Белая тетрадь - Страница 22

Та-ак. Опять проблемы?

За Джайян можно не беспокоиться. Ее мать – уважаемая равейна, да и бабушка тоже; дочь и внучку в обиду не дадут. Клан у них древний, кто-то из основателей рода, по-моему, входит в Совет королев. Отобьются.

Родители Айне – обычные люди, это защита даже надежнее. «Смертному» нельзя причинять боль посредством магии – закон един для всех, даже для инквизиции. К тому же пророки и целители – особая каста, они неприкосновенны. А у Айне – дар.

Феникс… Кажется, у нее было убежище «на крайний случай». Где-то в соседнем измерении. Если что – всегда успеет улизнуть. И, пожалуй, она единственная из компании, кто без труда пройдет испытание. Если, конечно, инквизиция будет играть честно.

Остается Этна. Ни родословной, ни укромной норы. Ни даже особенной силы, но характер… М-да. Если придется доказывать право – докажет и не поморщится. Просто из принципа. Да и моя мама вряд ли останется в стороне, если тронут кого-то из девочек. А мама… это мама. Вот уж за кого я абсолютно спокойна.

Но почему же так… страшно?

Я покосилась на князя, и мое беспокойство тут же улетучилось, вытесненное более насущными мыслями. Интересно, а он о чем думает? Идет себе как ни в чем не бывало. Сильный, уверенный… И красивый, зараза. Никогда прежде таких не видела. Феникс – не в счет. Она, конечно, красивее, но она девушка, а тут… гм, парень. Красивый. Красивый…

Под ноги подвернулся какой-то корень. Опять.

– И что на этот раз? – Голос у Ксиля был ровный, но губы уже растянулись в невыносимой, невозможной улыбке.

– На тебя засмотрелась, – абсолютно честно ответила я, прокручивая в голове последние несколько минут.

Максимилиан хотел что-то съязвить в ответ, но вгляделся в мое лицо, словно прислушиваясь к чему-то, закашлялся и отвернулся. С трудом вернув себе серьезное выражение лица, обратился ко мне:

– Ладно тебе… И вставай. Разлеглась тут… – Князь ворчал, но чувствовалось, что он доволен. Чем – загадка.

Я подумала, подумала… и решила повторить свой вчерашний трюк. Вдруг Максимилиан окажется сочувственнее, чем Джайян?

– Ни-за-что. Меня ноги не держат, – небольшое художественное преувеличение.

– Врешь, – уверенно заявил он.

– Вру, – согласилась я и заканючила: – А давай устроим привал?

– Нет.

– Ну пожалуйста!

– Нет, не сейчас.

– Ну, Ксиль, ну, пожалуйста, это тебе легко идти, а у меня ноги в траве путаются, и ветки за куртку цепляются, ой, и за шиворот что-то свалилось и кусается, а вдруг это не муравей, а…

Максимилиан молча наклонился и вздернул меня на ноги, а затем смерил мрачным взглядом. Я поняла намек и заткнулась. Ксиль продолжал некоторое время изучать меня, а потом вздохнул:

– Ладно. Если ты настаиваешь… Остановимся. Но ненадолго. И не здесь, – быстро добавил он, оглядев непроходимый бурелом вокруг. Всмотрелся в переплетение веток, уверенно кивнул: – Вон там – поляна. Думаю, нам подойдет.

– Ура!

Я рано радовалась. Через полчаса продирания сквозь заросли орешника и крапивы в голову начали закрадываться сомнения, что искомая поляна – всего лишь способ заставить меня идти дальше. Но внезапно лес кончился, и мы вышли на… поле?

Оно было огромным. Но самым поразительным были не его размеры, хотя отыскать в таком древнем, глухом лесу свободный уголок ой как не просто.

Поле горело. Пылало. Полыхало…

Точнее, так казалось на первый взгляд. Розы – алые, пурпурные, бордовые, рыжие, бледно-золотые, густо-фиолетовые, до черноты – великолепнейшие розы, стелющиеся по земле, и розовые кусты высотой в два моих роста покрывали поляну сплошным ковром, а посреди этого огнистого цветочного безумия величественно раскинуло ветви дерево с золотистыми листьями, увитое лианами.

Время остановилось. Лишь странный назойливый звук, похожий на шелест тысяч насекомых, ввинчивался в уши. И только когда режущая боль в легких стала невыносимой, я поняла, что забыла, как дышать…

– Это… невероятно… – Казалось, слова даются князю с трудом.

– Ты раньше видел… подобное? – хрипло откликнулась я.

– Нет. Удачное место мы нашли, да? – В пронзительно синих глазах появилась хитринка. – Устроим здесь привал. И… давай-ка наперегонки к дереву. Кто последний – станет обедом!

Я счастливо рассмеялась. Ну как на него обижаться? И вообще, еще посмотрим, кто кого!

– На счет пять начинаем, – подначивающе подмигнул князь. – Раз, два… пять! – внезапно рявкнул он, пропустив «три» и «четыре».

Мы рванули с места. Земля прогибалась под ногами, как натянутое полотно. Конечно, шакаи-ар бегают быстро, но патологические трусихи вроде меня тоже развивают неплохую скорость. Да и соревновались мы не всерьез. И поэтому я отстала ненамного и, когда Максимилиан резко остановился, врезалась в него. Со всей силы – чудом не вывихнув себе плечо, чудом не сбив с ног его самого, и на заплетающихся ногах влетела в то самое златолистое дерево – дезориентированная полностью.

«Ага, я первая, – пронеслась в моей гудящей голове шизофреническая мысль. – Интересно, каково это – получить шакаи-ар на обед?» Я глупо хихикнула.

– Найта! Найта!

Перед глазами все плыло и плясали разноцветные искорки. Как в планетарии, ага… или на салюте… А почему Ксиль так орет?

Назойливый шелестящий звук становился громче и громче. Теперь он шел откуда-то сверху. Я запрокинула голову, готовую развалиться на части. Краем глаза заметила, как Максимилиан приседает, группируется для прыжка…

Налетел ветер, и затрепетали, как язычки пламени, золотые листья, зашевелились лианы…

Лианы?

Тонкие, коричневые, блестящие…

Звук заполнил все пространство.

…Непрерывно изгибающиеся, желтоглазые лианы. О нет…

Горло словно сдавило обручем. Древесные змеи. Он не шутил… Острые мордочки вытянулись к земле, узкие тела соскользнули с веток, но за мгновение до того вниз хлынула живая волна, мощный удар отбросил меня в сторону.

– Беги, дура!

Тонкая, закутанная в черное, а оттого кажущаяся еще более хрупкой, человеческая фигура исчезла под лавиной извивающихся мерзких тел. Накатила тошнота.

Звук – жуткий, шелестящий – раздавался из-под каждого куста. Я неслась к лесу, перепрыгивая через маленькие коричневые смерти, позабыв себя от ужаса. Мир сузился до невидимой тропинки, ведущей за пределы ловушки, до отвратительного влажного шипения, до оглушительного биения сердца…

Что-то мягко ткнулось мне в плечо, оттягивая лямку рюкзака назад. Я повернула голову… и заметалась бессмысленными кругами, раздирая легкие криком.

Полутораметровая тонкая гадина вцепилась в плотную ткань.

– Сдохни, тварь… – Вместо крика из сорванного горла вырвался свистящий шепот. Но в ту же секунду спица в волосах полыхнула холодным огнем, в плечо ударил тупой разряд боли… Скорченное змеиное тельце, будто выжженное изнутри, осталось в траве, а я, полуслепая от ужаса, прыгнула вперед… и провалилась сквозь землю.

Перед глазами мелькнуло сплетение колючих лоз, полуразрушенная каменная кладка… Что-то холодное скользнуло за шиворот.

Снова крик. (Это я кричу?) Груда камней под ногами. Не падать, падать нельзя. (Почему?) Бег вслепую по каменным коридорам, все быстрее, быстрее. Бежать, натыкаясь на холодные стены, падать, набивая шишки, бежать…

(Зачем?)

(Где я?)

…Впечаталась локтем в перегородку, что-то хрустнуло, стена подалась в сторону, кувырком в темноту, ощетинившуюся ступенями…

Бег. Бег. Бег.

Ноги теряют опору, я лечу куда-то вниз.

Вспышка боли.

Темнота. Тишина.

Было холодно и ужасно неудобно. В спину впивалось что-то острое, в лодыжке, той, которую я подвернула, прыгая из окна, поселилась тупая ноющая боль. Стоп. Где я?

Я резко распахнула глаза и села. И – ничего. Та же темнота и тишина, нарушаемая лишь звуком капающей воды. А вдруг я ослепла? Нет, бред…

Воспоминания накатили внезапно. Прекрасная поляна, обернувшаяся смертельной ловушкой, отчаянный крик Максимилиана, его тонкая рука над извивающейся коричневой массой, в бледные пальцы вцепилось сразу несколько тварей. Паническое бегство, осыпающаяся под ногами земля, безумие подземелья. И в завершение – вдохновенный полет с энной высоты.