Беглянка - Страница 6
– Ты слушаешь меня, эй? Пока еще я здесь хозяин! И вот что скажу… Ты задрала нос, когда я говорил о клиентах, и я не стал настаивать, потому что твой вид… В общем, твой вид мне подходит. Но я могу и передумать, и тогда…
– Уберите лапы! – едва сдерживая ярость, потребовала она.
Глаза его гневно сверкнули.
– Убирайся отсюда и приступай к работе, если хочешь получить хоть что-нибудь!
Именно что-нибудь. Она уже знала, какие это крохи, но они позволят ей куда-то уехать. Ведь вернуться назад невозможно. Это хуже смерти. Значит, придется работать у Иствуда, пока не накопит хоть немного.
Сняв плащ, Тара поспешила на кухню. Иствуд внушал ей антипатию, зато оба повара-креола сразу понравились, да и Эмма, толстуха ирландка, главная на кухне.
Бог с ним, Иствудом! Как только она накопит денег, ноги ее здесь не будет!
«Только бы никто меня не нашел, только бы никто не узнал до этого!» – взмолилась Тара.
– А вот и вы, милочка! – приветствовал ее повар Гастон, вынимая хлеб из печи.
Он был таким же толстяком, как и Эмма, и напоминал большую подушку. Наверное, обожал свои печеные изделия.
– Простите, что опоздала, – смутилась Тара.
– Ничего, – отозвался Гастон. – С едой у нас все в порядке. Только за одним из карточных столов то и дело требуют виски. Их там четверо. Вы сразу увидите.
Тара пошла выполнять заказ и чуть не столкнулась с Мари, хорошенькой молодой креолкой, работающей и внизу, и наверху.
– О, mon dieu! – воскликнула та. – Наконец-то вы явились, дорогуша! Обслужите этих нетерпеливых мужчин, пока тот немец не откусил мне голову! Виски на карточный стол, и поскорее.
– Кому виски? – спросила Тара.
– Сразу увидите. Этот немец высокий, худой и очень красивый. Настоящий викинг. А еще там. Улыбчивый Джек, жутко опасный тип. Как все креолы! – Рассмеявшись, Мари добавила: – Каждый из них, дорогуша, заплатит вам столько за одну ночь… – она окинула Тару одобрительным взглядом. – …что сможете уехать хоть на край света.
Тара, покраснев, подумала: «Неужели она считает, что я способна на это? Малютка Мари явно не понимает, как можно отказаться от больших денег, если они идут в руки. Ведь за несколько часов дают столько, сколько официантка получает за две недели».
Сама Мари не бросила эту работу лишь потому, что та позволяла ей находить клиентов.
– А если не сразу распознаете немца или креола, – продолжала Мари, – то уж американцев увидите тотчас. Один из них совсем молодой и хорош собой, а другой… Она улыбнулась: – А другой Маккензи.
Мари произнесла это имя так, будто оно говорит само за себя.
Тара взяла в баре бутылку виски и тяжелые стаканы. Большой зал таверны заволокло табачным дымом, но девушка, присмотревшись, увидела, что в дальнем углу расположилась компания подвыпивших моряков с подружками. Поодаль от них матросы с речного парохода заигрывали с Лизеттой, сестрой Мари, и та задиристо отвечала на их непристойные шутки. За тремя столиками играли в карты.
Тара сразу узнала тех, о ком говорила Мари: немца, креола и двух американцев, один из которых был явно Маккензи. Девушка никогда не видела никого похожего на него. Впрочем, что в нем особенного?.. Да хотя бы волосы – черные как смоль, как гагат.
Она сразу вспомнила, что это он так пристально смотрел на нее, когда она разговаривала с Иствудом. У него были пронзительные, такие же темные, как волосы, глаза и крупные, грубоватые черты лица: упрямый, решительный подбородок, широкие скулы, прямой нос, широкие брови. Смуглое лицо Маккензи показалось ей привлекательным, даже красивым. Особенно рот – большой, чувственный.
Его глаза снова остановились на девушке. Темные, как ночь над морем. Он поймал ее взгляд, и легкая улыбка тронула его губы. Тару словно опалило огнем, но при этом она испытала какое-то странное успокоение.
Тара заметила, что на нем белая как снег сорочка, черный сюртук, коричневатые штаны. В руках Маккензи держал карты, сжимая их длинными смуглыми пальцами.
– Виски! – воскликнул немец. – Наконец-то!
Тара поставила бутылку и стаканы на стол, чувствуя на себе внимательный взгляд темных глаз, который смущал ее.
– У вас не осталось золотых монет, Джек, – сказал Маккензи. – Пора кончать игру.
Тара сразу определила интонацию южанина.
– Нет монет, зато есть имущество, – ответил креол.
Тара вздрогнула, когда Джек сжал ей запястье. Однако подавила крик, понимая, что Иствуд выкинет ее на улицу, если она устроит скандал.
– Эта девушка, – обратился к Маккензи креол, – будет вашей на всю ночь, если выиграете.
– Что?! – Голос Тары почти потонул в общем гуле.
– Она не ваша собственность, – возразил Маккензи.
– Иствуд кое-что задолжал мне. Я возьму у него – это мое. Девушка на всю ночь против ваших трехсот монет золотом. Идет?
– Ни одна шлюха, даже эта, – лениво обронил немец, – не стоит трех сотен! – Его белесые глаза оглядели Тару с головы до пят. – Или все-таки стоит?
Тара вырвала руку.
– Я работаю у Иствуда, но я не его собственность. Вы не смеете делать на меня ваши проклятые ставки!
Девушка рванулась прочь, но креол вцепился в ее юбку. Боже, они хотят сделать ее разменной монетой в их дурацком покере!
– Отпустите меня сейчас же! Я здесь работаю…
– Вот и поработай ночку с этим джентльменом, милочка. Можно и на столе.
Немец расхохотался:
– На столе, на полу, на кровати!
– А вы… – глаза Тары сверкнули, – идите ко всем чертям! Я позову Иствуда, и он…
– Позовите, дорогая… – Джек не мог сдержать смеха. – Он своими руками подтолкнет вас в любую постель, стоит мне слово ему сказать. Иствуд задолжал мне чуть не половину своей паршивой забегаловки!
Понимая, что должна… обязана сдержаться, Тара схватила стакан со стола, плеснула виски в наглое улыбающееся лицо и устремилась прочь.
Но креол, взревев от ярости, вскочил и задержал ее. Маккензи тоже поднялся.
– Отпустите ее, – спокойно бросил он.
– Что? Да черт возьми!..
– Отпустите ее, – повторил Маккензи.
Джек разжал пальцы, но Тара почувствовала, что ее снова держат.
Теперь это был странный американец, или черный ирландец, как назвала его Мари. Его рука опустилась на плечо девушки. Очень высокий, Маккензи казался худым, но от него веяло силой. Тара почему-то поняла, что он не желает ей ничего плохого.