Бегущие наобум (ЛП) - Страница 48

— А зачем, ведь ты и так не поверил бы, что бы тебе ни сказал.

Он попал в яблочко.

— Но я хотел бы кое-что выяснить, — не уступал. — Откуда ты узнал о моей встрече с Джеком Кейси в Гейсир?

— Когда разговариваешь с Лондоном по открытой линии, нужно счи­таться с тем, что и другие могут слышать.

— Значит, ты подслушивал разговор и передал информацию Кенникену.

Он слегка повернул голову.

— А откуда знаешь, что слышал не Кенникен?

— Смотри вперед! — резко бросил ему.

— Ну, хорошо, Стюарт, прекратим глупое фехтование словами. При­знаюсь во всем. Ты был прав с самого начала, но это ничего тебе не даст.

Ты навсегда останешься в Исландии. — Он закашлялся. — Что меня выдало?

— Кальвадос.

— Кальвадос? — переспросил он, не поняв. — Что ты, черт возьми, имеешь в виду?

— Я знал, что Кенникен пьет кальвадос. Кроме меня, никто не имел об этом ни малейшего понятия.

— Ясно! И поэтому спросил у Тэггарта об алкогольных склонностях Кенникена. Я никак не мог понять, зачем тебе это. — Он сгорбился и задумчиво продолжил: — Все из-за проклятых мелочей. Принимаешь во внимание каждую возможность, учишься годами, приобретаешь новое обличье, новую индивидуальность и думаешь, что находишься в безопас­ности. А тут ни с того ни с сего вдруг выскакивает какая-то мелочь, как эта бутылка кальвадоса, которую ты видел у человека, распивавшего ее сто лет назад. Но ведь этого слишком мало, чтобы быть до конца уверенным?

— Во всяком случае, достаточно для размышлений. Разумеется, нашлось еще кое-что: Линдхольм, который удачно оказался в нужное время в нужном месте, хотя еще мог считать это стечением обстоятельств. Я начал тебя серьезно подозревать только тогда, когда ты послал за мной Филипса в Асбырги. Тут ты совершил роковую ошибку. Нужно было послать Кенникена.

— Тогда его не было у меня под рукой, — он цокнул языком. — Я дол­жен был сам поехать.

Я тихо рассмеялся.

— Тогда попал бы туда, куда и Филипс. Поблагодари судьбу.

Я выглянул через открытое окно на дорогу и слегка наклонился вперед, проверить положение рук и ног Слэйда и убедиться, что он не пытается усыпить мою бдительность, втягивая в разговор.

— Думаю, что когда-то действительно существовал человек по фами­лии Слэйд.

— Да, был такой парень, — согласился он. — Его нашли во время войны в Финляндии, ему тогда исполнилось пятнадцать лет. Родители — граждане Великобритании, погибли во время налета наших штурмовиков. Мы взяли его под свою опеку, а потом произвели замену на меня.

— Точно так, как и в случае с Гордоном Лонсдэйлом, — заметил я. — Удивляет, как ты мог выйти сухим из воды после проверок, связанных с делом Лонсдэйла.

— Сам удивляюсь, — мрачно ответил он.

— А что случилось с молодым Слэйдом?

— Может, попал в Сибирь. Хотя, не думаю...

Я полностью разделял его сомнения. После основательного допроса Слэйд Номер Один наверняка оказался в неизвестном месте в метре под землей.

— Какая у тебя настоящая фамилия? Русская?

Он засмеялся.

— Совершенно не помню. Я был Слэйдом большую часть своей жизни, так долго, что моя предыдущая жизнь в России кажется только сном.

— Перестань, никто не забывает свою фамилию.

— Я себя считаю Слэйдом. И хочу им остаться.

Заметил, что он держит руку вблизи ящичка на приборной доске.

— Сосредоточься на управлении, — сухо посоветовал. — В том ящике найдешь лишь быструю тихую смерть.

Не особенно торопясь, он убрал руку и положил ее на руль. По нему было видно, что уже оправился от страха и начинает восстанавливать уверенность в себе, поэтому я должен был следить за ним особенно вни­мательно.

Через час после выезда из Рейкьявика добрались до боковой дороги, ведущей к озеру Тингвадлаватн и дому Кенникена. Наблюдая за Слэйдом, я понял, что он собирается проехать мимо.

— Только без идиотских номеров! Ты ведь хорошо знаешь дорогу.

Он быстренько притормозил и свернул направо. Сейчас ехали еще худшей

дорогой, подпрыгивая на выбоинах. Я помнил трассу после недавней поездки с Кенникеном и подсчитал, что цель нашей поездки должна находиться где-то в восьми километрах от поворота. Наклонившись вперед, я бросал взгляд то на спидометр, то в окно, стараясь найти какую-нибудь знакомую деталь пейзажа, и одновременно не спускал глаз со Слэйда. Приходилось довольствоваться двумя глазами, хотя мне пригодился бы еще один глаз.

Наконец вдалеке возник дом Кенникена, во всяком случае, мне так показалось, до этого его видел только в темноте. Я приложил оружие к шее Слэйда и приказал:

— Проедешь мимо дома, ни быстрее, ни медленнее, попросту придер­живайся обычной скорости, до тех пор, пока не скажу остановиться.

Когда мы проехали подъезд, ведущий к дому, посмотрел краем глаза в ту сторону. Дом стоял в метрах четырехстах от дороги, и я был уже почти уверен, что мы находимся в нужном месте. Последние сомнения исчезли, когда увидел тянущийся с левой стороны поток застывшей лавы — имен­но здесь состоялась моя последняя встреча с Джеком Кейсом. Я хлопнул Слэйда по плечу.

— Скоро слева ты увидишь лужайку, где берут лаву для строительных работ. Там и остановишься.

Я ударил ногой в дверцу автомобиля и громко выругался, делая вид, что ушибся. Преднамеренно устроил балаган, чтобы разрядить пистолет и заглушить звуки, возникающие при этом, о чем Слэйд не должен был знать. Я намеревался проверить на нем крепость рукоятки пистолета, а при заря­женном оружии такой шаг мог кончиться для меня самострелом в живот.

Он съехал с дороги, и не успели еще колеса полностью остановиться, как я с размаху врезал ему по шее, поближе к затылку. Он со стоном упал вперед, упираясь ногами в педали тормоза и газа. Какую-то минуту авто­мобиль опасно прыгал и дергался, но, наконец, мотор заглох, и мы замерли на месте.

Я достал из кармана обойму и снова зарядил пистолет, а затем вни­мательно осмотрел Слэйда. Удар мог с успехом сломать ему шею, но к счастью, оказалось, что Слэйд лишь в бессознательном состоянии, в чем убедился, с силой нажимая на простреленную ладонь: ни одна мышца не дрогнула.

Я должен был тогда убить его. Информация, которую он получал за все годы работы в Конторе, представляла смертельную угрозу, и моим долгом, как сотрудника той же Конторы, было проследить, чтобы она оказалась вычеркнутой раз и навсегда. Но в тот момент эта мысль даже не возникла у меня в голове. Слэйд нужен мне в качестве заложника, а в мои намерения не входил обмен мертвыми заложниками.

Один крупный государственный деятель как-то сказал, что если бы ему пришлось выбирать между изменой стране и изменой другу, то он надеется найти в себе достаточно мужества, чтобы предать свою собственную стра­ну. Элин была для меня больше, чем другом, была всей моей жизнью, и если мог ее вернуть, отдав им Слэйда, то я готов это сделать.

Вышел из автомобиля и открыл багажник. Полотно, в которое были завернуты карабины, пригодилось в самый раз — разорвал его на полосы, связав ими руки и ноги Слэйда. Потом затащил его в багажник и захлоп­нул крышку.

Карабин Филипса вместе с патронами спрятал в расщелину на поверх­ности лавы поблизости от автомобиля, оставив при себе «пушку» Флита. Перевесил ее через плечо и зашагал в сторону дома. У меня возникло пред­чувствие, что «пушка» мне еще пригодится.

Когда я находился здесь последний раз, пришлось передвигаться в полной темноте. Бежал наобум, не зная местности, но сейчас при дневном свете убедился, что могу приблизиться к дому на расстояние сто метров, оставаясь практически невидимым. Неровную поверхность пересекали три потока лавы — свидетельства давних извержений, обра­зовав затвердевшие хребты, полные расщелин и дыр. Всю поверхность покрывала толстая подушка мха. Я передвигался медленно, и прошло не менее получаса, прежде чем приблизился к дому на безопасное рас­стояние.

Лежа на мху, внимательно осмотрел дом. Вне всяких сомнений, это было уже известное мне пристанище Кенникена. Окно комнаты, где меня допрашивали, зияло дырой: стекло и занавески отсутствовали, в последний раз они пылали в огне.