Белогвардейщина - Страница 31

Увидели тут кошмар другого рода – одну из причин местного «казачьего большевизма». Здешние казаки, объединившись с иногородними, решили истребить «буржуев» – нищих черкесов, чтобы прибрать к рукам их земли. Крайне бедные, темные, живущие по родовым законам и шариату, черкесы не поняли и не приняли никаких революций, а значит, вполне попадали под разряд «контры». В ауле Габукай были вырезаны 320 человек, в ауле Ассоколай – 305, и в других аулах, где население не успевало убежать, – резали. Вместе с убийцами приезжали на подводах и жены, и дети, грабили скудный скарб. Добровольцы находили в пустых саклях груды человеческих внутренностей. Черкесы встречали корниловцев как избавителей. Мужчины садились на коней и брали оружие – мстить. Получив наконец-то сведения о Покровском, Корнилов повел армию тяжелейшими горными тропами.

А кубанцы после бесполезной вылазки к Екатеринодару оказались в критической ситуации. Едва начали отход в горы, красные преградили им путь. Нанесли поражение и стали окружать. 11 марта зажали под Калужской. Судьба их несколько раз висела на волоске. Пошли в бой обозные, старики, депутаты Рады. Отбили атаки, но из кольца не вырвались. Ночевали в поле под проливным дождем. Считали – все кончено. И вдруг появился разъезд корниловцев. Люди и верили, и не верили такому счастью. Радость была так велика, что наутро измученные кубанцы ринулись на красных и погнали их прочь.

14.03 в аул Шенджи к Корнилову приехал Покровский. Он попытался было выразить мнение кубанского правительства о самостоятельности своих частей при оперативном подчинении Корнилову, но тот отрезал однозначно: «Одна армия и один командующий. Иного положения я не допускаю». Деваться правительству и Покровскому было некуда – их армия желала идти с Корниловым. Силы объединились, и 15 марта Добровольческая армия, которую большевики уже списали со счетов, перешла в наступление.

Лил беспрерывный холодный дождь. Дороги исчезли. Все превратилось в сплошное пространство воды и жидкой грязи. Потом к дождю добавился мокрый снег. Тем не менее, Добровольческая армия продвигалась вперед. На подступах к станице Ново-Дмитровской – вздувшаяся речка без мостов, берега которой подернулись льдом. Ген. Марков нашел брод. Приказал собрать всех коней, переправляться верхом по двое. По броду начала бить артиллерия врага. К вечеру замела пурга, ударил мороз, лошади и люди обрастали ледяной коркой.

Станину, битком забитую красными полками, договаривались брать штурмом с нескольких сторон. Но Покровский с кубанцами посчитал невозможным наступать в такую жуткую погоду. Пушки завязли в грязи. Добровольческая армия надолго застряла на «конной» переправе. И авангард, Офицерский полк, оказался у станицы один. Марков решил: «Вот что, ребята. В такую ночь без крыши все тут передохнем в поле. Идем в станицу!» И полк бросился в штыки. Опрокинули линию обороны и погнали по станице, где грелись по домам не ожидавшие такого удара основные красные силы. Подъехал Корнилов со штабом. Когда они входили в станичное правление, оттуда в окна и другие двери выскакивало большевистское командование.

Два дня подряд красные контратаковали, врывались даже на окраины, но каждый раз их отбивали с большим уроном. 17.03 подтянулись кубанцы. Атаман Филимонов, председатель Рады Рябовол, глава правительства Быч, Покровский. Снова заикнулись было об «автономной армии суверенной Кубани». Снова получив категорическое «нет», попробовали встать в позу – что они, мол, снимают с себя всякую ответственность.

«Ну нет! Вы не смеете уклоняться. Вы обязаны работать и помогать всеми средствами командующему армией!» – поставил все на свои места Корнилов.

Покровского он отстранил «в распоряжение правительства для дальнейшего формирования Кубанской армии», а воинские части перемешал со своими, объединив в три бригады – Маркова, Богаевского и Эрдели.

Но чтобы штурмовать Екатеринодар, нужны были боеприпасы! И вот конница Эрдели пошла брать кубанские переправы, Богаевский с боями очищал окрестные станицы, а Марков 24.03 атаковал станцию Георгие-Афипскую с 5-тысячным гарнизоном и складами. Внезапным нападение не получилось. Красные огнем остановили добровольцев. Пришлось перебросить сюда и бригаду Богаевского. Бой был жесточайшим. Получил ранение генерал Романовский, Корниловский полк трижды ходил в штыки. Но станцию взяли, и главное драгоценные трофеи – 700 снарядов и патроны!

Два моста через Кубань, деревянный и железнодорожный, естественно, сильно охранялись и могли быть взорваны. Поэтому Эрдели, по приказу Корнилова, стремительным броском занял единственную паромную переправу у станицы Елизаветинской. Замысел был дерзкий. Войска выходили на штурм не с юга, где их ждали, а с запада. Кроме того, переправившись на пароме грузоподъемностью 50 чел. на рыбачьих лодках, армия, как Дмитрий Донской на Куликовом поле, отрезала себе путь к отступлению.

Но счастье уже начало изменять белогвардейцам. Одна за другой последовали ошибки. Штаб оценил силы большевиков в 18 тыс. чел. при 2–3 бронепоездах и 10–14 орудиях. Он ошибся, по крайней мере, втрое. Совершил ошибку и Корнилов: оставил за Кубанью прикрывать переправу и обоз бригаду самого боевого генерала – Маркова.

27.03 началось сражение. Красные повели наступление на переправу от Екатеринодара. Корниловский и Партизанский полки «психической» атакой, без выстрела, опрокинули их. Толпы большевиков в панике бежали. И легкость победы вызвала новую ошибку – Корнилов приказал немедленно штурмовать город, еще не подтянув всех сил. Еще одна ошибка – желая разделаться с красными сразу, Добровольческая армия принялась обкладывать Екатеринодар со всех сторон. Большевикам некуда было отступать. Против них начали восставать окрестные станицы, присылая к Корнилову отряды казаков.

28-го сражение приняло сразу ожесточенный характер. Если белые вынуждены были экономить каждый снаряд, огонь красных орудий достигал 500–600 выстрелов в час. Старые вояки вспоминали, что такой шквал огня редко испытывали даже на германском фронте. Чередовались атаки и контратаки. Все же белогвардейцы упорно продвигались, очищая предместья, и зацепились за окраины – дорогой ценой, потеряв около 1000 человек В том числе были ранены командир Партизанского полка ген. Казанович, командиры кубанцев Улагай и Писарев, командир донцов Лазарев. Бой продолжался и ночью. Но фронт не продвинулся, приведя лишь к новым потерям. А из Новороссийска прорвались еще несколько поездов с матросами.

29-го подтянулась бригада Маркова, и Корнилов бросил на штурм все силы. Марков, лично возглавляя атаку, занял сильно укрепленные Артиллерийские казармы. Узнав об этом, Неженцев поднял поредевший Корниловский полк – и был убит пулей в голову. Его заменил полковник Индейкин – и свалился раненым. Атака захлебнулась. Подошедший с резервным батальоном партизан раненый Казанович выправил положение, прорвал оборону большевиков и ворвался в Екатеринодар. Успех был так близок! Но Казановича никто не поддержал. Кутепов, принявший корниловцев, уже не мог поднять в атаку расстрелянные войска. На командном пункте полка оставалось всего трое живых, остальные были убиты. Марков не получил донесения Казановича. И тот всего с 250 бойцами дошел по улицам до центра города. Захватил повозки с хлебом, патронами и снарядами. И лишь под утро, удостоверившись, что помощи не предвидится, повернул к своим. Шли колонной, встречным большевикам выдавали себя за красный «Кавказский отряд», следующий на позиции. Красные перемешались с белогвардейцами, шли и мирно беседовали. И лишь когда через линию обороны потянулся захваченный обоз, почуяли неладное и открыли огонь. Казанович прорвался, но шанс был упущен.