Белый крест - Страница 6

– Вопрос не по существу. Родная моя, приказы вышестоящих не обсуждаются.

– Ты чтото обнаружил. И боишься за мою тонкую душевную организацию. – Стаси была догадливая женщина. – А может, просто не хочешь, чтобы я познакомилась с призраками Чертова логова?

– Я не хочу, чтобы ты вообще знакомилась с призраками.

– Ну что ж, – усмехнулась она. Измятая салфетка упала на стол. – Вряд ли и ты с ними встретишься. Они являются только по ночам.

– Вот и хорошо.

– Хоть это и глупо.

– Что именно?

– Бояться призраков на кладбище.

– Кладбище? Кто сказал – кладбище? – поразился Мурманцев.

– Ты так озабочен отправкой меня восвояси, что забыл спросить, что я узнала от здешних людей.

– И что же ты узнала, душа моя?

– Например, что лодочника за последний месяц несколько раз видели едущим на велосипеде в город. Тогда как раньше он пользовался только автобусом.

– Не хотел иметь попутчиков, – кивнул Мурманцев. – Все же не зря местное высокоблагородие опасалось за репутацию своей половой связи. Но меня больше интересует кладбище, – напомнил он.

– Это действительно интересно. Никто не знает, что было на том месте в старину и было ли вообще. Лес как лес. Но один крестьянин вспомнил, что давнымдавно его дед рассказывал, как мальчишкой еще искал отбившуюся корову и забрел как раз туда. И что ты думаешь, он там увидел?

– Корову, танцующую на задних ногах?

Стаси покачала головой.

– Покойников. Призрачных мертвецов. Они всплывали из глубины земли, там, где были похоронены. И их было много. Лежали со сложенными руками, ногами строго на запад, некоторые с оружием – луки, мечи… А корову нашли на следующий день, недалеко оттуда. Мертвую. Толстый сук странным образом пропорол ей бок.

– Хм. Кладбище. – Мурманцев взял из миски пирог и откусил, размышляя вслух: – Кладбище? А не общий ли могильник? Не знаком я с древностями здешних краев. Массовых закланий как будто не должно было быть. Но ведь это всего лишь морок. Чем черт не шутит. А впрочем, это не имеет значения. Если хочешь, мы можем сейчас прогуляться туда.

– Заточение в светелке откладывается? – обрадовалась Стаси.

– Ровно на путешествие туда и обратно. – Мурманцев напустил на себя мужнюю строгость.

При свете дня зачарованное место выглядело заурядно, уныло и ничуть не походило на страшную сказку.

От дороги, прямой, но изрытой промоинами и ухабами, нужно было пройти вбок метров пятьсот. Тропинки здесь не водились, и Мурманцев собою прокладывал путь в густом подлеске. Границей Чертова логова считался внезапный переход от смешанного леса к сосняку. Здесь было тихо и сумеречно. Трава почти не росла. Среди опавших иголок попадались редкие кустики черники и малины. Стаси казалась разочарованной.

– Ты ожидала увидеть зловещий дремучий бор? – оглянувшись на жену, спросил Мурманцев.

– Как ты думаешь, – она не ответила, – эта малина не ядовитая?

– Можем опробовать на шофере, – весело предложил он.

– Или на кротах, – задумчиво произнесла Стаси.

– Что? Каких кротах?

Остановившись, она смотрела кудато в сторону.

– Тех, что накопали эти кучи земли. Кротымутанты.

Мурманцев наконец увидел. Небольшие холмики между деревьями неподалеку. Располагались они в беспорядке, в котором проглядывала упрямая методичность. Мурманцев подошел ближе. Ямки были узкие, но глубокие.

– Боюсь, этот крот уже отведал здешней малинки.

– Лодочник?

– Он самый. Бедняга помешался на сундуке с золотом.

Они двинулись дальше. Скоро сосняк опять перешел в лиственный лес. Но кусты и молодые побеги здесь росли реже, а трава ниже. И неба было больше. Вырытые ямы лезли на глаза повсюду – безумный лодочник не жалел сил.

Возле древнего необъятного дуба начинался овраг. Земля внезапно обрывалась спуском. Словно змеи, клубились устрашающие корни.

– Смотри. Там, внизу.

– А это уже похоже на целую могилу.

Мурманцев стал спускаться.

Внизу, среди лопухов и дикой смородины, зиял настоящий археологический раскоп. Неровная яма с кровать размером и глубиной полтора метра. Присев на ее краю, Мурманцев взял горсть земли, пропустил между пальцами. Яма была безнадежно пуста.

– Может, он всетаки отыскал свой приз? – Стаси встала рядом.

– Вряд ли.

Мурманцев спрыгнул и поднял какойто бугристый серый камешек.

– Посмотрика. – Он отдал камень жене.

Повертев его в руке, она посмотрела на Мурманцева.

– Кость?

– Полагаю, пяточная, – кивнул тот. – Очень старая. Он действительно раскопал могилу.

Мурманцев выбрался из ямы, взял кость и бросил на дно.

– Незачем тревожить мертвецов. Пойдем. Нужно возвращаться.

Они поднялись по склону и пошли обратно к дороге.

– Ты думаешь, этого несчастного и его семью убил мертвец? – спросила Стаси, отцепляя от брюк колючки репейника. – Разве они не были христианами?

Мурманцев не ответил. Только метров через полсотни заговорил:

– Давнымдавно у некоторых язычников был интересный обычай. Существовали определенные сакральные запреты. Мир мертвых и мир живых должны были быть четко отделены друг от друга. Живым запрещалось праздное пребывание на территории мертвых. Для этого, когда закладывалось новое кладбище, назначали сторожа. Его убивали и закапывали в землю. В могилу клали оружие. Чаще всего то самое, которым был убит этот сторож. Его дух должен был охранять покой мертвых, отпугивать живых.

– Похоже, сторож этого кладбища исправно нес службу, – шутливо сказала Стаси. – Просто мастерски застращал местное население.

– Но вдруг является наш лодочник со своей безумной идеей и тревожит покой самого сторожа. Неудивительно, что служивый разгневался, – поддержал шутку муж.

– Ты не сказал, что нашел в доме лодочника. Орудие? Топор? Нож?

– Да, – коротко сказал Мурманцев. Небольшая часть правды при желании может заменить всю правду.

– Что ты сделаешь с ним?

– Выброшу. – Он пожал плечами.

– Его нельзя отдать в музей?

– А зачем? – И добавил: – Только не говори Лутовкину. Не то он углядит в этом покушение на культурное наследие.

Мурманцев отвез Стаси в пансион, сам же не медля отправился в город.

Уездный Ведищев вел свое существование в издревле привычном полусне. Ночью погружался в фонарное безмолвие. С рассвета наполнялся дремотным гулом. Звон трамваев, неспешно ползающих по улицам, кряхтенье фургонов, развозящих почту и продуктовый ассортимент, шелестенье степенной патриархальной торговли на рыночной площади. Затихающие отзвуки разговоров о погоде, здоровье, событиях в мире и о том, суров ли был нынче батюшка на исповеди. Словом, обыкновенная, не претендующая на столичные моды глубинка.

Мурманцев велел остановить возле дома, где жила «мадам экстрасенс». Шофера отпустил на обед в трактир по соседству. Сверток из бардачка прихватил с собой.

Доходный дом старинной, прошловековой постройки имел шесть этажей и три подъезда. Консьержей не было ни в одном. На третьем этаже на двери Мурманцев прочел медную потемневшую табличку:

МАДАМ ЮЛИЯ.

ЛИЦЕНЗИОННЫЙ ЭКСТРАСЕНС

ВЫСШЕЙ КАТЕГОРИИ.

МАСТЕР КОСМОЭНЕРГЕТИКИ И

ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЙ МЕДИТАЦИИ.

ДУХОВНОЕ ЦЕЛИТЕЛЬСТВО, ЯСНОВИДЕНИЕ,

ГАРМОНИЗАЦИЯ ОТНОШЕНИЙ.

ЭКЗОРЦИЗМ. КОНСУЛЬТАЦИИ.

ПРИЕМ С 11 ДО 19 ЧАС.

ВЫХОДНОЙ – ПЯТНИЦА.

Мурманцев кисло поморщился и нажал кнопку звонка. Внутри зачирикала электрическая певчая птаха.

– Иду, иду! – пропел женский голос изза двери. – Уже открываю!

Мадам Юлия оглядела Мурманцева с недоверчивым восторгом в густо подведенных глазах. На голове у нее было высоко наверчено полотенце.

– Мсье нуждается в услугах экстрасенса? – спросила она, манерно выпячивая губы вперед. – О, прошу вас!

Мурманцев вошел в квартиру.

– Хотя сегодня пятница и у меня не приемный день, – продолжала мадам Юлия с непонятной страстностью, – но вам я не могу отказать, мсье. Вы произвели на меня впечатление.