Белый и чёрный (Рассказы) - Страница 19

— Не гавкал? — пошутил я.

— Нет, но кости обгладывал… А потом этого приёмыша пришлось отдать. Прочитал объявление на столбе: «Потерялся котёнок. Серый с белыми чулками». Точь-в-точь мой. Пришёл по адресу, а там девочка плачет. Ну конечно, она узнала своего дружка… А теперь у меня вот раки… Хорошо, когда в доме живые существа.

Я согласился с приятелем, а своим питомцам сказал:

— Собирайтесь, ребята! Пора домой!

Ежата сразу заспешили к коробке, в которой я привёз их, Дым схватил поводок.

Конечно, зверинцу место на природе, а не в городской квартире. И когда-нибудь я заимею дом на природе и переселюсь в него со своими зверятами. И у меня будет свой зоопарк. Я мечтал об этом ещё в детстве. И мечтаю сейчас, несмотря на то что уже стал старым. Быть может, мне и не удастся заиметь такой дом, но я всё равно о нём мечтаю. Иногда даже представляю его: бревенчатый дом под высокими, раскидистыми деревьями и вокруг на участке множество всяких кустарников. И среди них — навесы, домишки и мои разгуливающие зверята. И что странно — я вижу всех своих зверят: и тех, с которыми живу сейчас, и тех, которые у меня были когда-то, и даже тех, которые, возможно, ещё будут. Этот мой зоопарк как бы на небе, но мне очень хочется опустить его на землю.

Такая у меня мечта.

Я кое-что пережил в своей жизни, но до сих пор не знаю, что такое счастье. Наверно, это когда человек осуществляет свою главную мечту. Не у всех это получается — так устроен наш мир. Но и жить без мечты нельзя.

А пока мы неплохо уживаемся и в квартире. Мы — это пёс Дым и кот Паша, два ежа — Остик и Ростик, белка Рыжик, ворона Кузя, крольчиха Машка и я.

Мы жили вдвоём с Дымом, но однажды я подобрал в лесу раненого бельчонка. Принёс домой, выходил, и мы стали жить втроём.

Потом я приютил бездомного кота, которого голубятники поклялись убить будто бы за то, что он съел какого-то голубя-монаха.

В квартире Паше больше всего нравится телевизор. Но не передачи, а сам тёплый корпус телевизора. Он любит на нём полежать, при этом отодвигает пепельницу, чтобы расположиться с комфортом.

Ещё Паша любит «летать». Из форточки прыгает на дерево, с дерева на карниз каморки уборщицы, с карниза на землю. «Полетает», по чёрному ходу снова подходит к двери и мяукает.

Во дворе Пашу зовут Пират, потому что он гоняет всю живность: и голубей, и воробьев, и кошек, и даже собак. Никого не боится.

Паша немного диковат: завидев что-либо непонятное, сразу принимает оборонительную стойку. И похоже, Пашины родители были потомственными помойщиками — его так и тянет к вёдрам, которые выносит уборщица. Можно подумать, он ходит голодный. Конечно, особых деликатесов я не развожу варю нам на всех большую кастрюлю каши с мясом. Короче, мы питаемся неплохо, просто Паше обязательно надо самому найти что-нибудь этакое, какой-нибудь селёдочный хвост.

Как-то летом с соседнего дерева в моё открытое окно влетела ворона и неуклюже плюхнулась на стол. Смотрю — у неё перебито крыло. Видимо, ещё раньше, с дерева, она видела, как я лечил Рыжика, — у ворон очень острое зрение. И прилетела, чтобы я и ей помог. Дым с Пашей хотели сразу прогнать ворону, но она улетела только после того, как я заклеил пластырем её крыло. А на следующий день прилетела снова и как ни в чём не бывало стала разгуливать на моём столе: перебирать разные карандаши, ластики, скрепки. Так и повадилась прилетать каждый день. Все мы к ней как-то привыкли и не удивились, когда на зиму она вообще перебралась в квартиру.

Кузя любит всякие блестящие штучки. То и дело с улицы приносит осколки стёкол, фольгу, пуговицы, бусины. На моём столе целая гора этих «драгоценностей». И монет около рубля. Если так будет продолжаться, скоро я стану сказочно богат и наконец куплю дом на природе. Но случается, Кузя таскает с балконов и подоконников перстни и обручальные кольца. Тогда мне приходится расклеивать объявления о «находках». А однажды я увидел: Кузя тащит за хвост попугая. И где его нашёл? Попугай верещит, а Кузя знай себе его тянет и всё пытается с ним взлететь. Я еле отбил у него птаху. Попугай отряхнулся и полетел к соседнему дому. Кузя хотел было ринуться вдогонку, но я успел его схватить.

Кузя умный: в отличие от своих сородичей, он сообразил, что бабочек можно и не ловить, а просто выклёвывать из радиаторов машин, куда они попадают. Обычно Кузя дремлет на форточке, но стоит к дому подъехать машине, как он срывается вниз. Ходит перед машиной, высматривает лакомство. Сразу не клюёт, ждёт, когда радиатор остынет.

Кузя талантливый: он умеет лаять, как Дым, мяукать, как Паша, и «укать», как Рыжик. Он повторяет некоторые мои слова и подпевает певцам, выступающим по телевизору.

В нашем доме живёт мальчик Дима, такой же любитель животных, как я. На лето Диму отправляют в деревню к бабушке. Однажды, вернувшись из деревни, Дима принёс мне крольчиху.

— Вот, — говорит, — возьмите в ваш зверинец.

— Дима! — говорю. — Ты же знаешь, у меня уже много животных, и крольчиху я взять никак не могу.

— Это необычная крольчиха, — говорит Дима. — Она умная. Представляете, в деревне у бабушки живёт один дядька. Он разводит кроликов и шьёт из них шапки. Красивые такие кролики, серебристые. Я им рвал молочай. Однажды я подкрался к загону и выпустил всех кроликов. А там рядом лес. Я пригнал кроликов в лес. Там они стали есть траву. Я подумал, что спас их, а они, дурачки, вечером взяли и вернулись в загон. А эта крольчиха не вернулась. Она умная… Она стала жить на опушке. Я ей молочай приносил… Но бабушка сказала: «Зимой она погибнет, потому что не приучена жить в лесу».

— Да, верно, — согласился я. — Но почему ты не оставишь её у себя?

— Мамка не разрешает… Вы возьмите дня на два. Я кого-нибудь из ребят уговорю взять насовсем. А если ребята не возьмут, отвезу её на птичий рынок в воскресенье.

Несколько дней прожила у нас крольчиха. Дыму и Паше она сразу понравилась. Спокойно хрустает себе морковку. Съест, умывает мордочку лапами, разглаживает уши. Не трогает чужие игрушки, как Рыжик, и не прыгает по столу, как Кузя.

И вот смотрю, как-то вечером Дым с Пашей спят в обнимку, а к спине Дыма прижалась… крольчиха. Тоже спит. Спит на спине, вытянув длинные задние лапы. И я подумал: «Пусть остаётся. Ведь я уже приручил её, а, как известно, мы все в ответе за тех, кого приручили».

А на день рождения приятели подарили мне двух ежей, сказали, что в зверинце их явно не хватает, и пообещали для полной коллекции подарить крокодила. Но пока не достали.

Вот так и получился мой зверинец. Я не жалею. Я сильно привязался к своим питомцам. Теперь мне даже странно, как я мог жить без них. Они отвечают мне преданностью и любовью. И главное, они любят меня всегда, независимо от моего настроения, независимо от моих неудач и успехов. Конечно, с ними хлопотно, но радости они дают гораздо больше.

Когда мне грустновато, они утешают и взбадривают меня. Когда мне весело, они радуются так, что устраивают настоящее цирковое представление.

Квартира у меня обычная: особой планировкой и размерами не отличается, но места нам хватает, и мы живём дружно. Случаются и размолвки, не без этого. Бывает, Рыжик заиграется и порвёт занавески на окнах, или Ростик опрокинет миску с водой, или Кузя устроит кавардак на моём столе. Тогда я отчитываю шалунов за проделки, а Дым, как мой помощник и старожил в квартире, всячески поддерживает меня. Грозно смотрит на Рыжика, или бурчит на Ростика, или гавкает на Кузю — смотря кто провинился. Это он делает с невероятной готовностью и, по-моему, втайне доволен, что я кого-нибудь ругаю, ведь потом обязательно его похвалю:

— А ты, Дым, молодец! — скажу.

И мой верный помощник закрутится, расплывётся в улыбке, прекрасно понимая, что он-то отличается примерным поведением.

По вечерам, ожидая меня с работы, они сидят у окна и всматриваются в тропу от автобусной остановки. Первым меня замечает Кузя. Он издаёт радостный клич, и все несутся к двери, и прислушиваются к шагам в коридоре, и нетерпеливо топчутся, поскуливают, повизгивают, посапывают. Я открываю дверь, и они бросаются ко мне, и каждый пытается меня лизнуть, потеребить за руки, потереться о ноги.