Бераника. Медвежье счастье (СИ) - Страница 21

Я до сих пор не знаю, что там произошло. Официально Аддерли уверял, что брат побывал у него, они поссорились, граф отдал брату все глупые детские бумажки, и Варислав ушел. Его даже видели какие-то общие знакомые на улице.

А потом в двух шагах от дома на него напали «грабители», которые даже толком не обчистили карманы своей жертвы, но закололи ее одним профессиональным ударом в сердце.

Когда через несколько лет я попытался прижать скользкого графа к стене и выбить из него правду, тот меня просто послал и рассмеялся в лицо. К тому моменту их тайное общество вроде бы уже распалось, все повзрослели, занялись карьерой или делами рода…

Вот только бумаги. Все те глупые клятвы и планы переустройства империи, подписанные молодыми дураками. Все эти бумаги, по словам брата, хранились у Аддерли — он был секретарем тайного общества. И уверял на следствии, что все уничтожил, поскольку тоже повзрослел и детские игры ему надоели.

Как выяснилось, детские игры покойный променял на вполне взрослые, за которые и угодил в конце концов в ссылку. А вот те «глупые бумажки», в которых, вполне возможно, стоят подписи весьма сейчас важных людей в империи… те бумаги так никто и не нашел.

И черт меня побери, если Аддерли не воспользовался ими, чтобы не попасть на виселицу! Шантаж — весьма действенное средство, но опасное.

Меня вдруг настигла новая мысль. Из-за неких бумаг убили весьма уважаемую и не бедную женщину. А было ли самоубийство Аддерли самоубийством? Или те, кого ушлый граф шантажировал, решили проблему радикально?

А самое страшное, я ведь не скрывал, что ищу архив и письма графа. И не хотел слышать ничьих предупреждений. Напросился в конвой и… проявил всем видимый, явный интерес к вдове Аддерли. Сложить два и два… идиот, что я наделал?!

Бераника:

— Что случилось, господин Агренев? — прямо спросила я, проводя в дом бледного и решительного лейтенанта. Выглядел он так, словно принес весть о конце света. А еще в его глазах была вина, меня это встревожило, потому что я не понимала, что это все означает.

— Вы должны немедленно уехать, — Вежеслав сжал губы так, что они побелели. — Сейчас же. Я добыл вам в канцелярии разрешение покинуть бывшее поместье и поселиться в уездном городе. Вернуться в столицу вы не сможете, но, снисходя к трудностям вдовы и малолетству детей, имперская администрация нашла возможным позволить вам дожить года поражения в правах в округе.

— Так, минуточку, — я сжала виски пальцами. Вот это новости! — Подождите минуточку… то есть мы можем…

— Вы можете выбрать любой уездный город по эту сторону Хребта и поселиться там, — резко кивнул князь. — Поэтому собирайтесь. Вы должны уехать немедленно. А в городе… Это очень важно. Леди Аддерли, в городе вы должны будете выйти замуж, сменить фамилию и уговорить вашего мужа усыновить детей. И им фамилию тоже надо сменить.

— Что?! — я так изумилась, что опустила руки и уставилась на гостя большими круглыми глазами. Лисандр, который, естественно, и не подумал оставить меня наедине с чужим мужчиной и просквозил следом за нами в дом, отложив топор, уронил миску, которую как раз взял зачем-то со стола.

— Леди Аддерли, вы не сможете сберечь и вырастить этих детей одна, — отрезал Агренев, но взгляд у него дрогнул. А у меня вдруг упало сердце… и не от тревоги, от чего-то другого.

— Вы молоды, красивы, несмотря ни на что, у вас есть ваше дворянское происхождение. Кроме того, вам хватит практической сметки выбрать себе в супруги человека состоятельного, порядочного и заботливого, — князь давил из себя эти слова через силу, пальцы руки, в которой он сжимал и крутил фуражку, побелели. — Скорее всего, этот человек будет купеческого или мещанского сословия, для него этот брак будет большой честью и поднимет его статус в глазах общества. Это также поможет вам быть более счастливой в браке, и…

Я закусила губу. Старая дура! Размечталась… барышня-крестьянка.

Кажется, у меня в глазах что-то мелькнуло. А может, я не удержала лицо, не знаю. Но князь вдруг еще больше побледнел и резко отвернулся.

— Мы никуда не поедем, — стараясь оставаться спокойной, сказала я, и за моей спиной выдохнул Лисандр, а следом и невесть когда успевшие заскочить в дом младшие. — Я вообще не понимаю, что на вас нашло, князь, и с какой стати вы решили вдруг так распоряжаться нашей судьбой. Кроме того, здесь наша земля и хоть какое-то хозяйство. На что и как мы, по-вашему, будем жить в городе? Что касается замужества — увольте. Я не собираюсь больше замуж!

Гордо вздернутый подбородок мне самой показался смешным и жалким — как девчонка, ей-богу. Но это все равно правильно!

— Леди, послушайте…

— Простите, князь, — я уже взяла себя в руки, пересилила желание залепить этому идиоту пощечину, вдохнула, выдохнула и заговорила вполне спокойно: — Я признательна вам за заботу. Но впредь попрошу вас советы столь личного характера оставить при себе. Я не собираюсь замуж. У меня есть семья. Есть мои дети. Вряд ли в любом уездном городе вот так по волшебству найдется такой мужчина, который сможет не просто принять их как своих, но и сумеет заслужить их уважение и искреннюю симпатию. Потому что если этого не будет — ни о каком замужестве даже речи не зайдет. А кроме того, этот ваш претендент… — тут я не выдержала и добавила едкого сарказма в голос, потому что мне было обидно, черт возьми! Сватает он мне купцов и промышленников, вместо… вместо себя. Идиот. Но надо же взять себя в руки и продолжать, да? Да. — А кроме того, ваш претендент должен, естественно, быть хоть немного привлекателен и для меня. А на меньшее мы с детьми не согласны. Поэтому подобные разговоры я считаю бессмысленными, и…

— Бераника… — князь вдруг шагнул вплотную, схватил меня за плечи и чуть встряхнул. — Вы не понимаете! Если бы не обстоятельства, точнее, не моя одержимость смертью брата и неосторожность по отношению к вам, клянусь, я сам бы стал для вас таким человеком! Я… я отдал бы все ради вас и ваших детей. Но теперь это невозможно. Я все испортил. Вы в опасности из-за меня, и вы должны уехать немедленно!

— Так, — я сглотнула, словно нехотя освободилась и отошла к столу. Села. Обняла себя руками за плечи и ладонями ощутила на ткани тепло его рук. Вздрогнула, но сумела собраться. — Так. С самого начала, пожалуйста. Что вообще происходит? Дети! Во двор!

— Нет, мам, — это сказал Лисандр — Лисандр! Назвал меня мамой, впервые. — Мы останемся, пожалуйста. Ты наша мать, и мы должны… — он резко вздохнул и упрямо продолжил, — должны знать!

Самое удивительное, что вот сейчас я не чувствовала от него обычной подростковой ревности. Он был испуган, встревожен и немного зол, но пытался защитить меня и сестер с братом, как умел. И на Агренева смотрел мрачно-выжидательно, при этом не выказывая детского желания просто изничтожить чужака.

Я вгляделась в широко раскрытые испуганные глаза детей и покачала головой:

— Хорошо, Лис, только я тебя прошу: сначала уведи младших в комнату. Это взрослый разговор. Эми, возьми сегодняшнюю землянику и вы тихонько посидите, покормите ею Шона. И сами поешьте.

Как только притихшие дети скрылись в своей спальне, я не стала дожидаться возвращения старшего сына, а требовательно посмотрела на князя, непроизвольно сжимая кулаки:

— Говорите быстро, что случилось?!

— Ваша матушка… — Агренев вдруг закашлялся, словно воздух жег ему горло. — Примите мои соболезнования, леди.

Мужчина протянул мне письмо, я помертвевшими руками взяла серый казенный конверт с печатью и усилием воли загнала предобморочное состояние куда-то далеко-далеко. Это не моя мама… моя умерла очень давно. Просто конверт похожий на тот, который я получила в семнадцатом году.

— Беран, простите меня… — тихо-тихо произнес Вежеслав, когда я прочла расплывающиеся строки и уронила руки с письмом на колени. — Простите, это моя вина. Но я и подумать не мог, какую опасность на вас навлекаю!