Белый лист - Страница 2

Он почему-то медленно повернулся и направился к выходу, с досадой отметив, что наследил своими ботинками на светло-коричневом полу.

Открыв дверь из прихожей на улицу, он остановился. Перед ним, загораживая вход, сидела крупная овчарка. Увидев его, она угрожающе зарычала. Дорога была закрыта. Мысли Глеба лихорадочно заработали. Он захлопнул дверь и кинулся к дальнему окну в прихожей, которое выходило прямо к калитке.

Деревянные, крашенные белой масляной краской окна не поддавались. С трудом открыв одну створку небольшого окна, он попытался вылезти наружу. Его крупное тело с трудом протискивалось в узкое пространство. Уже почти выбравшись наружу, упершись руками в снег под окном, он задел стекло каблуком. Услышав звон разбитого стекла, он ощутил, как в левую руку впился осколок. Следы крови стали отчётливо видны на снегу. Залаяла собака. Он почти бегом пошёл к машине, на ходу доставая носовой платок. Его трясло. Он сел в машину и поехал в Москву.

Вечером он долго не мог уснуть.

Утром следующего дня ему пришлось выпить несколько чашек крепкого кофе, прежде чем он пришёл в себя. Просматривая почту, Глеб обнаружил письмо от неизвестного адресанта. К нему были прикреплены несколько файлов, содержавших информацию, из которой можно было сделать однозначный вывод – убийца он, Глеб Валентинович Чибисов!

В одном из “конвертов” находилась вырезка из местной газеты с короткой новостной заметкой о произошедшем убийстве господина Проскурина. В ней был указан тот же адрес и время, совпадающее со временем визита Чибисова. В следующем файле была запись с веб-камеры, на которой отчётливо было видно, как он заглядывает в прихожую и проходит в дом. В третьем и четвёртом файлах были фото его следов, оставленных на полу в доме, и снимок капель крови на снегу под окном.

Словно приступ тошноты, Глеб испытал давно забытое чувство страха. Он постарался успокоиться, но это ему не удалось. Просмотрев всё ещё раз, перечитал послание: “Надеюсь на Ваше благоразумие и правильное понимание собственных интересов. На этот адрес Вы должны сообщить о готовности выкупить у меня эти улики. Ответ должен быть дан немедленно. В случае, если сегодня до 12-00 не будет ответа, я передаю их по назначению. Выкуп в пять миллионов рублей должен быть готов послезавтра к 18-00. Ваш доброжелатель”.

Но кто он, этот “доброжелатель”? Кто его мог подставить? В голову не приходило ничего.

Вспомнилась давняя случайная беседа со следователем прокуратуры, который в неформальной обстановке, простым языком описал “внутреннюю кухню” следственных органов, скрытую от глаз обывателя. Сколько у нас “ошибок следствия” и невинно сидящих граждан. Этот работник юстиции обыденным тоном рассказывал о “подгонке” деталей и обстоятельств уголовных дел так, словно речь шла о транспортировке бочкотары, а не о человеческих судьбах… Из задумчивости его вывели слова телеведущей, прозвучавшие с экрана панели, висящей в правом верхнем углу его кабинета. Его слух непроизвольно уловил тематику разговора собеседников на экране. Увеличив громкость, Глеб вслушался в слова.

Передача была о реформах в правоохранительных органах и, в частности, о выделении следствия в самостоятельную структуру. Приводились и обсуждались цифры негативной статистики и критерии ведения следствия, результаты скандальных дел. Участники передачи единодушно признавали крайне неудовлетворительным существующее положение в следственных органах.

Его теперь это могло коснуться непосредственно. Это уже не было “сухой статистикой”.

Представить своё существование в тюрьме он не мог. Это казалось ему загробной жизнью… Мысль об обращении в полицию отпала как-то сама собой.

Почему-то сразу с тоской вспомнилась Наталья и их последняя встреча. Вспомнился Данила. От этого засосало под ложечкой.

– Катенька, набери мне Кондарчука, пожалуйста! – произнёс он в решётку селектора.

Фёдор ответил почти сразу. Чибисов старался говорить обычным голосом.

– Привет, Глебушка! Какие новости?

– Здравствуй! Я по нашему давешнему разговору про этого автора Проскурина. Не могу его выловить! Буду продолжать и, если найду, отзвонюсь. Но думаю, что материалом можно пользоваться.

– Да я так же подумал. Ну, бывай! – Связь прервалась.

“Я согласен. Но где гарантии?” – это сообщение ушло через несколько минут на адрес неизвестного “доброжелателя”. Работой Глеб заниматься больше не мог. Он стал прикидывать: как собрать нужную сумму. Она не очень смутила его. Что-то наскребёт у себя в издательстве. Что-то до вечера успеет взять в банке экспресс-кредитом. Придётся звонить друзьям… Нужно торопиться. Времени было в обрез.

Войдя в квартиру, Глеб услышал звук включённого телевизора. Юлия смотрела какой-то фэшн-канал, сидя на диване в гостиной. Он давно сам вручил ей комплект ключей от квартиры. Она уже заняла один из шкафов под свои вещи.

На столике, перед телевизором, стояла открытая бутылка вина и бокал.

– Привет, милый! Я соскучилась… – Она обняла его и вытянула губы для поцелуя. – Что-то ты сегодня не в духе.

– Привет! Не видел тебя два дня… Ты где пропадала?

– Да так, дела-заботы… Долго рассказывать. А что за допрос?

В первый раз за всё время Глеб почувствовал раздражение в присутствии Юлии. Неожиданно подумалось: спросила бы, как дела, что ли!

Он открыл холодильник и, достав лёд, бросил его в стакан. Достал из буфета бутылку “Блэк Лэйбл”. Налив скотча до половины, сразу же выпил. Налил ещё.

– Ну, как наша поездка на Бали, милый? Ты всё распланировал? Деньги внёс? Кстати, моя хорошая подружка со своим бойфрендом тоже там будет в это время! Класс! Прямо уже хочу! Только, котик, я умоляю – отель не ниже пятёрки.

– Не только поездку, но и шубу на твой день рождения придётся отменить. Вот такие пироги…

– Как… Ты, наверно, пошутил, милый? – Её фигура неподвижно застыла посреди комнаты.

– Ничуть. У меня крупные неприятности… Если не сказать хуже. Срочно нужны деньги.

Юлия отошла к окну. Сложив на груди руки, она молча смотрела на улицу. От выпитого виски Глебу стало тепло. Напряжение спало. Он выпил ещё.

– Значит, ни дня рождения, ни поездки, ни шопинга… Время до Нового года и после – коту под хвост…

Этот вечер был первым, когда они не занимались любовью.

Утром в почте он обнаружил очередное послание от “доброжелателя”: “Умница. Я знал, что Вы себе не враг. Будьте готовы за час до указанного времени. Деньги увяжите в брикет и упакуйте в плотный полиэтиленовый пакет. Сядьте в свою машину и ждите на стоянке. Вам позвонят. Если будет обнаружен “хвост”, договорённость отменяется. За вами будет установлен контроль. Так что без глупостей. А гарантий у Вас нет”.

Весь день Чибисов занимался сбором денег. Последнюю сумму ему должны были передать завтра в обед.

Вечером, когда он ещё сидел в кабинете, позвонила Наталья. Ей нужна была доверенность на переоформление машины.

– Привет!

– Привет!

– Как дела, дорогой? Что такой кислый голос?

– Разве?..

– Ну, мне ли не знать! Забыть я ещё не успела… Что-то случилось?

– Да так… – неопределённо протянул Глеб. – Ты-то как? Как твои переводы?

– Всё по-прежнему… Леплю новые книги из старого импортного содержимого. Питаюсь чужими эмоциями и изливаю свои.

– Ты-то что звонишь? Родители как?

– Всё в порядке. Мне просто доверенность на машину нужна. Может быть, поменяю. Что-то она барахлить стала.

– Ладно. Не вопрос. Освобожусь на днях – перезвоню. Ну, пока!

– Пока!

На секунду ему показалось, что из трубки на него повеяло знакомым тёплым запахом их старой кухни.

Вечером в своём почтовом ящике он обнаружил комплект ключей от квартиры. Тот самый, который он давал Юлии. Её вещи из квартиры тоже исчезли. Записки не было. К своему удивлению, он ничего не почувствовал.

Уже перед сном, зайдя в ванную комнату, Чибисов в очередной раз увидел своё отражение в зеркале. Он глядел на себя, ловя виновато-ускользающий взгляд, словно пытаясь разглядеть что-то, что могло объяснить причину происходящих с ним в последнее время событий.