Белая Роза (ЛП) - Страница 23

— Что нам делать? — шепотом спрашиваю я.

Крыша нашего убежища со скрипом открывается. Мне больно смотреть на свет, и я моргаю, пока глаза не приспосабливаются, и я могу видеть смутную фигуру Эша надо мной.

Его лицо словно камень, взгляд пылает. Он протягивает руку — я беру ее, и он молча выдергивает меня наверх. Ноги меня не держат, и я оседаю на пол, потирая свои конечности и чувствуя невидимые иглы, впивающиеся в мои мышцы, когда в них снова поступает кровь. Рейвен падает рядом со мной.

— Что нам делать? — спрашиваю я еще раз. — Этот поезд не идет в Ферму.

— Может быть, мы сможем спрятаться на станции, — предлагает Рейвен. — Подождем другой поезд.

— Он убивает ее. — Голос Эша также холоден, как и его лицо. Никогда не видела его таким. Это меня пугает. — Знаешь, как много денег я отправил своей семье? Их должно быть достаточно, чтобы покупать Синдер лекарства ближайшие несколько лет.

— Думаешь, королевская семья забрала их? — спрашиваю я.

— Нет, — говорит Эш. Он сжимает руки в кулаки. — Думаю, что мой отец сделал именно то, чего я боялся. Он забрал все деньги себе.

Эш никогда не говорил много о своем отце. Во время одного из тайных вечеров, что мы провели в его покоях, он рассказал мне, что они не были близки, но то, как он это сказал, подразумевало что-то большее. Возмущение. Гнев. Ненависть даже. Он сказал, что отец предпочитал двух братьев – близнецов, Рипа и Панела. Потому что они были шумными и буйными, в то время как Эш был тихим и замкнутым.

Но все же, стал бы мистер Локвуд приносить в жертву своего сына ради денег?

— Эш Локвуд?

От звука имени Эша мы все замираем на месте. В открытой двери поезда виднеется маленькое, покрытое сажей лицо.

— Это ты! Черный Ключ приказал отслеживать все поезда, приходящие в Смог, но, ух ты, я не думал, что ты на самом деле появишься. — Таким образом, члены тайного общества Люсьена есть и в Смоге. — Изменить волосы — хороший ход. Как вы прошли мимо Ратников?

Мальчику, который сейчас вошел в поезд, около двенадцати лет. На нем брюки на дюйм короче, чем нужно, и пальто, которое почти протерлось на локтях. Я бы предположила, что его кожа темнее, чем у Рейвен, но трудно сказать за всеми этими пятнами золы и сажи. Его лохматые черные волосы падают ему на глаза.

Но он сказал «Черный Ключ».

— Покажи мне свой ключ, — говорю я.

Мальчик закатывает рукав пальто, чтобы показать черный костяной ключ на внутренней стороне локтя, нарисованный углем на коже мальчика. — Вы — 197, верно?

— Меня зовут Вайолет, — говорю я. — Ты здесь, чтобы помочь нам?

— Точно. Вы можете звать меня Тиф, — говорит он с зубастой усмешкой. — Черный Ключ говорит, что поддельные имена безопаснее. Во всяком случае, мое настоящее имя глупо звучит, поэтому я не против. Вы правда собираетесь помочь свергнуть королевскую власть? Черный Ключ говорит, что у вас есть какая-то сила. Могу я ее увидеть?

Я не могу не улыбнуться его энтузиазму. — Не сейчас, — говорю я.

— Правильно. Думаю, есть вещи поважнее, о которых нужно позаботиться. — Тиф убирает волосы со своих глаз. — Я должен доставить вас до главного терминала. Мы думаем, что нашли поезд, который может отвезти вас на Ферму. Но вы не можете так выглядеть. Ждите здесь.

Прежде, чем я могу спросить у него что-нибудь еще, он уходит.

— Кто такая Синдер? — спрашивает Рейвен.

Я быстро объясняю про сестру Эша.

— Я понимаю, — говорит она, глядя на него. — Ты хочешь свой День Расплаты. Ты хочешь попрощаться.

— Эш, — мягко говорю я. — Ты не можешь… мы не можем увидеться с ней.

— Я знаю, — огрызается он. Затем он опускается на одно из сидений поезда. — Я должен был спасти ее. Я не смог.

— Ты сделал все возможное, — говорю я. — Ты сделал единственное, что мог.

— А если бы это была умирающая Хэзел? — спрашивает он. — Ты поверила бы мне, если бы я сказал, что ты сделала все возможное?

Мои внутренности скручиваются при мысли о том, что Хэзел умирает. — Я не знаю, — вру я.

— Не волнуйся, Вайолет, — говорит он. — Я понимаю. Я не могу попрощаться с моей сестрой или встретиться с моим отцом, чтобы сказать ему, что он эгоистичный ублюдок. Ты считала, что до этого момента я уже свыкся бы с тем, что мне постоянно говорят, что делать.

— Я не говорю тебе, что делать, — говорю я. — Но даже если ты должен был добраться до своего дома, увидеть свою сестру… это самоубийство, Эш. Думаешь, Синдер хотела бы, чтобы ты тоже умер?

— Не надо, — говорит он яростно. — Не говори со мной о том, чего она хочет. Не сейчас, когда она так близко. — Он смотрит в окно поезда. — В последний раз, когда я был здесь, меня увозили в Банк. Я помню, что этот поезд был самым чистым, что я когда-либо видел. Он практически сверкал. Ничто в Смоге никогда не сверкает, кроме, может быть, угольной пыли зимой.

Лицо Эша искривляется, и на мгновение я думаю, что он заплачет. Но тут вернулся Тиф.

— Хорошо… — Он останавливается, когда видит лицо Эша. — Все… в порядке?

— Его сестра живет здесь, — говорит Рейвен. — Она умирает.

— О, — говорит Тиф с сочувствующим взглядом. — «Черные легкие»?

Эш кивает.

— В прошлом году мой лучший друг умер от «черных легких». Он еще даже не работал на фабриках. Заработал от вдыхания здешнего воздуха. И королевская власть не собирается выдавать лекарства для ребенка-сироты. Это несправедливо, понимаете? Они держат нас на привязи, как животных. Ты родился на улице Смога — здесь ты и останешься, без вопросов.

— Не всегда, — говорит Эш.

— Они спрашивали тебя, хотел ли ты быть компаньоном? — спрашивает Тиф.

Рот Эша дергается. — Нет.

— Да. Они просто забирают и все.

— Что они у тебя забрали?

Тиф пожимает плечами. — Моих родителей.

— Мне жаль, — говорит Эш.

— Я их не помню. В любом случае, мы должны идти. Нанесите это на лицо, — говорит Тиф, протягивая руки, в которых он держит горсть черной сажи.

Сажа мягкая, как пудра, но, когда я втираю ее в щеки, мой нос морщится, реагируя на запах – как креозот и асфальт, смешанные вместе, резкий и острый.

— У вас двоих есть шляпы? — спрашивает он меня и Рейвен. Мы обе достаем шерстяные шапки, взятые из комнаты Эша у мадам Кюрьо. — Хорошо. Спрячьте свои волосы.

— Кстати, как Черный Ключ нашел тебя? — спрашиваю я, пока засовываю свой пучок с арканом под шапку.

— Я лучший карманник в этом квартале Смога, — говорит Тиф с гордостью. — Я украл то, что он хотел. Он был очень впечатлен.

— Ты с ним встречался? — спрашиваю я. Это кажется ужасно рискованным для Люсьена — показать себя стольким людям.

— О, нет, — отвечает Тиф. — Никто не встречался с Черным Ключом. Он всегда общается посредством писем, кодов или других людей. Симстресс завербовала меня. Иногда она дает мне еду. В детском доме ее никогда не бывает достаточно. — Он смотрит на нас сверху вниз. — Хорошо, пойдем.

— Мне он нравится, — тихо говорит мне Рейвен, когда мы выходим из поезда.

— Держите головы вниз и ссутультесь, — говорит Эш. — Мы должны смешаться с толпой.

Я стараюсь смотреть на изношенные деревянные доски подо мной. Затем на ступени, одна, две, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь… Воздух такой плотный, будто его можно жевать. К тому же он немного едкий, пронизанный тем же ароматом и запахом, что и сажа на наших лицах и одежде. Я понимаю, что Тиф имел в виду – «черные легкие» можно заработать, просто вдыхая воздух. Мы достигаем мостовой, и я не могу удержаться и смотрю вверх, потому что вокруг нас кишат тела – ободранные ботинки, поношенные штаны и осунувшиеся лица. На некоторых лицах – черный блеск, как у нас, усталый взгляд; другие – чище, свежее, их рабочий день только начинается. Это заставляет меня думать о моем отце, о поздних ночах, когда он работал в Смоге, уходя из дома рано утром.

Я помню этот округ с моей поездки на Аукцион – трубы, извергающие дым разных оттенков серо-зеленого, бурого, темно-пурпурного; тусклый свет; улицы, набитые людьми. Но это было мимолетно, лишь малая часть огромного путешествия. Быть здесь внизу, среди людей, а не в вагоне поезда на возвышенности, совсем по-другому. Я чувствую запах мазута, слышу ропот голосов. Люди постоянно в меня врезаются, и трудно держаться рядом с Эшем и Рейвен, как и держать Тифа на виду. Он особенно ловко перемещается в толпе, виляя среди людей так легко, что иногда я совсем теряю его.