Белужга (СИ) - Страница 2

В одном из окон здания что-то блеснуло. Федор подобрался и напряг зрение, жалея, что опять забыл футляр с очками на работе. Наверное, Луна все-таки вылезла и отражается...

Во втором слева окне второго этажа здания появился слабый свет, голубой, как от бактерицидной лампы. Свечение это разгорелось сильнее, устоялось, пульсируя, потом переползло в соседнее справа окно, повисело там и неспешно стекло на этаж вниз. Затем оно осветило изнутри входную стеклянную дверь - и угасло.

Федор понял, что ему надо домой. Вот прямо сейчас. Только ноги вот распрямить, а то затекли - и домой. Федор медленно распрямил ноги, подождал, когда к ним вернется чувствительность, и встал, опираясь на всякий случай о шершавый ствол дерева. Домой, домой. А вот следует ли оповещать весь интернетофицированный мир о "таинственном голубом свечении в почтовом ящике"... В конце концов, галлюцинации - дело субъективное, а потому глубоко личное.

От реки отделилось темное пятно и двинулось к березе, взбираясь по крутому берегу. Приближаясь, оно вытягивалось вверх и светлело.

Федор застыл. Несколько не желавших кончающихся секунд он смотрел на превращения пятна, не в силах пошевелить ни пальцем, ни даже языком. Сморгнуть - и то не мог. А оно остановилось метрах в шести от Федора - и оказалось похожим на человека, одетого в короткий светло-серый плащик, шляпу того же цвета с коричневой лентой на тулье и черные брюки.

"Показалось, что ли?" - подумал Федор.

Человек поднял голову, внимательно посмотрел сквозь стеклышки узких прямоугольных очков в лицо Федору и сказал едва слышным прерывающимся голосом:

- Добрый... добрый вечер. Не ухо...ди, пожа...луйста. Я не причиню тебе вреда...

Выдав скороговоркой последнюю фразу, человек умолк. Казалось, он все никак не может отдышаться после подъема, словно взбирался на восьмой этаж без лифта... а не спускался со второго.

Если он спускался, конечно.

Федор почувствовал, что паралич прошел и он снова может двигаться. Но что его обездвижило: испуг или, может быть, какое-то воздействие "незнакомца"? Помедлив, Федор решил ответить:

- Здравствуйте. Я...

Человек зашипел и, выдернув руки из карманов, зажал уши:

- Тише, по...жалуйста... И стой где... стоишь.

Федор, невольно сделавший шаг к незнакомцу, послушно остановился и, когда тот отнял ладони от ушей, шепотом спросил:

- Так?

- Да. Я слышу, - кивнул человек.

- Что вам?.. - Федор помедлил, формулируя вопрос. - Я могу чем-то вам помочь? - нашелся он наконец.

- Да. Меня... - Мужчина запнулся. - Нам нужна помощь. Только ты способен... помочь. Понимаешь...

Тут он умолк и словно провалился в землю по щиколотку. Федор снова шагнул к незнакомцу - и снова был остановлен жестом.

- Нет... Все в... порядке. Не здесь. Я просто... Нам нужна помощь, - повторил он, поднимаясь.

- Я слушаю, - сказал Федор.

- Ты готов нам по... помочь?

Федор провел языком по губам.

- Не знаю. Чем? Кому "вам"? Вообще - почему я?

- Тише, прошу тебя. Нам - это... это нам... Не знаю. Не понимаю, зачем объяснять... Они... мы заперты... там. - Мужчина указал рукой за спину, туда, где, уже едва различимое в темноте, стояло здание "ящика". - Понимаешь? Нас заперли... давно. И забыли. Ты... поможешь?

- Не знаю. Как?

- Если ты согласен, ты узнаешь... завтра узнаешь... все.

- Хорошо. Я... - Федор замялся. - Но почему - я?

- Ты... один, больше никто... не поможет. Они... мы знаем. Некем тебя заменить. Некому.

Федор помотал головой и ущипнул себя за руку, выронив книжку. Мужчина в плаще никуда не исчез. Не сработало. Хороший сон, качественный. Что за черт, единственный и незаменимый... Избранный. Кем-то и для чего-то.

Нельзя, что ли, что-нибудь поубедительнее было придумать?

- Все узнаешь... завтра... все... - настаивал незнакомец сбивчиво.

И Федор решился.

- Хорошо, - твердо сказал он. - Я помогу. Что я должен сделать?

- Завтра... Приходи завтра...

Мужчина развернулся и заспешил к реке, постепенно становясь ниже - а потом его серые шляпа и плащ совсем растворились в темноте.

Ирина Коренева

Она долго не могла понять, где находится. Молча, в кромешной тишине, она глядела словно сквозь дымчатую вуаль в бездонно-черное с искорками ослепительно белого, не будучи в силах шевельнуться или хотя бы просто закрыть глаза. И еще она чувствовала, что у ее ног сидит кто-то маленький, может быть, пес, или кот, или...

Поле зрения развернулось, и она поняла, что черное с искорками - это ночное небо, что под ногами у нее земля, и что там, прислонившись к ней спиной, сидел человек, на которого она может видеть едва ли не со всех сторон одновременно. А человек сидел, положив на колени книгу, и всматривался куда-то вдаль.

Она увидела эту книгу - и вздрогнула, зашелестев, от догадки, мелькнувшей в ее сознании. Она знала, где находится, и понимала, что это может означать.

Но додумать ничего не успела. Поле зрения свернулось в трубу, в которую можно было увидеть лишь большой серый параллелепипед знакомого восьмиэтажного здания, в котором появился силуэт Слуги. Того самого, чье место она когда-то заняла.

Слуга неспешно выбрался из здания, пересек луг, потом реку, и вскоре подобрался к женщине - нет, к тому человеку, что сидел - теперь стоял - у ее ног.

"Уходи!", хотела крикнуть она, не зная точно кому, но не могла. Нечем было кричать.

Тогда она попыталась добраться до Слуги - и ей это удалось. На мгновение его защита ослабла, и женщина смогла уловить, что он предлагал человеку с книгой.

Потом слуга поспешил назад, и она попыталась еще раз.

Федор Христофоров

- Завтра, - пробормотал Федор и вдруг спохватился: - Эй! А во сколько и куда?

Одновременно с криком Федора со стороны железной дороги раздался гудок "беркута". Мужской силуэт вспух, стал темнее - и испарился. Федор бросился к реке и почти у самой воды обнаружил россыпь серых кристалликов, поблескивающих в неверном свете звезд.

Незнакомец пропал. И привидится же...

Шестое августа

Даниил Кротов

В 8:45 огуречного цвета жигуленок пересек железнодорожные пути и по раздолбаной асфальтовой дорожке устремился к бывшему "отделению связи", оно же "почтовый ящик Сетунь-восемь". Два здания и три мусорных бака были окружены символическим заборчиком из сетки-рабицы с витками колючей проволоки поверху. У распахнутых ворот стояла небольшая будочка охранника; облезлый шлагбаум, что должен был перегораживать дорогу, торчал почти вертикально.

Сержант Кротов толкнул локтем напарника и, убедившись, что тот вышел из спящего режима, подвел машину к паре пожарных, которые спокойно перекуривали у мусорных баков. Кротов заглушил мотор

- Доброе утро, товарищи пожарные! - бодро, но не очень внятно сказал Медынец, открывая дверцу. - Лейтенант Медынец. Что тут у вас?

- Доброе, - отозвался русоволосый и сероглазый пожарный, похожий на комсомольца с советского плаката и представился: - Паша. Долго вы, однако...

- Да, черт, нас сначала в Велужбин направили. Идиоты... Итак?

- Итак. Поступило сообщение, что там, - Паша мотнул головой в сторону здания, - произошло возгорание. На втором этаже, второе окно слева.

Полицейские одновременно повернули головы. Окно как окно, стекло цело, и даже какое-то зеленое растение виднеется на подоконнике.

- Предполагаете, что из-за пожаров? - спросил Медынец.

- Ага! - радостно ответил пожарный. - Из-за них! А как же!

А второй, невысокий, чуть полноватый мужичок с отечным лицом, безмятежно взглянул на Медынца и аккуратнейшим образом затушил сигарету о бортик мусорного бака перед тем, как щелчком отправить туда окурок. Медынец, проследив за полетом бычка, только кашлянул с досады: бак был на три четверти заполнен разными бумажными отходами.