляде настораживает меня. Это как если бы кто-то другой смотрел на мир его глазами: непривычно холодными и отстранёнными.

— Ты не убийца, — говорит он. — А Кора … Она желает тебе только хорошего. Поверь мне, мы с ней давно знакомы. Она хочет, чтобы ты была счастлива, чтобы приняла себя и свою силу и смогла воспользоваться ей по назначению. Тем более, после того, что Реджина сделала с Тараном, тебе нужен человек, которому можно доверять.

— Ты говоришь прямо как сама Кора, — подмечаю я.

Киллиан пожимает плечами.

— Я говорю, что думаю, — произносит он, а потом добавляет: — К тому же, если ты хочешь спасти своего друга, без Коры тебе не обойтись.

Его чёлка сползает на лоб, придавая пирату слегка умиротворённый вид.

— Что ты имеешь в виду?

— У Реджины его сердце, — Киллиан трясёт фляжку, проверяя содержимое. Большинство рома вылилось в песок, когда мужчине стало плохо. — Она в любой момент может забрать его жизнь или использовать его в своих целях.

Я беру фляжку из рук Киллиана, но не отпиваю, а лишь вкручиваю пробку в горлышко.

— Ты думаешь, Кора захочет помочь мне вывести Реджину на чистую воду?

Киллиан зачерпывает в ладонь немного песка и пропускает его сквозь пальцы.

— Она только и ждёт того, чтобы ты пришла.

Киллиан не смотрит на меня. Он рисует что-то указательным пальцем на песке. Странно, насколько человек может вмиг измениться. Между тем Капитаном Крюком, который стоял на причале чуть позади Коры и криво ухмылялся, и Киллианом, который сидит сейчас рядом со мной и наблюдает за тем, как солнце уходит за горизонт, пролегает огромная пропасть.

Но я не дура. Я понимаю, что у Киллиана были причины на то, чтобы попасть в Сторибрук, и это точно не помощь Коре.

Я помню историю Капитана Крюка — помню последние строчки перед тем, как глава заканчивается: «Даже демона можно убить, если найти способ».

— Ты нашёл в Нетландии то, что искал? — интересуюсь я.

Кажется, Киллиана мой вопрос застаёт врасплох. Он наконец переводит свои кристально чистые голубые глаза на меня.

— Ведь ты искал способ убить Румпельштильцхена, да?

Киллиан кивает коротко и практически незаметно.

— Убить Тёмного не так-то просто, — произносит он.

— Кора говорила, что я смогу, когда научусь обращаться с магией.

— Если она так сказала, значит это правда.

— Она хочет, чтобы я убила его, да?

В глазах Киллиана не страх, но что-то другое, как если бы я сказала лишнего, а он попытался бы мне одним взглядом на это намекнуть.

— Красавица, — выдыхает он устало, — слишком много вопросов. Кора не особо посвящает меня в свои планы, но могу сказать с уверенностью, что убийство Крокодила твоими руками в них не входит. Это моя забота.

Когда за спиной раздаётся звонкий кашель, Киллиан дёргается, отодвигаясь от меня подальше. Теперь он больше сидит на песке, чем на собственном плаще. Я оборачиваюсь и вижу Кору. Как она узнала, где нас искать? Неужели, Киллиан сказал?

— Милая, — сладко произносит она. Взгляд её маленьких чёрных глаз скользит по моему лицу. — Слышала о твоём друге. Мне очень жаль.

Мне не надо долго думать, чтобы догадаться, от кого именно она слышала. Крюк: ты её сообщник или шестёрка?

— Всё ещё злишься на меня? — спрашивает она, когда её предыдущая реплика остаётся без ответа.

— А у меня есть повод на тебя злиться? — я притворно удивляюсь, вскидываю брови и еле сдерживаюсь, чтобы не всплеснуть руками.

В ответ она почти незаметно качает головой.

— Я не надеюсь на то, что ты поймёшь и примешь мои мотивы.

Я встаю, отряхиваю штаны и упираю кулаки в бока, пытаясь казаться увереннее.

— Почему ты исчезла тогда, в лесу? Почему ты бросила нас?

Я говорю не меня, а нас — специально, чтобы Кора поняла: из-за неё в самом эпицентре магического вулкана оказались двое.

— Для твоего же блага, — она не отмечает Крюка, и даже не смотрит на него, словно мужчина сейчас вовсе не сидит буквально в шаге от неё. — Знаю, как странно и смешно это звучит, но ты, моя милая, даже не представляешь, на что способна. Я могла бы остаться и помочь тебе, но я выбрала другой путь: более сложный и опасный. Я позволила тебе самой решить проблему. И ты превосходно справилась, моя умница!