Бегущие наобум (ЛП) - Страница 3

— Алан Стюарт!

Я поднял голову и выругался про себя. Мужчина в форме гражданской авиации относился к людям, которых я меньше всего хотел бы встретить сейчас. Передо мной стоял Бьерни Рагнарссон.

— Привет, Бьерни!

Мы обменялись рукопожатием.

— Элин мне ничего не говорила о твоем приезде.

— Она не знала. Я решился на поездку в последний момент. Не успел даже позвонить.

Он глянул на чемодан, стоящий на тротуаре.

— Ты что, решил остановиться в гостинице? — удивленно спро­сил он.

Бьерни ошеломил меня своим вопросом. Пришлось выкручиваться.

— С чего ты взял? — возразил я. — Поеду домой.

Я очень хотел не вмешивать во все Элин, но сейчас, когда ее брат знал, что я в Рейкьявике, он наверняка скажет ей об этом. Она могла обидеться, а я не хотел причинять ей боль. Элин много для меня значила.

Я заметил, что Бьерни посматривает на мой автомобиль.

— Оставлю его здесь, — безразлично заметил я. — Пригнал по прось­бе приятеля. Домой поеду на такси.

Он принял мои слова к сведению и спросил:

— Ты надолго приехал?

— До конца лета, как всегда, — непринужденно сообщил я.

— Надо будет как-то выбраться на рыбалку, — предложил он.

Я согласился и в свою очередь спросил его:

— Ты уже стал отцом?

— Через месяц, — ответил он угрюмо, — боюсь, как оно там будет.

Я рассмеялся.

— Пусть беспокоится Кристин. Ты же редко бываешь дома. Стирать пеленки тебе не придется.

Мы еще поболтали несколько минут о том о сем, как давние прияте­ли, которые встретились после долгой разлуки. Наконец Бьерни глянул на часы.

— У меня рейс в Гренландию, — сказал он. — Пора идти. Я перезвоню тебе через несколько дней.

— Не забудь.

Я проследил за ним взглядом и, едва он скрылся за дверью, сразу же поймал такси, из которого вышел пассажир. Когда таксист подвез меня к дому Элин, я расплатился с ним и в нерешительности остановился на тро­туаре, размышляя, хорошо ли поступаю.

Элин Рагнарсдоттир много для меня значила.

Учительница, она, как и многие исландцы, имела две профессии. Раз­меры Исландии, небольшое количество жителей и географическое положе­ние страны создали общественную систему, которую чужеземец мог счи­тать удивительной. Однако, поскольку система возникла и существовала на благо исландцев, они не принимают во внимание, что говорят другие. Так и должно быть.

Согласно закону, летом все школы прерывают занятия на четыре меся­ца, и часть школьных зданий выполняют в этот период функции гостиниц. Учителя располагают массой свободного времени, и многие из них рабо­тают в других отраслях. Когда я три года назад познакомился с Элин, она работала экскурсоводом в «Фердаскрифстофаа Нордри», одном из тури­стических бюро в Рейкьявике, и разъезжала с туристами по всей стране. Два года назад мне удалось уговорить ее стать моим личным гидом на весь летний период. Я боялся, что ее брат Бьерни может посчитать эту работу не слишком постоянной и воспротивится, но он не возражал. А может, решил, что его сестра достаточно взрослая особа и способна постоять за себя. Элин не создавала хлопот, но, несомненно, так дальше продолжаться не может. Я намеревался что-то изменить, но колебался, не зная, тот ли пришел момент. Нужен, видимо, человек с более крепкими нервами, чем у меня, чтобы предложить женщине выйти за него замуж сразу же после погребения мертвеца в бездне кратера вулкана.

Я поднялся наверх и, хотя у меня был ключ, постучал. Элин открыла дверь и глянула на меня с удивлением, которое быстро сменилось радос­тью, а у меня в душе что-то шевельнулось при виде ее стройной фигуры и золотистых волос.

— Алан, — начала она, — почему ты не сообщил, что приезжаешь?

— Да и сам не знал, что так получится, — объяснил я и поднял вверх удочку в чехле. — Видишь, купил новое удилище.

Она сжала губы, притворяясь строгой, и заметила:

— Это уже шестое.

Элин придержала дверь и пригласила:

— Пожалуйста, заходи, милый.

Я вошел, бросил чемодан и удочку и стиснул ее в объятиях. Она крепко прижалась ко мне и прошептала, положив мне голову на грудь:

— Ты ничего не писал, и я подумала...

— Подумала, что я не приеду.

Не писал я из-за того, что мне кое-что сообщил Слэйд, но я не мог сказать ей всю правду.

— Заработался в последнее время.

Она отклонилась и внимательно посмотрела на меня:

— У тебя действительно усталый вид.

Я улыбнулся.

— Я чертовски хочу есть.

Она поцеловала меня.

— Сейчас что-нибудь приготовлю, — Элин высвободилась из моих объятий. — Оставь чемодан, позже я распакую его.

Я вспомнил об окровавленном костюме.

— Не беспокойся, я сам этим займусь.

Подхватив чемодан и удочку, я отнес их в свою комнату. Называю ее своей, потому что держу там рыболовные снасти. В действительности вся квартира принадлежит мне: я оплачиваю аренду, хоть и делаю это от имени Элин. Проводя в Исландии треть года, я могу по достоинству оценить удоб­ства, связанные с обладанием собственной квартирой.

Я поставил удочку в ряд с другими удилищами и задумался над судь­бой чемодана. В комнате отсутствовала мебель, запирающаяся на ключ, поскольку до нынешнего дня у меня не было от Элин никаких секретов. Я открыл шкаф и посмотрел на шеренгу костюмов и пиджаков. Все они висели на отдельных вешалках, упакованные в пластиковые мешки, закры­тые на молнию. Вешать грязную одежду рядом рискованно. Элин очень скрупулезно заботилась о моем гардеробе и обязательно обнаружила бы испачканный костюм. В конце концов, решил выложить вещи из чемодана. Оставив там грязный костюм и оружие, я закрыл чемодан на ключ и под­нял наверх шкафа, где у него и было постоянное место. Маловероятно, что Элин захочет в него заглянуть.

Я снял рубашку и внимательно ее обследовал. На груди обнаружил пятнышко крови, поэтому занес ее в ванную комнату и постирал в холод­ной воде. Потом умылся, что здорово освежило. Когда Элин позвала ужи­нать, я уже взбодрился и стоял у окна, разглядывая улицу.

Только хотел отойти от окна, как мое внимание привлекло неожидан­ное движение: на другой стороне улицы, между двумя домами, открывалась небольшая улочка. Мне показалось, что в момент, когда я сделал шаг от окна, кто-то пытался укрыться от моего взгляда. Я напряг зрение, стараясь что-то разглядеть, но тщетно. Элин позвала снова, и я направился к ней в столовую, пытаясь избавиться от неприятной мысли, что за мной следят.

Во время ужина я спросил:

— Что с лендровером?

— Я ведь не знала, что ты приедешь, и на прошлой неделе отогнала его на техобслуживание. Сейчас он готов для поездок.

При таких дорогах, как в Исландии, там только на лендроверах и ездить. Их там не меньше, чем муравьев в муравейнике. Любимая модель исландцев — машина с узкой базой шасси. Наш лендровер имел широкую базу и верно служил нам в качестве дачи. Во время путешествий мы стано­вились полностью независимыми и могли проводить целые недели вдалеке от цивилизации, заезжая в города лишь для пополнения запаса продуктов. Мне известны худшие варианты проведения отпусков, чем пребывание с Элин с глазу на глаз в течение долгих недель.

Раньше мы отправлялись на летний отдых сразу после моего приезда в Рейкьявик. На этот раз из-за пакета Слэйда пришлось вносить изменения. Я задумался, каким образом, не возбуждая подозрений, сообщить Элин о моем самостоятельном, незапланированном выезде в Акюрейри. Слэйд утверждал, что задание простенькое, но смерть Линдхольма заставила меня посмотреть на это иначе. Я не хотел, чтобы Элин оказалась замешана во что-либо подобное. Но ведь, убеждал сам себя, все, что я должен сде­лать — это передать пакет. Остаток лета мы проведем вместе, как всегда. Все должно пройти без сучка и задоринки.

Я все еще сидел, задумавшись, когда Элин заметила:

— Ты действительно выглядишь очень усталым. У тебя, видимо, было много работы.

Я выдавил из себя улыбку.

— Зима оказалась тяжелой. В горах выпало столько снега, что я поте­рял много овец.