Бегство охотника - Страница 13

– А если я не буду функционировать так, как вам хочется? – поинтересовался Рамон.

Инопланетянин снова помолчал, словно вопрос этот его озадачил.

– Ты живешь, – произнес он наконец. – Следовательно, ты осуществляешь свою функцию. Не функционируя, ты не можешь существовать. Существуя и не существуя одновременно, ты сделался бы парадоксом, ойбр, нарушением потока. Ойбр недопустим. Для восстановления сбалансированного потока будет необходимо отменить иллюзию твоего существования.

Что ж, по крайней мере это прояснилось в достаточной степени, подумал Рамон, чувствуя, как покрывается гусиной кожей.

– И какую функцию я должен осуществить? – спросил он, тщательно выбирая слова.

Оранжевые глаза снова обожгли его взглядом.

– Имей в виду, – предостерег инопланетянин, – мы не можем не интерпретировать твой таткройд к тебе как знак того, что ты склоняешься к ойбр. Но мы даруем тебе разрешение, ибо ты не совсем правильное существо. Слушай: от нас бежал человек. Три дня назад он бежал от нас, и мы не в состоянии отыскать его. Своим поступком он продемонстрировал, что он ойбр, а следовательно, доказал, что он не существует. Иллюзию его существования необходимо упразднить. Этому человеку нельзя позволить достичь человеческого поселения, рассказать другим людям о нашем существовании. Если ему удастся это сделать, это войдет в противоречие с нашим таткройд. Подобное противоречие есть гэссу, откровенный парадокс. Поэтому ты отыщешь его и упразднишь его с целью восстановления сбалансированного потока.

– Как это мне отыскать его, если этого не удалось вам?

– Ты человек. Ты тот же человек. Ты его найдешь.

– Но он может уже быть где угодно! – возмутился Рамон.

– Тот путь, которым пошел бы ты и которым пошел бы он, – один путь. Ты пойдешь так, как пошел он, и ты найдешь его.

Рамон обдумал эти слова.

– Значит, вы хотите сказать, кто-то там обнаружил вас и удрал, а вы теперь хотите, чтобы я помог вам поймать его прежде, чем он вернется к цивилизации? Вы хотите, чтобы я выследил его для вас? Вы это хотите сказать?

Существо в паутине немного подумало.

– Да, – произнесло оно.

– И какого хрена мне это делать?

Гулкий, наводящий ужас, громовой удар снова донесся откуда-то из недр планеты. Рамону напомнили, где он находится и с какого рода существом разговаривает. Голова на мгновение закружилась, но огромный инопланетянин, похоже, не заметил его смятения.

– Ты насыщен предназначением, – терпеливо произнес тот. – Твое сердце бьется. Ты обмениваешься газами с окружением. Ты осуществляешь это ради цели. Существовать, но существовать без предназначения – парадокс. Твой язык способен отображать иллюзорные состояния. Твое предназначение – помочь в определении местонахождения человека. Если ты существуешь без предназначения, иллюзию твоего существования придется прекратить.

Ну, подумал Рамон, это достаточно ясно. Выследить или умереть. Ответ напрашивался сам собой. Он будет лгать. У него нет ни малейшего намерения играть барашка-подманка для этих демонов, но, похоже, иного пути выбраться из этой расположенной в недрах горы задницы у него нет. Если он сможет выбраться отсюда на воздух, у него появится по крайней мере надежда. Тут в голову ему пришла еще одна мысль, и он похолодел.

– Как долго вы меня здесь продержали? – спросил он. – Там, снаружи, хоть лето еще? Потому как выслеживать какого-то гребаного психа зимой – дело бесполезное.

Существо молчало. Рамон нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Если за то время, что он провел в темноте, сменилось время года, побег от инопланетян будет равносилен самоубийству. Непогода убьет его не менее успешно, чем нож под ребро.

– Так сколько я лежал в этой вашей гребаной ванне?

– Три дня, – невозмутимо ответило существо.

Рамон испытал смешанное чувство облегчения и страха – сильнее, чем он ожидал.

– Этот человек, которого вы хотите выследить. Он все это время в бегах? Все время, что я находился здесь?

Инопланетянин помедлил, прежде чем ответить.

– Да, – отозвался он наконец своим низким, хриплым голосом.

В этой северной глуши такое никак не могло быть случайным совпадением. Рамона преследовали. Какой-то чертов бедолага из полиции забрался так далеко на север в поисках убийцы европейца, а вместо этого наткнулся на адское гнездо. Рамон невольно представил себе эту картину: коп из Диеготауна, а может, один из агентов губернаторской охранки высмотрел с воздуха лагерь Рамона, а приблизившись, обнаружил там только выгоревшую землю, искореженный пластик и этих монстров, вылетающих из обнаженной им металлической стены. Успел ли он передать сигнал бедствия? Спутники не принимают сигналов с этой широты, но у полиции наверняка есть коротковолновые передатчики. Интересно, а полицейский фургон эти монстры тоже уничтожили, как в свое время Рамонов?

Всю свою жизнь Рамон провел в бедности, поэтому присущий всем беднякам страх перед полицией въелся в него накрепко. Одной мысли о том, что копы подобрались к нему так близко, что напоролись на тех же пришельцев, хватило, чтобы во рту появился неприятный медный привкус страха. Однако умом он понимал, что полиция – лучшая для него надежда. В безнадежных ситуациях вроде той, в которой он оказался, обрадуешься помощи даже тех, кого обыкновенно чураешься как огня. Если сигнал дошел хотя бы до Прыжка Скрипача, можно рассчитывать на помощь. И полиции, и вооруженных сил колонии. Рамону оставалось надеяться только на то, что скрываться от погони его преследователь умеет не хуже, чем догонять.

Но допустим, кавалерия подоспеет вовремя и освободит Рамона. Что дальше? Он убил европейца. Остыл ли с тех пор губернатор, или все еще жаждет видеть Рамона повешенным? Может, обнаружение вражьего гнезда подарит Рамону надежду на амнистию? Черт, ну и положеньице: между самим дьяволом и морской пучиной…

– Ладно, – сказал Рамон. – Если вам нужно найти этого парня, я вам его найду. Он мне не друг. – Он задумчиво потер подбородок. Пожалуй, не стоит идти на попятный с такой легкостью. Даже такие дикие чудики, как эти, могут заподозрить неладное. – Но если я сделаю это для вас, – продолжал он, хитро прищурившись, – что я с этого буду иметь?

Инопланетянин смотрел на него так долго, что Рамон начал беспокоиться, не переиграл ли.

– Ты ненадежное и противоречивое создание. В тебе может проявиться ойбр. Мы проследим, чтобы этого не случилось, сопровождая тебя.

– Вы? Вы все?

– Мы. Не мы. Твой язык текуч, он допускает несуществующие понятия. Мы выделим часть целого. Маннек пожертвует собой, чтобы поддержать течение. Маннек – это мы, но не мы. Маннек будет сопровождать тебя и следить за тобой. С его помощью твой таткройд будет сохранен.

Что ж, мысль о том, что инопланетяне отпустят его в леса одного, была слишком хороша, чтобы оказаться верной. Но и то, что охранять его будет один-единственный инопланетянин, уже везение. Убежать от двух или трех таких тварей почти нереально. То есть совсем нереально. А вот от одного…

Инопланетянин, возглавлявший их шествие сюда, бесшумно придвинулся вплотную к Рамону. Это выглядело зловеще – не может такая туша перемещаться так бесшумно.

– Маннек, да? – обратился к нему Рамон. – Тебя зовут Маннек? А меня – Рамон Эспехо.

Рамон еще размышлял, не предложить ли Маннеку рукопожатие, когда тот взял его за плечи, с легкостью, как куклу, поднял в воздух и продолжал держать на уровне своего лица. Рамон инстинктивно сопротивлялся – опыт бесчисленных уличных потасовок разом вернулся к нему, – однако с таким же успехом он мог бы сопротивляться океанскому приливу. Маннек даже не шелохнулся.

Из ямы высунулась белая змея.

Рамон смотрел на нее с зачарованным ужасом. Умом он понимал, что это какой-то кабель: на конце его виднелись два оголенных провода. Однако двигался тот с таким изяществом, что Рамон не мог думать о нем иначе, чем о бледной, зловещей кобре. Кабель высунулся настолько, что конец его находился на уровне глаз Рамона, и медленно покачивался из стороны в сторону, нацелившись на него. Казалось, змея принюхивается в поисках добычи. Потом она дернулась в его сторону.