Беглые планеты (Мир и Верхний Мир - 3) - Страница 27
"Да".
"В таком случае, Возлюбленный Создатель, почему тебя ничуть не беспокоит тот факт, что вскоре ты убьешь меня?"
"Ты ничего не понимаешь".
Внезапно Дививвидив почувствовал острое недовольство самим Кса и его навязчивым желанием сохранить свою псевдожизнь. Каждый раз, когда речь заходила об этом, его ум омрачали темные думы о геноциде, и - несмотря на опытность во всяческого рода ментальных дисциплинах - отзвуки этих мыслей мешали его грезам.
Глава 7
Толлер понимал, что это лишь игра воображения, но, казалось, какая-то странная тишина окутала Пять Дворцов Ро-Атабри. Не такая тишина, которая наступает, когда людская суета вдруг на время приостанавливается, - скорее похожая на невидимое одеяло из звуконепроницаемого материала, внезапно накрывшее округу. Оглянувшись вокруг, Толлер увидел, что плотники и каменщики продолжа ют работу по восстановлению зданий; синероги и телеги вздымают облака пыли, желтыми тучами расползающиеся на фоне голубого неба; команды и пилоты готовят корабли к кругосветному перелету. Повсюду царила кипучая деятельность, однако Толлеру чудилось, что шум ее, проходя сквозь фильтры расстояния, приглушался практически до пределов слышимости.
До отправления оставался всего час, и именно потому - он и сам это прекрасно понимал - Толлер пребывал в состоянии некой заторможенности. Уже девять дней, как Вантара улетела обратно на Верхний Мир, и все это время он находился в глубокой депрессии и апатии, которые невозможно было перебороть.
Готовя своих людей и корабль к кругосветному путешествию, Толлер на самом деле думал только об одном - он вновь и вновь переживал ту необычную встречу с Вантарой в День Переселения. Почему вдруг она повела себя так? Зная, что вот-вот покинет планету, она позволила ему воспарить на невиданные высоты - Толлер до сих пор чувствовал ее губы, касающиеся его губ, ее груди, наполнившие его ладони, - и только для того, чтобы потом с бессердечным равнодушием швырнуть наземь. Может быть, она просто решила поиграть с ним от скуки?
Порой Толлер действительно верил, что так оно и было, и тогда он погружался в новые глубины отчаяния и ненавидел графиню со страстью, от которой сжимались кулаки, белели костяшки и речь прерывалась на полуслове. Иногда ему, наоборот, казалось, что она изо всех сил старалась разрушить барьеры между ними, что она действительно ценит его, будет с нетерпением ждать и бросится ему на шею, стоит Толлеру вернуться на Верхний Мир. В такие моменты молодой Маракайн чувствовал себя еще хуже, потому что он и его любовь - самая прекрасная, самая желанная женщина из когда-либо существовавших на свете - были разделены планетами, и он представить себе не мог, как проживет будущие годы без нее.
Изредка Толлер смотрел на огромный диск Верхнего Мира, выпуклую громаду которого то и дело заслоняли горы облаков, и мечтал о каком-нибудь средстве мгновенного сообщения между двумя планетами. Не раз ходили разговоры о том, что когда-нибудь построят гигантские мигалки с зеркалами размером с крышу, которые будут посылать всякие сообщения с Мира на Верхний Мир и обратно. Если бы такое устройство существовало, Толлер непременно воспользовался бы им, и не столько для того, чтобы поговорить с Вантарой - этот шаткий мостик, перекинутый через пространство меж двумя мирами, только усилил бы его желание увидеть ее - но чтобы связаться с отцом.
Кассилл Маракайн обладал достаточной властью и влиянием, чтобы выхлопотать сыну освобождение от кругосветного перелета. В прошлом, до того как его коснулось безумство любви, Толлер с презрением относился к подобным методам, но в теперешнем состоянии он готов был без зазрения совести ухватиться за любую возможность. Бедняга терзался от того, что вскоре должен будет отправиться в путешествие по Стране Долгих Дней и окажется на противоположной стороне планеты. Оттуда он не сможет наблюдать за Верхним Миром, при виде которого неизменно представлял себе Вантару, легкой походкой ступающую по своей столь особенной жизни...
- Зря вы так мучаете себя, юный Маракайн, - сказал посланник Кетторан, который, пробравшись между штабелями бревен и грудами тюков, незаметно подошел к Толлеру. Он был облачен в серые одеяния своего департамента, однако без официальных эмблем из бракки и эмали. Другой человек с его положением в обществе выхлопотал бы себе отдельные апартаменты, закрылся бы там и появлялся на людях исключительно в сопровождении пышной свиты, но Кетторан предпочитал в одиночку бродить по лагерю.
- Вместо того чтобы шляться по базе, словно девица с желудочными коликами, - продолжал он, - вы бы лучше приглядели за погрузкой и балансировкой собственного корабля.
- Этим занимается лейтенант Корревальт, - безразлично ответил Толлер. И, вероятно, управляется с этим лучше, чем я.
Кетторан натянул на глаза шляпу, закрывшись от солнца, и сочувственно посмотрел на Толлера.
- Послушай, мальчик мой, я, конечно, понимаю, что суюсь не в свое дело, но эта безрассудная страсть к графине Вантаре плохо отразится на твоей карьере.
- Благодарю за совет. - Толлер был глубоко уязвлен, но слишком уважал Кетторана, поэтому скрыл свое раздражение за ширмой мягкого сарказма. - Я непременно последую вашим рекомендациям.
- Поверь мне, сынок, - печально усмехнулся Кетторан, - ты даже оглянуться не успеешь, как эти дни, что кажутся исполненными бесконечного страдания, останутся в прошлом и превратятся в призрачные воспоминания. Более того - по сравнению с тем, что тебя ждет в будущем, они будут выглядеть счастливыми и безоблачными. Ты будешь потом жалеть, если сейчас не поживешь всласть.
Что-то в голосе Кетторана насторожило Толлера, и он на миг забыл о своих горестных думах.
- Ушам своим не верю, - изумился он. Во время межпланетного перелета между ним и Кеттораном установились дружеские и доверительные отношения, поэтому Толлер пренебрег различием в рангах. - Никогда не думал, что Трай Кетторан вдруг заговорит, как какой-то седобородый старец.
- Я тоже раньше не думал, что когда-нибудь превращусь в старца, - эта участь предназначалась другим, а никак не мне. Поразмысли над тем, что я сказал тебе, сынок. И не наделай глупостей.