Беги, мальчик, беги - Страница 6

Кто-то растолкал его:

— Вставай, уходим.

Это сказал маленький Иоселе. Он был в одежде кого-то взрослого, штаны подвернуты на поясе и завязаны веревкой. Никакой обуви. Только сейчас Давид увидел, что все остальные ребята тоже были босиком. Только Давид носил туфли. Те самые, которые так и не успел починить Иона-сапожник.

Ребята двинулись по дороге, которая шла среди полей в сторону видневшейся вдали деревни. Подойдя поближе к домам, они залегли на краю пшеничного поля. Отсюда уже можно было разглядеть людей и животных во дворе ближайшего хозяйства. Солнце клонилось к закату. Рядом с конюшней стояла кобыла, вокруг нее бегал маленький жеребенок. Во двор вошла девочка, гоня перед собой стайку гусей. Собака встретила их лаем, и все гуси разом повернули к ней головы и угрожающе зашипели. Потом молодой парень загнал в хлев несколько коров. Из дома вышла женщина и крикнула:

— Яцек, загони свиней!

Давид вспомнил, что «Яцек» — это то польское имя, которое родители должны были написать в открытке, посланной его братьям и сестрам.

Женщина закатала рукава и направилась в хлев. В одной руке она несла ведро, а в другой — низенькую табуретку. Аврум внимательно осматривал двор.

— Они приготовили корзины с овощами, завтра повезут на рынок, — прошептал он.

И тут им повезло. Из дома вышел хозяин. Он оседлал кобылу, сел верхом и выехал на дорогу. Маленький жеребенок поскакал за ними. Собака сорвалась с места и побежала их провожать. Ребята следили за ними с нарастающим возбуждением. Как только крестьянин и собака исчезли из виду, Аврум крикнул:

— Давай!

Ребята выскочили из укрытия и бросились во двор. Возле стены дома стояли большие корзины с овощами, которые уже раньше приметил Аврум. Здесь же лежала маленькая корзинка с яйцами. Аврум схватил ее, а другие стали хватать из больших корзин огурцы, помидоры, морковки и редиски и торопливо рассовывать по карманам. Гуси громко загоготали. Парень выглянул из свинарника посмотреть, что случилось, и ребята бросились бежать. Парень кинулся за ними следом с криком:

— Жиденята! Воры!

Его мать выскочила из хлева и тоже закричала:

— Они украли яйца!

Ребята мчались что было сил. Впереди всех — Аврум и Шломо. Но один мальчик из их компании замешкался и выбежал со двора позже других. Польский парень быстро настиг его и повалил на землю. Давид услышал, как мальчик ужасно закричал. Женщина какое-то время еще бежала за другими, но расстояние между ними все увеличивалось, и она остановилась. Наверно, поняла, что уже не сможет их догнать.

Ребята шли, радостно улыбаясь, и глотали слюнки, глядя на корзинку с яйцами в руках Аврума. О пойманном мальчике никто не упоминал.

— В городе мы ждали темноты, чтобы залезть в магазин, — сказал Давид.

— В деревнях нельзя красть в темноте, — объяснил ему Ицек. — В темноте не разберешь, что хватать или срывать.

— А если тебе нужны штаны или рубашка, нужно видеть, что висит на веревке, — добавил Иоселе.

Только теперь Давид понял, откуда на Иоселе его взрослая одежда.

— Здесь не город, — назидательно сказал Шломо. — Здесь все другое. Тут нужно научиться, как себя вести, чтобы не наделать глупостей.

— А какие можно наделать глупости?

— Ну, к примеру, нужно знать, что, если встретишь поляка, нельзя с ним разговаривать. Он может догадаться, что ты еврей. Или, к примеру, нельзя купаться с польскими ребятами в реке, потому что для купанья нужно снимать штаны.

Давид не знал всего этого. Он не знал и того, почему нельзя снимать штаны, но ему не хотелось спрашивать об этом у Шломо.

Они прошли чье-то хозяйство, полускрытое за небольшой рощей. Жилой дом стоял среди фруктовых деревьев.

— Смотри, настоящие груши! — сказал Ицек. — Не то что те маленькие и кислые, которые растут вдоль дорог.

Они остановились среди деревьев и прислушались, не лает ли собака. Все было тихо.

— Нет собаки! Можно попробовать.

— Пусть Давид идет, — сказал Шломо.

— Почему Давид? — спросил Аврум.

— А что? Он тоже должен что-нибудь добыть для всех!

— Ты умеешь залазить на деревья? — повернувшись к Давиду, спросил Аврум.

— Конечно.

В Блонье Давид много лазил по деревьям. Он подошел к забору, за которым росли деревья, залез на забор, а оттуда на одно из деревьев. Но как только он начал срывать груши, выяснилось, что они ошиблись. В хозяйстве была собака, она просто спала за домом. Услышав треск ветвей, она проснулась и залаяла. Из дома показался старый крестьянин и увидел Давида. Давид спрыгнул с дерева, перемахнул через забор и побежал. Крестьянин освободил собаку, и они оба бросились вдогонку…

— Вор! — кричал крестьянин. — Воришка!

Остальные ребята припустились во весь дух. Давид мчался за ними. Крестьянин вскоре отстал, но собака явно догоняла. Давид остановился, вынул из кармана грушу и изо всей силы швырнул в собаку. Он попал точно ей в нос. Собака завизжала, остановилась, но тут же снова залаяла. Давид не знал, что ему делать. Если он побежит, собака опять бросится за ним, а если будет стоять, его догонит крестьянин. Аврум увидел, что Давид остановился, и решил вернуться, чтобы помочь ему. Шломо схватил его за рукав:

— Не беги, а то поляк поймает вас обоих.

— А ну пусти! — с угрозой сказал Аврум и высвободился из его рук. Потом подбежал к Давиду и ударил собаку палкой. Та поджала хвост и с воем бросилась назад, не ожидая, пока приблизится ее хозяин.

Давиду вспомнился тот мальчик, которого поляки только что поймали. Еще минута, и с ним могло бы случиться то же самое.

Они пересекли рощу и выбрались на просторный луг. Теперь они шли по высокой траве. По полю разбрелись коровы и лошади. Трое мальчишек сидели возле костра. Аврум остановился.

— Иоселе, возьми Давида и подойди к ним. Может, они продадут вам спички, — сказал он и дал Иоселе две маленькие монетки.

Давид присоединился к Иоселе. Они подошли к костру.

— У вас есть спички? — спросил Иоселе.

Один из сидевших покачал головой.

— Мы заплатим, — сказал Давид.

— Хорошо, тогда есть.

Иоселе перепроверил купленный коробок. В нем оказалось меньше спичек, чем положено, и он заставил дополнить недостающее из другого коробка. Потом отдал деньги. Давид увидел, что возле костра лежали разноцветные бутылки — одни разбитые, другие ровно разрезанные на две части.

— Вы делаете чашки? — спросил он.

— Какое тебе дело!

Иоселе наклонился над разбитыми бутылками и выбрал два обломка.

— За это тоже нужно платить, — сказал продавец.

— А я не хочу, — сказал Иоселе.

Польские мальчишки ничего не ответили. Они опасливо посматривали на больших ребят, ждавших на обочине дороги.

— Пошли, — сказал Иоселе.

Он передал спички Авруму, и они продолжили путь. Иоселе и Давид плелись позади всех.

— Почему Аврум послал за спичками нас с тобой? — спросил Давид.

— Мы маленькие, поэтому польские ребята нас не боятся и не убегают.

— А зачем ты взял эти бутылочные осколки?

— Для тебя, — сказал Иоселе и дал ему один.

Давид не понял.

— Это вместо ножа.

— У вас у каждого есть свой нож? — удивился Давид.

— Нет, только у меня.

— Откуда?

— Нашел в лесу.

Давид осторожно осмотрел осколок бутылки.

— Его нужно обернуть тряпками, иначе он разрежет тебе карман.

— У меня нет тряпок, — сказал Давид.

— Отрежь от рубашки.

Давид взял свой осколок и отрезал им кусок материи от подола рубашки.

Черная полоса впереди раздвинулась и превратилась в настоящий лес. Солнце уже зашло, близились сумерки, и ребята решили остановиться, чтобы поесть, пока не стало совсем темно. Аврум раздал всем по яйцу. Давид не знал, как едят сырые яйца, и Иоселе научил его. Нужно было проколоть щепочкой две маленькие дырочки на обоих концах яйца, а потом высосать его содержимое через ту дырочку, что побольше.

— Почему ты не делаешь это ножом? — спросил Давид.