Белое на голубом (СИ) - Страница 88

Невдалеке от берегов Версантиума, где сейчас разыгрывались трагические события, идя под попутным ветром с очередным рейсом из восточного царства Ши-Зинг, волны Полуденного моря бороздил торговый корабль 'Ласточка'. Капитан Ли Сан Фу как раз стоял на палубе, когда на нее приземлилась белая птица. Он поразился - голубка.

Птица показалась капитану необычной, а потому он прищелкнул пальцами - и белые крылья забились пойманные тонкой и прочной ловчей сетью.

- Иди сюда красавица, - бормотал он, - Ты пополнишь мою коллекцию.

На сей раз среди его товаров был ценный груз - клетки с невиданными райскими птицами. Ли Сан Фу аккуратно выпутал испуганную птицу из сети и понес к себе в каюту, где собственно и хранил свой экзотический груз. Он уже собирался посадить в клетку белую голубку, приговаривая:

- Хоть ты и обычная голубка, а все равно кажешься необычной...

И тут услышал:

- Отпустите меня, пожалуйста!

- Что? Кто говорит? - вертел он головой во все стороны.

- Отпустите, пожалуйста! - умоляла...

Голубка!!!

Героический капитан так и сел, открыв рот, но рук не разжал! А когда пришел в себя от припадка изумления, зашептал:

- О! Говорящая птица...!!! - потом повертел голубку перед лицом, заглядывая в ее глаза-бусинки, - Ты и вправду необычная! Если, конечно я не спятил...

- Прошу, отпустите, - молила птица.

- Э, нет, милая. Ты поедешь со мной в Магрибахарт! Я знаю, кому подарю тебя! Я подарю тебя самой великой царице Астинит! Ммммм! И за это выпрошу у нее право беспошлинной торговли на год!

А после этого отправил говорящую голубку в клетку, хорошенько проверил замок и накинул сверху покрывало. Для надежности.

Евтихия была в ужасе. Она же в самой настоящей тюрьме. Утешало только то, что этот корабль плывет туда, куда ей, в общем-то, нужно - в Магрибахарт. А великая царица Астинит как раз та, кому служит ее Алексиор. Она видела ее в прошлый раз, царица показалась ей милосердной женщиной.

***

Еще с самого утра с севера и с востока в город начали поступать первые жертвы войны - погорельцы. Просить милости у государыни. Помощи: еду, одежду, ссуду, чтобы начинать все заново. Их сады и поля сгорели на корню, да и дома тоже. Куда им еще идти, как не ней, к матери народа?

Среди погорельцев можно было затеряться, и народ из фиордов воспользовался такой возможностью. Они с самого раннего утра пробирались в город по одному. Темнокожие парни из полусотни Шираса, разумеется, сойти за погорельцев не могли. Для большей правдоподобности "Изамбир" открыто вошел в порт. Вроде как с официальным визитом. Вроде как повелитель отправил убедиться, что государыня Онхельма добралась к себе без досадных происшествий.

Где-то в районе десяти часов утра в город въехала телега, запряженная осликом, ею правила толстуха, вся закопченная и всклокоченная, чисто трубочист. На телеге, весь перевязанный так, что одни глаза виднелись, да и то закрытые, и укрытый рогожами лежал мужчина, а рядом шла закутанная в лохмотья женщина. За ними, опираясь на костыль, хромал весь рослый парень в шапке, надвинутой почти что на нос. Толстуха смачно ругалась и причитала, погоняя несчастного осла, а женщина идущая рядом с телегой, иногда наклонялась, поправить повязки у лежавшего на телеге.

- Нильда, - раздался шепот из-под повязок, - Ну почему ты не захотела остаться?! Я же с ума схожу от беспокойства!

- Молчи! - прошипела она, оглядываясь, - Ты представляешь, что будет со мной, если с тобой что-то случится? Не представляешь? Вот и молчи!

Действительно, что будет с ней, если с ним что-то случится? Она ведь не любила его сначала, но постепенно... Постепенно он стал ей дороже жизни.

***

После вчерашнего ночного совещания у Джулиуса, когда все, волнуясь и крича, предлагали свои варианты, как вызволить Шираса из кутузки, на нервах были все. Потому что к единому мнению так и не пришли. Полусотня темнокожих магрибов, те, что приплыли с ним на 'Изамбире', да и команда вместе с капитаном, рвались в бой. Они были уверены, что возьмут застенок хоть в лоб, хоть с тыла. Джулиус спорил, понимая, что дело они будут иметь не только, и не столько со стражей, а с самой колдуньей! Самой кошмарной, какую ему приходилось видеть на своем веку.

- Это у вас на 'черном берегу' цари обычные люди! - говорил он.

- Что ты сказал про наших царей?! - обиделся капитан 'Изамбира'.

- Я хочу сказать, что они у вас нормальные люди! Нормальные люди! Понимаете? А у нас сплошные колдуны! И каждый со своей придурью! А последняя наша распрекрасная государыня - хуже самого черта!

Он остановился, переводя дыхание, потом покачал головой и повернулся к Голену:

- Скажи хотя бы ты им. Соваться туда в лоб бессмысленно.

Голен до этого все больше молчал, изредка вставляя реплики, но сейчас он кивнул Джулиусу и перешел на язык гостей:

- Поверьте, нам придется действовать и силой, и хитростью. И нельзя показывать сразу свои намерения.

Как раз в этот момент пришла толстуха Дениза:

- Мальчик прав! Попретесь в открытую, оглянуться не успеете, как отбросите копыта. Лучше послушайте сюда...

Они еще долго спорили, перекрикивая друг друга, совещались, выдвигая новые варианты, но хоть какое-то подобие плана появилось. Потом, вконец устав от препирательств, решили разойтись, и еще раз попробовать все утрясти утром.

Когда все наконец разошлись, Джулиус устало потер затылок, сказал:

- Все. Не могу больше тут находиться. Я пойду к морю. Спать буду на "Милашке". Не ждите меня сегодня, - вышел.

Голен сидел у стола, вперив взгляд в одну точку. Нильда подошла к нему и встала рядом. Он проговорил:

- Как странно, да, он приехал сюда из-за моря, чтобы спаси меня. А сам теперь попал в застенок, - дрожь пробежала по его телу.

Нильда, почувствовав это, прижала его голову к груди:

- Тебе больно вспоминать?

- Да, - еле слышно, выдохнул юноша, - Это страшно. Эта женщина страшная, если она до него доберется... Она же звереет... получает удовольствие...

Он замолчал, нервно сглотнув.

- Голен, - прошептала Нильда, - Иди ко мне.

- Что, - не понял он, - Я же тут, рядом с тобой...

И поднял голову, взглянув ей в глаза.

- Иди ко мне, глупый, - она запустила пальцы в его густые волосы, слегка царапнула ноготками кожу.

- Ты что... - он не поверил тому, что увидел в ее глазах.

- Иди... Иначе... нас могут убить, а мы так никогда и не узнаем друг друга.

- Ты... хочешь?

Она кивнула, поцеловала его и потянула за руку из кресла.

Внезапно они оказались лежащими на его постели, а потом уже не было ни мира вокруг, ни опасностей, прошлых и настоящих, осталась только жизнь. Настоящая и счастливая. Потом он, тихо улыбаясь, прижимал к себе уснувшую девушку, легко покачивая ее, словно ребенка, и думал, что жизнь странная штука. И что он не жалеет ни об одном горьком испытании, выпавшем на его долю. Потому что это привело его сюда, к ней. И будь у него возможность выбрать новый жизненный путь, не сомневаясь выбрал бы то же самое.

Ибо человек так устроен, он все отдаст за свое счастье.

***

И вот сейчас они оба своим счастьем рисковали. И только то, что они вместе, давало хоть какое-то успокоение.

***

Фаэт Евтихию так и не нашел. Думал, его Сафор убъет, но убивал его Нириель, пока Сафор не вмешался. Морфос все это время молчал, глядя застывшим взглядом в море, а остальные побаивались его тревожить. Потом старейшина темный просто велел всем расходиться:

- Нечего торчать тут и пялиться, дел по горло! Вон бухта в каком состоянии! А город! Все вон!

Нириель упрямо мотнул головой:

- Я пойду за ней. Я смогу найти ее.

- Иди, - сказал Сафор, - Иди.

А сам указал глазами на Морфоса, неподвижно застывшего скале, задумчивого, и прошептал одними губами:

- Найди. Обязательно.

Когда вся молодежь разбежалась, Сафор присел на скальный выступ рядом с древнейшим. Тот не отреагировал, тогда темный проговорил, высказывая тайные опасения: