Белым по черному (СИ) - Страница 19

Признав её правоту, он ушёл к себе, сославшись на то, что надо немного поработать, а Оля разделала курицу, замариновала её в вине и отправила в духовку. Сама же занялась чисткой картошки, а потом приготовлением салатов. Во время готовки она слушала музыку через наушники, подпевала и пританцовывала.

Мелко нарезанный огурец отправился в салатницу, когда у Оли возникло ощущение, что на неё смотрят. Конечно, она решила, что это Миша спустился в кухню и теперь наблюдает за ней издали, но это был не он. Перед ней стояла высокая полноватая пожилая женщина. Она буквально сверлила Олю глазами и очень напоминала физичку в школе, только гораздо старше. Тонкие губы её были плотно сжаты, глаза — наверное, очень красивые в молодости, — теперь поблёкли, но взгляд словно придавливал девушку к земле.

Оля растерялась. Стянула наушники и отключила музыку. Она, конечно же, поняла, что перед ней мама её Миши. Надо было поздороваться, поздравить с праздником, но все слова куда-то пропали. Молчание затягивалось.

Решение пришло само собой. Оля вспомнила слова отца, который учил её общению с пациентами, преподавателями, незнакомыми людьми. «Улыбка — твоё оружие. Открытая, добрая, призванная расположить к тебе человека, дающая возможность поверить. Улыбайся, дочка!»

И Оля улыбнулась. Сначала несмело, заискивающе, а потом по-доброму и открыто.

— Я тут хозяйничаю немного, Миша проголодался, и я вот… Здравствуйте, Ираида Аркадьевна! С праздником! Я сейчас руки помою и подарок вам отдам.

Она сполоснула руки, вытерла бумажным полотенцем и побежала в прихожую. Достала из своей сумки красиво упакованный шарфик и вручила женщине.

— Не знаю, может быть, вы такой не наденете, вам не понравится, но я маме своей точно такой же подарила. А цветы Миша в вазу поставил, тюльпаны. Ой, сейчас картошка убежит, я огонь меньше сделаю и салат дорежу, а потом на стол накрывать буду. Вы, главное, не сердитесь и не переживайте, я всё потом уберу и посуду помою, а ещё я сейчас переоденусь, я …

Она не договорила, потому что Ираида Аркадьевна смеялась в голос.

— Как зовут тебя, чудо природное?

Нервное напряжение спало, и в глазах Оли появились слёзы.

— Оля я. Громова Оля, — уже всхлипывая, произнесла она.

В ночь с седьмого на восьмое марта Ираида Аркадьевна не сомкнула глаз. Уж слишком беспокойно было на душе. Она думала о том, что Миша сильно изменился в последнее время, дёрганный стал, неразговорчивый и смотрит иногда так отчуждённо… Не понимает, что у матери болит сердце. Неужели влюбился? На этот вопрос ответила себе сразу: «Скорее всего, да. Тогда почему молчит? Почему не приводит её в дом? Знает, что не приму?»

Мысли перенеслись на много лет назад, когда Мишеньке всего-то было полтора года. Вспомнила свекровь, вытряхивающую детский матрас из наматрасника, и голос на тот момент уже бывшего мужа: «Мама, ну это же для ребёнка шили!» И визгливый ответ свекрови: «Кто платил? Мы! Значит, оно наше. Пусть эта жидовская морда сама своему выродку на всё зарабатывает. Она ещё на алименты подаст, помяни моё слово!»

Слёзы навернулись на глаза. Тогда она обещала себе, что никогда не будет так себя вести со снохой. Что не позволит чужой девочке испытать то, через что прошла сама. Мать бывшего мужа разрушила не только её жизнь, но и жизнь своего сына. Не нашлось в мире женщины, способной вытерпеть Сашину мать: пять жён сменил, а умер в одиночестве. Никто из детей на похороны не пришёл. Страшно.

Отчего же так больно при мысли, что Миша кого-то полюбил? Сколько же ей лет? Неужели на их голову свалилась вторая Галя?..

Но Наташа Аллочкина ему определённо понравилась. Может быть, с той «девушкой» у него не так серьёзно, как ему кажется? Дай бог, чтобы он про неё забыл и увлёкся Наташей. Всё-таки она своя — Ираида с её родителями в одной квартире жила, хлеб один на всех ели. В те времена они ох как дружили, делились всем — и радостным, и горьким.

Уснула она часов в шесть утра. По крайней мере, последний раз глянула на часы в это время. Проснулась от трели своего айфона. Порадовалась, что комната сына далеко, в противоположной стороне дома, а то так не хотелось будить его в выходные рано. Ответила на звонок и услышала тихий голос подруги:

— Ида, у нас созрел план. Ты ведь хочешь видеть мою дочь своей снохой? Что оставалось Ираиде? Только согласиться. Она действительно мечтала о том, чтобы её сын женился на Наташе.

— Алла, говори, только учти, я не могу давить на Мишу. А ссориться с ним я не намерена ни по какому поводу. И так я заставила его взять твою дочь на работу. Если бы ты знала, как он был недоволен!

— Не говори глупостей! Наташенька — прекрасный специалист, и он не пожалеет о своём решении ни одной минуты. Ида, тебе пора привыкать к мысли, что Наташа и твоя дочь тоже. Так вот, мы тут посовещались и решили пригласить вас с Мишей сегодня к нам на дачу на шашлыки. Возражения не принимаются, муж уже маринует мясо в кефире. Это такая вкуснота — пальчики оближешь. Ида, только не говори, что мясо с молоком готовить нельзя. Кстати, это первое, о чём подумала Наташа. — Аллочка звонко расхохоталась. — Всё, мы вас ждём.

На этом связь оборвалась.

Ираида расстроилась, выслушав «гениальный» план подруги. Конечно, с одной стороны, это шанс поближе свести детей, Аллочка права, а с другой, ей не избежать размолвки с сыном. Просто Кирсановы не знают Мишу, не понимают, что на него давить нельзя. Он с детства был самодостаточным и своенравным, к нему особый подход всегда требовался, а теперь и подавно.

Она раза три подходила к его спальне, прислушивалась, встал или нет, а ещё думала о том, что раз у него теперь есть девушка, то женский день он захочет провести с ней и предложение матери поехать на шашлыки встретит в штыки.

Глупая ситуация, но что-то предпринимать всё равно придётся. Как же подвела её Аллочка! Сегодня нужно было остаться дома, приготовить праздничный обед, познакомиться с девушкой сына, а дальше уже действовать по обстоятельствам. Но теперь придётся всё поменять, поговорить с Мишей о приглашении, выслушать и попытаться свести к минимуму его бурное возмущение по этому поводу (в том, что сын ужасно разозлится, она не сомневалась), а потом попросить хотя бы довезти её до дачи Кирсановых. И ей всё равно, будут ли они разочарованы или нет.

Мысли вернулись к бывшему мужу. Сколько лет прошло, да и замужем она была совсем недолго, всего три года, только любила своего Сашу всю жизнь и теперь любит, наверно. Миша похож на него, от неё в его внешности почти ничего нет. Она темноволосая, а сын светлый.

Не хватало ей Саши по жизни. Всё одна да одна, работала как лошадь, пыталась обеспечить свою маленькую семью, чтобы Миша не хуже других был. Всё лучшее ему покупала, чтобы пальцем на него не показывали да безотцовщиной не называли. Хотя, что греха таить, не хватало сыну мужского воспитания. Даже не так! Примера отцовского не хватало. Но ничего, Миша очень хороший, Саша таким сыном мог бы гордиться!

В очередной раз подойдя к комнате Миши, услышала шаги и вошла.

Но как только озвучила Аллочкину идею про шашлыки и дачу, всё произошло именно так, как она и предполагала. Кое-как удалось избежать скандала с сыном, но настроение было безнадёжно испорчено.

К Кирсановым ехали молча. Миша сердился, всем своим обликом демонстрируя недовольство. Даже за цветами для Аллы и Наташи не захотел заезжать — Ираида его еле уговорила — и всю дорогу звонил кому-то, но поговорить ему не удалось, потому что на вызов не отвечали.

Встречали их все Кирсановы сразу. Миша сухо поздравил женщин, пройти же за калитку категорически отказался, сообщив, что у него другие планы и подобные экспромты он терпеть не может. А ещё сообщил, что ждёт Наталью в офисе не десятого, а одиннадцатого, мол, решил отдохнуть, как все люди, да и помощницу свою не хочет дёргать без надобности. Попросил Ираиду позвонить, когда она домой захочет, и пообещал прислать за ней машину. Он даже не извинился за то, что не остался на шашлыки.