Белый волк, черный волк (СИ) - Страница 4

Но здесь вся стая, и они побеждают.

Среди ночи Дерек возвращается домой и сидит около тела брата и смотрит в его стеклянные от смерти глаза. Может быть, брат не умер, может быть, он ступил мягкими волчьими лапами на звездную тропу другого мира, как хотел когда-то. Он просто оставил человеческий образ и ушел, и потому не обернулся волком после смерти, как все оборотни.

— Торстен, Торстен, — тихо плачет омега и сжимает тело мертвого альфы.

Дерек поднимает взгляд на вжавшегося в стену Микаэля.

— Я не виноват, Дерек, не виноват, — шепчет тот.

— Я знаю.

На следующий день они хоронят своих мертвецов, и омега все так же цепляется за гроб своего альфы и зовет его. Дерек вспоминает себя полтора года назад. Он был так же безумен, как этот маленький бледный омега сейчас.

— Что будешь делать с ними, Дерек, отдашь на круг? — спрашивает его Хольц, третий альфа стаи. Теперь второй, наверно.

Если сегодня ночью Дереку удастся доказать всем свое право быть вожаком.

— Не твое дело, Хольц, — говорит Дерек.

— По закону все равно на круг, — ухмыляется Хольц. — Даже если себе захочешь оставить. Я бы оставил, пожалуй. У Торстена губа не дура была, знал толк в сучках. Только с товарищами все равно поделиться надо сначала.

— Что блядь за законы такие.

— Ты слишком давно сбежал на восток, щенок, — рычит Хольц. — Ничего не знаешь, какой из тебя вожак.

— Сегодня ночью я сломаю тебе хребет, — обещает ему Дерек.

========== Часть третья ==========

— Передозировка. Волчий яд и чертова прорва тяжелых наркотиков, — морщится помощник шерифа и осторожно смотрит на Дерека. — Еще и молния эта… Как гнев богов. Вряд ли друиды так уж виноваты. Торстен знал, на что шел.

Никакие наркотики не могли принести вреда оборотню, если их не смешивать с волчьим ядом. Зачем Торстен делал это? Волчий яд разделяет ипостаси. Неужели и правда хотел весь перейти в форму зверя, как трепался неоднократно?

— Предлагаешь мне пойти и извиниться перед ними? — зло говорит Дерек. — Ебаные уроды пытались захватить власть, распространяя свои уродские идеи. На честную драку сил не хватало, так на мозги капали. Друиды заслужили подохнуть.

— Я просто хотел сказать — не стоит сейчас начинать войну, — отводит взгляд помощник шерифа. — Стая не готова.

— Я еще не вожак, а ты говоришь со мной о войне, — ухмыляется Дерек. — Насчет же готовности… посмотрим.

— Да, посмотри, пожалуйста.

Дерек берет стакан с виски у подошедшего Микаэля и обводит взглядом зал. Больше половины стаи явилось помянуть Торстена. А заодно засвидетельствовать свою преданность Дереку, и это практически победа. Это значит, что стая его хотела вожаком, что на кругу не будет подставы, и что ему останется только победить основного претендента. Хольца, которого он побеждал уже не раз во внутристайных стычках.

— Это будет не Хольц, — подходит к ним четвертый альфа. — Ребята говорят, против тебя выставят Ральфа.

Ральф был чудовищно сильным, но совершенно безмозглым волком.

— И что же, Ральф будет нашим вожаком, — волнуются стоящие рядом альфы. — Это же пиздец.

— Наверно, он потом сдастся Хольцу, — помощник шерифа оглядывается на Дерека.

— Какое бесчестье… — растерянно произносит кто-то.

И они все смотрят на Дерека.

— Боги идут с нами, — говорит Дерек, улыбаясь.

И взгляды альф снова становятся преданными: они ему верят.

Все расходятся отсыпаться перед ночью, а Дерек возвращается в зал и останавливается над вытирающим полы Микаэлем. Тот замирает, не поднимая головы.

— Вам есть куда идти, если я не вернусь? — спрашивает Дерек.

— Нет… альфы стаи должны будут позаботиться о нас. У вас же нет больше родичей в стае. Значит они все… позаботятся, — Микаэль встает и бледно улыбается.

— А как же ваши семьи, они далеко?

— Они не примут. Не станут нарушать обычай.

— Вокруг одни ебанаты, — цедит Дерек. Почему он не помнит никаких таких обычаев? Был слишком мелким и ничего не замечал, когда жил здесь? Или родной край так сильно изменился с тех пор, как он пятнадцатилетним подростком покинул его.

Он берет Микаэля за шею и толкает лицом в кресло. Гнев и боль клокочут в нем уже почти сутки, плавясь во что-то тяжелое и черное. И хоть на мгновение хочется забыть это, вылить на кого-то другого.

— Дерек, подожди, я не готов, — шепчет Микаэль совсем неслышно и стонет, когда ему начинают вставлять.

Но не смеет отстраниться, конечно же.

Дерек отталкивает его сам и уходит к себе.

“Безмозглые дырки. И тупые ебанаты, называющие себя альфами и смотрящие тебе в рот, — говорит тень в изголовье его кровати. — Рядом со мной нет никого, кроме тебя, брат”.

— Торстен, — он протягивает руку, словно пытаясь пропустить черную шерсть между пальцев, но сжимает лишь пустоту.

“Все было неправильно, Торстен, и волками мы были лучшими, чем людьми, — думает он и закрывает глаза. — Так жить нельзя. Я все исправлю”.

Во сне он бежит по залитому луной лесу, а черный зверь его ушедшего брата скользит рядом густой тенью.

Он распахивает глаза и привычно обнаруживает под боком Микаэля, голого и теплого.

— Мой развратный бета, — Дерек гладит его по члену и думает вдруг, что теперь Микаэль на самом деле его бета.

И больше никто не имеет права бить его и забирать когда вздумается.

— Я тебя люблю, Дерек, — Микаэль вжимается в него всем телом, утыкается лицом в шею и стискивает за плечи, — не оставляй меня. Мне так страшно.

— Все будет хорошо.

Дерек переворачивается и нависает над ним, гладит по животу и слегка возбужденному члену, запускает пальцы в податливую скользкую задницу. Микаэль себе туда чуть не полтюбика заливает всегда, волнуется о смазке, хоть Дерек его дырку каждую ночь разрабатывает.

— Мой хороший беточка, — шепчет Дерек, закидывает его ноги себе на плечи и засаживает сразу и на всю длину, выбивая жалобный стон.

Он некоторое время трахает Микаэля лицом к лицу, а потом отстраняется. Любуется его подрагивающими яичками, распяленной задницей и собственным, вламывающимся в нее членом. Микаэль похотливо виляет бедрами и облизывается, и Дерек снова ускоряется, склоняется над ним и целует.

“Роскошная у тебя дырень все-таки, крепенькая такая, сочная, вот-вот лопнет, беточка, сучечка моя, только моя”, — рычит он, кончая, его часто пробивает на подобный бред во время оргазма.

— Да… Твой… Только твой, Дерек, любимый… — соглашается Микаэль и тянется к нему за поцелуем.

***

Белый волк выходит на середину поляны и плавно перетекает в человека. Он ухмыляется, оглядывая собравшихся кругом зверей, волчий яд и сок горьких трав грохочут в его крови. Он видит, что его собственный зверь больше не в нем, тот стоит белой громадой рядом и в ярости роет лапой землю.

— Ну же, — говорит человек и прикрывает ярко-синие, со стеклянным блеском глаза, — кто осмелится бросить вызов.

Волки опускают морды под его взглядом и человек снова скалится, мучительная жажда сжигает его и разделенного с ним зверя, они снова хотят соединиться в одно целое. Но нельзя, сейчас нельзя, надо держать себя, и человеку и зверю кажется, что они держат друг друга за глотки.

Огромный серый с подпалинами волк выходит на середину круга и злобно рычит.

— Что? — говорит человек, — Низкоранговый альфа? Я раздавлю тебя голыми человеческими руками, Ральф.

Зрители в круге припадают на передние лапы и тоже рычат, зверь Ральфа так велик, что смотрит высокому человеку в глаза, стоя на четырех лапах.